– А чьи это шпионы? – заинтересовался Костя.

– Эти – английские, судя по выговору и по стуку… – сказал Шлоссер.

– Как это – по стуку? – удивился Евстигнеев.

– Ну когда Гаврила их палкой по голове стучит, гул такой идет, специфический. А предыдущие были американцы. Не повезло им.

– Гавриле попались?

– Да нет. Они в дом пролезли, в лабораторию, и чего-то там хватанули. То ли тысяч пять рентген, то ли под торсионное излучение попали. Короче, мутировали, так что глянуть не на что стало, и в лес подались. Обратно-то их в таком виде не примут! – Он хотел было уточнить, что же за вид был у незадачливых шпионов, но не успел: в калитку постучал Полумраков.

Савелий был в спортивном костюме и в кедах.

– Жене сказал, что на пробежку, а то бы не пустила, – с ходу заявил он, но Шлоссер только махнул рукой:

– Пошли, пошли! Чего время тянуть?

Друзья вошли в дом, и Семеныч провел их в лабораторию. В углу под каким-то генератором стояла раскладушка.

– У меня тут беспорядок, – сказал Шлоссер, – не обращайте внимания. И это… провода не заденьте! А то коротнет что-нибудь, а последствия могут быть разные.

– У тебя все эксперименты чреваты катаклизмами, – проворчал Евстигнеев. – Прошлый раз говорил, что планета может с орбиты сойти. Ну подумай, что за чушь!

– Верно, чушь, – миролюбиво согласился Семеныч, – это я так сказал. Чтобы не сильно пугались. Потому что когда человек пугается, у него начинают дрожать руки и он вообще может разных глупостей наделать.

– Так, значит, Земля с орбиты бы не сошла? – на всякий случай уточнил Полумраков.

– Нет, конечно, – пожал плечами Шлоссер. – Как она могла сойти с орбиты, если бы превратилась в пар? В излучение?

– Евстигнеев! – громко пожаловался Полумраков. – Кого мы пригрели на своей груди? Гения терроризма!

– Никакого террора, чистая наука, – возразил Шлоссер. – А наука требует…

– Капиталовложений! – быстро сказал Евстигнеев. – Хватит базарить, давай по делу.

– По делу… – Глаза Шлоссера азартно блеснули. – Сначала несколько слов, друзья мои! Изобретен перемещатель!

– Снова телепортация, что ли? – скривил губы Евстигнеев. – Это же пройденный этап!

– Не спеши, – строго сказал Шлоссер. – Это особый перемещатель. Вот вы смотрите, например, кино. Там другой мир, вымышленный, конечно, но интересный, яркий, в котором хотелось бы побывать…

– Это смотря какое кино, – осторожно возразил Полумраков.

– Не придирайся, – отмахнулся Шлоссер. – Так вот, такие миры, как ни странно, все же существуют в реальности. Творческие люди, режиссеры там, писатели – только улавливают их, разглядывают, как бы сквозь магический кристалл. А вот с помощью моего прибора в этих мирах можно путешествовать!

Он посмотрел на друзей, ожидая ответной реакции. Реакция была сдержанной.

– Как это: в реальности? – усомнился Костя. – Выходит, какую бы дурь ни придумал режиссер, все это уже где-то есть?

– Вот именно! – воскликнул Шлоссер. – В необозримой, бесконечно разнообразной Вселенной есть абсолютно все! А мой перемещатель – средство передвижения по этим мирам.

– Любопытно, – сухо сказал Евстигнеев, – а фильмы ужасов? Или, к примеру, про Конана-Варвара?

– Есть и такие миры, – сказал Шлоссер.

– А… к примеру, эротика? – заливаясь краской, спросил Полумраков.

– Ну этого добра и здесь навалом, – огрызнулся Евстигнеев. – Вон у тебя Антонина… По сравнению с ней любая эротика усохнет!

– Это уж точно, – грустно вздохнул Полумраков.

– А какое отношение это имеет к обороне от космических пиратов? – напомнил Костя. – Вы же сами сказали…

– К космическим пиратам это имеет самое прямое отношение, – сказал Шлоссер, сдержанно улыбаясь. – С помощью моего прибора мы перекинем пиратов в «Звездные войны». Тамошние джедаи в два счета с ними расправятся!

– Или к вампирам отправим, – потирая руки, сказал Евстигнеев. – Вот графу Дракуле будет подарочек!

– Все это так, – сказал Шлоссер. – Но, друзья мои, аппарат следует испытать. У кого будут пожелания?

– В смысле? – не понял Евстигнеев.

– В смысле выбора видеокассет, – сказал Семеныч. – Правда, предупреждаю сразу: боевики не заказывайте. Пристрелят или морду набьют. Нам это ни к чему. Лучше уж что-нибудь сказочное.

– Про Кощея Бессмертного! – обрадовался Полумраков.

– Нам и своего хватает, – возразил Костя. – Может, про космос?

– Еще чего! – возразил Полумраков. – Помнишь фильм «Чужие»? Там еще весь экипаж сожрали. Лично мне туда что-то не хочется!

– Тогда историческое. Про Спартака, например.

– Ты думай, что говоришь, – возмутился Полумраков. – Зарубят на фиг!

– Тогда, братцы, отправимся туда, куда я скажу, – вмешался Шлоссер. – Я много над этим думал. Есть ведь и не такие кровавые фильмы. Например, «Фараон».

– Помню я эту киношку, – сказал Евстигнеев, – про Древний Египет. Вообще-то это мысль. Времена там тихие, народ смирный, правда, фараона этого все-таки зарезали. Но мужик он был неплохой.

– Ну так мы его спасем! – воодушевился Костя.

С этой идеей согласились все. Только Полумраков колебался.

– Антонина хватится, – сказал он, – вы не знаете Антонины!

– Мы знаем твою Антонину, – возразил Семеныч, – она и моргнуть не успеет, как мы вернемся! Там время течет независимо от нашего. В какую минуту мы войдем в тот мир, в такую же и вернемся. Короче, включаю установку!

Только тут друзья обратили внимание на видеомагнитофон, телевизор и здоровенную, от пола до потолка, раму из гнутых алюминиевых трубок.

– Дверь в иной мир! – осклабился Шлоссер, указывая на нее.

Он выбрал кассету, перемотал ее на нужное место и поднял вверх палец:

– Начинаю отсчет!

– Постой! – крикнул Евстигнеев. – К фараону без подарков нельзя – обидится.

– Дубина! – Шлоссер выразительно выругался и шлепнул себя по лбу. – Я и не подумал! А что бы ему такое подарить? Он же дикарь… А! Подарю магнитофон, пусть музыку слушает. И пиво… Это отвлечет его от политики. Глядишь, и цел останется.

Он подцепил стоящий на полке «Панасоник» и выбрал несколько кассет. Потом метнулся к холодильнику и вытащил упаковку пива в жестяных банках.

– Может, не надо пива? – запротестовал Костя. – Зачем делать из фараона алкаша?

– Ерунда, – отмахнулся Шлоссер, – пусть попробует фирменного! Он хоть и фараон, а жизнь-то у него – собачья. Оттянется, отдохнет. Включаю перемещатель!

Щелкнул какой-то тумблер, и пространство внутри алюминиевой рамы осветилось и побежало полосами. Шлоссер что-то еще подкрутил, и через минуту друзья увидели широкий мощеный двор, скопище народу и пока еще пустой трон.

– А как мы разговаривать-то будем? – всполошился Костя, но Семеныч умудренно усмехнулся:

– Чудак-человек! Фильм-то дублированный! Значит, по-русски. Пошли, – и первый шагнул на раскаленные камни.

Друзья последовали за ним. В лицо ударил непривычно яркий свет, Костя вдохнул раскаленный воздух и огляделся. Кругом шумела разноголосая толпа. Гости фараона стояли, прижавшись вплотную к каким-то телегам, мешкам, возам. Друзей несколько раз пихнули, и никто, абсолютно никто не удивился ни их внезапному появлению, ни странной одежде.

– Ноль внимания! – разочарованно сказал Евстигнеев, поглядывая то на египтян, то на гостей.

– Закон жанра, – прошептал в ответ Шлоссер.

Фараон явно запаздывал. Между тем слуги аккуратными веничками обметали царское сиденье и дорожку.

– Мм-няу! Лисипицина бы сейчас сюда, – прозвучал знакомый голос.– Он бы им показал, как метлой работать надо!

– Верно говоришь, – засмеялся Костя, повернувшись к Шлоссеру, но тот был занят тем, что перематывал магнитофонную пленку.

– Благодать! Мм-няу! – снова послышался тот же голос. – Тепло, как на родине!

На этот раз Костя посмотрел на Евстигнеева, а тот – на него.

– Ты чего мелешь? – прошептал Евстигнеев. – Нашел благодать! Жара, как в бане!

– Я ничего не говорил, – пожал плечами Костя, – это, наверное, Полумраков.