— Я вовсе не хотел вас обидеть, — заверил Колин, кладя сено перед мордой осла. Тот встрепенулся и начал жадно жевать. При этом его длинные уши, прежде понуро опущенные, слегка приподнялись. — Однако смею заметить, что вам его стоит кастрировать.

— Это еще зачем?

— Ну, во-первых, у него заметно улучшится нрав, и он станет гораздо спокойнее. Во-вторых, не будет гоняться за моими кобылами.

— Так бы сразу и сказали, что беспокоитесь за собственный бизнес!

— Естественно… Жеребят я всегда смогу продать, а вот что мне делать с мулами, ума не приложу. Впрочем, — добавил Колин, внимательнее оглядывая истощенное животное, — пока ему явно не до кобыл.

— Я не собираюсь его кастрировать, — заявила Сандра, выпрямляясь во весь рост и глядя в глаза соседу. — А что касается улучшения нрава, то подобная операция здорово бы помогла кое-кому из присутствующих…

— Намекаете, что у меня скверный характер? — усмехнулся ковбой. — В этом вы ошибаетесь, потому что слишком мало меня знаете. На самом деле я на редкость добродушный и покладистый парень и надеюсь, что у вас будет время оценить меня по достоинству.

— Не думаю, что меня это заинтересует, — снова поворачиваясь к ослу, буркнула молодая женщина и, помолчав, добавила: — Еще раз спасибо за сено.

Сандра не видела, что Колин в этот момент улыбнулся, однако успела снова отметить, что у него красивые глаза. Казалось, в них сосредоточена вся синева калифорнийского неба. Черные как смоль ресницы только оттеняли их удивительный цвет и, казалось, прикрывали от чрезмерно любопытных взглядов. С такими глазами нельзя не иметь успеха у женщин…

Только этого ей еще не хватало! Ведь от подобных мыслей недалеко и до соответствующего настроения. А дальше и оглянуться не успеешь, как окажется, что ты напрасно сбежала из Нью-Йорка в эту глушь, ибо здесь подстерегают все те же опасности и соблазны…

Колин стоял молча, не имея ни малейшего представления, как продолжить разговор. Слишком долго он не общался с молодыми женщинами, да еще такими задиристыми и бойкими на язык, как его новая соседка. Не зная, чем еще привлечь внимание Сандры, кроме сена, он любовался женской шеей, которую спускались очаровательные пушистые завитки волос, выбившиеся из-под розовой заколки, и мучительно размышлял: а не сходить ли за еще одной охапкой. Почувствовав чересчур назойливый мужской взгляд Сандра поежилась и оглянулась.

— Как насчет того, чтобы позавтракать? — сухо предложила она, в глубине души надеясь услышать отказ.

— Прекрасная мысль! — обрадовался ковбой. — В отличие от вашего осла я сегодня еще ничего не ел. Однако вчера вы говорили, что у вас ничего нет, кроме чипсов…

— На ваше счастье, я уже успела кое-что найти. Пойдемте в дом.

Гостиная в доме Сандры была ничем не примечательна, кроме одного: в ней было много солнца. Свет заливал каждый уголок, отчего создавалось ощущение легкости и простора.

Колину это понравилось. И, чтобы доставить удовольствие хозяйке дома, он начал было выражать свое восхищение, но тут же осекся, заметив брошенный исподтишка насмешливый взгляд Сандры. После этого пришлось дать себе мысленный зарок — почаще держать язык за зубами, чтобы пореже давать повод этой городской красотке смеяться над «деревенщиной».

Фактически, весь первый этаж представлял собой одну большую комнату, разделенную на гостиную и кухню, где господствовала старинная печь с голубыми изразцами. Стены были сложены из грубо обтесанных бревен, а на второй этаж вела неширокая деревянная лестница с резными перилами. Полы тоже были деревянными, некрашеными.

Но особенно хороши были окна второго этажа, сделанные на французский манер. Большие, двустворчатые, они выводили на узкий балкон, идущий вдоль задней стены дома. Из этих окон открывался замечательный вид на уютный дворик перед входом — несколько деревьев, цветочная клумба и тропинка, ведущая в сторону полуразвалившегося сарая. Шоссе, по которому можно было доехать до города, находилось по другую сторону дома, поэтому ничто не мешало сполна наслаждаться тишиной и покоем.

Как ни странно, самый запустелый вид имела кухня. Нет, плита и холодильник были достаточно новыми и исправно работали, однако полки для посуды изрядно облупились, да и раковина заржавела.

— К сожалению, у меня не слишком богатое меню на сегодня, — смущенно заметила Сандра. — Все, что я могу предложить — это кофе и сандвичи.

— Для завтрака вполне достаточно, — заверил ее Колин. — Вам помочь?

— Ни в коем случае!

— Что же мне тогда делать?

— Садитесь и ждите.

Сандра настолько быстро и проворно нарезала хлеб, ветчину и сыр, что ковбой не мог не подивиться ее поразительной ловкости.

— Можно подумать, что вы работаете официанткой в закусочной!

— Сейчас уже нет, — чуть заметно улыбнулась молодая женщина. — Но когда я училась в колледже, то действительно подрабатывала в студенческой столовой.

— Понятно… А ваша родственница, мисс Карпентер, любила читать, — заметил Колин, указывая на полки старых, запылившихся книг. — Я помню, что неоднократно заставал ее на террасе с книгой.

— Она жила здесь очень замкнуто, вот и полюбила баловать себя хорошими романами, — рассеянно откликнулась Сандра, думая о том, что сразу после ухода гостя непременно затеет генеральную уборку.

— Судя по фамилиям, она предпочитала французских авторов, — продолжил Колин.

— Вам не откажешь в наблюдательности…

— Подумаешь, наблюдательность! У меня есть масса других достоинств!

— Главным из которых является скромность.

— Вы думаете?

— Уверена, — фыркнула Сандра, ставя блюдо с бутербродами на поднос и наливая кофе в маленькие чашечки. — Кстати, тетя Сьюзан действительно любила французов и все французское. И я даже знаю, с чем это было связано.

— И с чем, если не секрет?

— А с тем, что в молодости ее сердце разбил один француз. По слухам, он был намного старше ее, зато необыкновенно обаятелен и очень красноречив. Когда он начинал говорить, все замолкали и слушали раскрыв рот.

— Да, французы отменные болтуны…

— Но в этом была еще какая-то притягательная сила. Короче, тетя Сьюзан поддалась его чарам и не устояла. В общем, та еще история… Но пожениться им помешали ее родители.

— И это все?

— Почти. Много позже она написала стихотворение, которое даже было опубликовано в «Антологии американской поэзии двадцатого века»!

Молодая женщина произнесла это с такой гордостью, что Колин решил сделать ей приятное.

— А я мог бы услышать этот стих? — с добродушной улыбкой поинтересовался он, хотя из всей поэзии признавал только тексты песен в стиле кантри.

— Вы этого действительно хотите? — строго спросила Сандра, внимательно глядя на него.

— Почему бы и нет? — ответил Колин, сумев выдержать испытующий взгляд ее карих глаз.

— Сомневаюсь, что вы способны оценить какое-либо стихотворение, если только в нем не говорится о лошадях и ковбоях.

— Так почему бы вам немного не пообтесать такого деревенщину, как я?

Несмотря на откровенную усмешку, с которой это было сказано, возразить против столь резонного довода было нечего, и Сандра сдалась.

— Ну хорошо, я вам его прочту. Кстати, оно называется «Соседка».