Первые два дня по приезду я находился дома и занимался только обустройством домашнего очага. Оказывается, столько же всякого барахла нужно в дом в этом времени, это всё в моём времени давно уже вышло из употребления и забыто. После того как основные дела по дому уже могли обойтись без меня, я занялся проталкиванием своих прожектов. И опять начались походы по заводам и верфям, по кабинетам всяких комитетов. Но придя домой, вся усталость сразу пропадала, я чувствовал себя самым счастливым человеком во вселенной, особенно это проявлялось после продолжительных ласк в постели. (Да это тело ещё кое-что умело, Бахирев посему видно поддерживал его в рабочем состоянии, да и я кое-чего взял из арсенала двадцать первого века) Этим вечером на меня что-то нашло. Сижу в кресле напротив Настеньки и наблюдаю за ней, как она расчесывала свои длинные и густые каштановые волосы перед трюмо, готовясь ко сну. Да, в этот момент я чувствовал себя счастливым, но червячок где-то глубоко в подсознании всё же грыз меня. Моё восприятие окружающего мира, было взглядом тридцатипятилетнего мужчины или даже двадцатипятилетнего, но вот меня считали пятидесятилетним мужчиной, или около этого, что и являлось абсолютной правдой для всех, зная мой истинный год рождения. Но вот после неизвестных причин, которые начались после моего ранения, я немного помолодел и мне в данный момент больше сорока лет никто не давал. Это хорошо что омоложение на этом закончилось, а то я начал было уже расстраиваться по этому поводу, так как некоторые начали косо на меня смотреть. Но я им на их намёки, на счет моего омоложение выдвигал такую гипотезу, что вовремя моего тяжёлого ранения пуля повредила какую-то железу в моём организме. Зато теперь я надеялся, что ещё лет на двадцать-тридцать активной жизни со своей молодой женой меня хватит. И что я успею вырастить сына, если будет.... Нет, не так. Обязательно вырастить сына несмотря не на что, если даже вначале будут дочери. Настя, видя в зеркало, как я разглядываю её и не утерпела, спросила.

   -Милый, почему ты каждый раз так на меня смотришь.

   -А как я должен смотреть на свою жену, которую люблю до беспамятства, что готов нырнуть на дно океана или прыгнуть к звёздам.

   -Вот только не надо делать безрассудных поступков, прыгнув океан, можно утонуть, а если к звёздам, то ноги поломать. Так что милый, люби меня безрассудно только с ума не сходи. Зеленоглазые наподобие как я - это сама нежность. Любим мы всегда искренне, горячо и отличаемся верностью тем, кого выбрали. Запомни это мой любимый и не сходи с ума.

   Я вскочил с кресла, подхватил жену на руки и закружился с ней по комнате - Настенька, милая моя, ненаглядная, да я уже сошел с ума - говорил я ей.

   Настя ойкнув, прижалась ко мне, и обхватив руками шею. Мы смотрели друг другу в глаза, просто слились взглядами. У неё взгляд какой-то призывно-возбуждающий, а мой наверно сладостно-предвкушающий.

   -Настюша, твои зеленые глаза уже давно пленили мое сердце, так что я готов на всё...

   Но она тут заботливо запричитала, покоясь на моих руках прильнув ко мне.

   -Отпусти, отпусти меня, тебе же нельзя, отпусти, я тяжелая.

   -Кто сказал, что ты тяжелая, ты как пушинка, лёгкая, и понёс её в спальню осуществлять свой замысел насчет сына. И правду она была сама нежность, я был не на седьмом небе, а на десятом, или двадцатом.

   В эти же дни разразился политический скандал, в котором были замешаны будто бы некоторые члены царской семьи. Об этом везде шептались и передавали с каждым разом с всё обрастающими подробностями. Вот и моя Настя в один из вечеров начала мне пересказывать эти сплетни, кои она услышала от нашей соседки, жены подполковника Трифонова, так и оставшаяся в Петрограде, и не поехавшая к себе во Владимир.

   -Мишинька, ты каждый день бываешь по делам в городе, видишься с разными людьми, разговариваешь с ними, а не слышал ли ты, что говорят о царской семье в народе?

   -А что я должен был слышать, мое солнышко.

   -Как так! Ты же вхож почти вовсе дома Петербурга, бываешь во многих министерствах и комитетах. И что никто ничего не говорит.

   -Так я там бываю по делам, и мне некогда собирать всякие слухи и сплетни.

   Настя надуло свои губки - вот так всегда, одна только работа и ни что ты не слышал.

   -Так в чем же дело? Я и вправду ничего не знаю. Давай ты мне сейчас всё расскажешь, а я послушаю и скажу, что тут, правда, а что вымысел.

   -Тогда давай садись по удобнее и слушай.

   И моя Настюха стала рассказывать. Вначале я слушал в пол-уха, не придавая этой сплетне, должного внимания. Но чем дальше моя женушка рассказывал, я понимал, что и в правду, дело это более чем серьезно. А дело было вот в чем. Некто княгиня Васильчикова, у которой в родне многие княжеские фамилии и состоящая в родстве с Урусовыми, Волконскими, Мещерскими и другими. Фрейлина государыни императрицы. Когда началась война, она находилась на вилле в окрестностях Вены. Ей было запрещено отлучаться с виллы, где, впрочем, она принимала многочисленное общество австрийской аристократии. Так вот однажды её вызвал к себе великий герцог Гессенский и попросил отправиться в Петроград с письмами для императрицы и для царя. И чтобы она посоветовала царю заключить мир без промедления. Он говорил ей, что император Вильгельм готов пойти на очень выгодные для России условия. И как бы по секрету сказал, что даже, Англия вступила в соглашение с Берлином о заключении сепаратного мира. А восстановление мира между Германией и Россией необходимо для поддержания в Европе династического начала. И она самый лучшего посредник между Императорами Вильгельмом II и Николаем II. После этого Васильчикова так возгордилась собой, представив, что вот она примерит двух императоров и возвратит мир народам Европы. Но она просчиталась. Да, она добралась до Петербурга через нейтральную Швецию, и доставила письма. И эти письма попали к Императору, но вот вместо наград и почета её ждал арест и заключение. Когда он узнал содержание письма, воскликнул: Делать мне такие предложения, не постыдно ли это! И как же эта интриганка, эта сумасшедшая, посмела мне их передать! Вся эта бумага соткана только из лжи и вероломства! Англия собирается изменить России! Что за нелепость!

   По приказу царя, Васильчикова была на днях арестована, и отправлена в Чернигов для заключения там в монастырь.

   -Да это очень может ударить по репутации царицы и Николая II в частности, и так многие недруги царя только и ждут что-то этого-го от царицы. Теперь есть повод её обвинить в связях с противником. Письма из-за сопредельной стороны получает, значит и сама пишет, а это попахивает предательством. Трудно Государю будет притушить этот скандал. Может и правда что Кайзер ищет мира, но и то правда, что сейчас Николай II на это из-за принципа не пойдет.

   -Настюша, это и правда очень неприятная история и если не замять её, то в скорости это может привести к очень нежелательным последствиям. Я постараюсь разузнать побольше обо всем этом. Но ты постарайся больше на эту тему не с кем не разговаривать. Хорошо.

   -Я поняла тебя милый, я буду молчать.

   -Вот и отлично.

   Перед самым новым годом я отправился на Путиловский завод, хотя я там и так частый гость, но на этот раз меня интересовали не корабли, а совсем другое. На этом заводе доводили до ума броневики, собираемые на шасси английских автомобилей фирмы "Остин", а также изготавливали тяжёлые пушечные бронемашины на шасси грузовиков "Гарфорд" поставляемые американской фирмой. Здесь же стали собирать и первые русские танки. Я ещё до поездки на юг договорился с самим Путиловым, внучатым племянником основателя Путиловского завода, банкиром, миллионером и членом правления многих предприятий и обществ по всей России, в том числе и этого завода. Я убедил его, что производство танков это очень выгодное дело, и не только вовремя войны, но и в мирное время. А если он успеет ещё и патент оформить, то это будет золотое дно. Лично познакомил его с теми, кто будет непосредственно заниматься разработкой и отрабатывать его денежки. Алексей Иванович выделил на это дело один миллион рублей. Кроме того на территории Путиловского завода выделили небольшой цех размером где-то с половину футбольного поля. Вот туда-то я и направился.