Нами же в Рижском заливе оставлен полуразрушенный и полузатопленый линейный корабль "Полтава", в данное время сидящий на мели возле острова Руно. И судьба этого корабля пока неизвестна. Смогут линкор восстановить, или решат использовать его вооружение и механизмы для других целей.

   Немцы, как и мы, оставляли в заливе сильно поврежденный линкор, флагман вице-адмирала Шмидта "Вестфален". Сейчас он находился у мыса Домеснес, выбросившись на мель у занятого немцами Курляндского побережья. А вот тут у нас есть шанс восполнить наши потери в крупных кораблях, за счёт кораблей германского флота.

   Однако важным стратегическим результатом операции для Германии стал факт, что англичане не поддержали своих русских союзников атакой в Северном море и у Каттегата в тот момент, когда значительная часть "Флота открытого моря" была отвлечена на Балтику. В итоге нам пришлось меньше надеяться на своих союзников и самим защищать (за исключением пары британских подводных лодок) свои интересы в этом море. Кроме того, для нас стала реальностью возможность высадки крупного десанта за линией фронта с целью наступления на Петроград, поэтому пришлось снять с фронта свой гвардейский корпус и бросить его под Ригу, чтобы организовать наступление с целью очистить Курляндское побережье от противника до самой Виндавы.

   С утра по госпиталю пронесся слух, что сегодня прибудет сам государь со свитою. Будет награждать особо отличившихся в боях за Рижский залив, не только офицеров, но и моряков. И сразу после этого известия, весь госпиталь встал на уши. Сестры и нянечки бросились везде наводить порядок - ну любят в России устраивать перед начальством показуху. А тут, сам царь приезжает. А несколькими днями ранее этого визита, Николай II возложил на свои плечи верховное командование всеми вооруженными силами России.

   Как там гласил его первый приказ. "Сего числа, я принял на себя предводительство всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий. С твердою верою в милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе, будем исполнять наш святой долг защиты родины до конца и не посрамим Земли Русской".

   Значит он теперь и не только царь и "ямпяратор" всея Руси и всякое, всякое, но и главком. А госпиталь-то военного ведомства, тоесть - морской. А перед высоким начальством, всё и везде должно быть вылизано, как у кота яйца.

   В мою палату, где я лежал в одиночестве - не считая того что тут же коротал время и мой вестовой - заглянула Ольга, и тоже давай наводить порядок. Хотя, что тут наводить, когда вокруг идеальный порядок. Она же и поддерживает его всё время, да ещё её сестрица, когда они бывают на дежурстве. А это дежурство выпадает так, что кто-то из них всегда при госпитале, а то и обе. В поддержании порядка им также помогает мой Качалов.

   -Олечка! Да не утруждайте себя так. Вы же сами видите, что тут в моей палате можно даже операции проводить, почти всё стерильно. И в этом вы с сестрой виноваты. И что вы так за стариком ухаживаете? Там поди в других палатах и помоложе и по красивее меня лежат, все мечтают, а когда же эдакая сестричка-красавица к ним заглянет, да удостоит их вниманием.

   Ольга вспыхнула, заулыбалась.

   -Сейчас вот вы шутите, ваше превосходительство, а когда вас две недели назад сюда привезли, вам было не до шуток.

   -Олечка, мы же с вами договорились. Зачем эти титулы, обращайтесь ко мне Михаил Коронатович или просто дядя Миша.

   -Ваше превосходительство, ну как это будет выглядеть, если я буду вас называть дядей Мишей.

   -Да очень просто. Дядя Миша.

   -Вот что ваше превосходительство.... Дядя Миша - рассмеялось девица. Сейчас придет врач Радковский с сестрицей, делать вам перевязку, а вскорости в наш госпиталь должны пожаловать высокие гости.

   Я встрепенулся от слова "с сестричкой" и на моём лице проскочила улыбка, которую Ольга заметила и надула щечки. Ольга младшая сестра Анастасии Фёдоровой. Обе они служат в госпитале сёстрами милосердия. Ольга - девица девятнадцати лет, пышногрудая не менее 170-и сантиметров росту, смахивает на киноактрису Ольгу Кабо из моего времени, в этом же юном возрасте. Если взять, да одеть их одинаково, да поставить рядом, будут сёстры-близняшки, только глаза разные. У здешней Ольги они зелёные, как когда-то говорили - колдовские глаза. А у Ольги из моего времени они карие.

   "Зеленоглазых" в средние века не случайно обвиняли в колдовстве. Эти люди настораживали, вызывали подозрение, поскольку зеленый цвет глаз встречается крайне редко. Но если вам все-таки довелось встретить "Зеленоглазого", знайте: перед вами решительная, волевая личность, та, которая идет к своей цели даже по головам других. Этот человек негибкий в общении, вероятно, потому, что ему не хватает воображения. Упрямый, несговорчивый, а иногда и несдержанный в проявлении чувств. А кроме того, лукавый и способный меняться так же быстро, как его глаза, которые при солнечном свете напоминают зелень листвы, при свете луны становятся голубыми, а при искусственном освещении серыми. Но у зеленоглазых, есть и достоинства - они очень верны и надёжны.

   Анастасия, на шесть лет старше своей сестры. Вот её-то я первую и увидел, когда пришел в сознание. Она сидела около моей кровати с головы до ног вся в белом, как какой-то ангел, только без крыльев за спиной. На её выпирающей груди был изображён большой красный крест. Тут же рядом стоял Качалов, что-то ей рассказывал. Тогда я ещё не соображал, где нахожусь, и что тут делает женщина возле моей постели. Ведь женщинам не место на корабле. Я ещё не мог понять, что нахожусь не в каюте линкора, а в госпитале и прошло всего несколько часов, как из моей груди вытащили две пули. Я хотел что-то этакое сказать на счет её и обругать своего верного вестового, но из горла прозвучал только слабый стон. Она тут же подскочила ко мне и протёрла влажным полотенцем губы, а потом дала несколько ложечек воды, после чего я опять провалился в забытье, но запомнил её глаза. Когда я очнулся в следующий раз, она опять была тут, я попросил уже сам попить.

   Я окунулся воспоминания двух недельной давности, по какой причине я тут оказался. Как вы поняли, это случилось две недели назад вскоре после боя в Рижском заливе.

   Корабли были уже готовы к переходу и ожидали только прибытия отряда кораблей Максимова, который должен нас сопроводить до главной базы. С утра погода понемногу начала портится, по небу поползли облака и усиливаться ветер. Я начал беспокоиться, как бы не разыгрался шторм к вечеру, а то корабли у нас только подлатаны и это грозит неприятностями виде поступления воды через пробоины, если штормом понарушит наши временные заплатки.

   Сразу, как только получили радиограмму от Максимова о том, что он на подходе, корабли двинулись через фарватер на выход из Рижского залива. На кораблях контр-адмирала Трухачева развивались флаги, желающие нам счастливого пути. Вскоре пришло сообщение с "Новика" - что на удалении тридцати миль от пролива противника не наблюдается. Да и наша радиоразведка ничего не выловила в эфире ближе Мемеля.

   Никто не успел среагировать, когда из облака вынырнули два немецких аэроплана, да и маневрировать нам нельзя, чем они и воспользовались. Я как завороженный смотрел на летящие в пологом пикировании, прямо на корабль бипланы, и не мог сдвинуться с места. Мне казалось, что он летит прямо на меня, собираясь врезаться в мостик или порубить меня своим винтом в капусту. Я не знаю, может эта заторможенность следствие моей контузии, но я так и не сдвинулся с места. Вот передний открыл огонь, я даже видел пули, или просто представлял что вижу, как они летят в мою сторону. Пули противно взвизгнули при рикошете от металлических конструкций. Первый биплан, пронеся низко, чуть не задевая мачты линкора на выходе из пикирования, сбросил две бомбы, которые разорвались на палубе. Одна между первой башней и мостиком вторая за первой трубой. Вышел из ступора я только после разрыва бомбы, и то, только из-за того что меня за руку тянет мой адъютант, решивший силой заставить меня покинуть крыло мостика, но не успел. В грудь ударили молотом, я только успел увидеть расширенные глаза мичмана Никишина, и всё на этом мир для меня померк.