– Фа! – вытаращил Евстигнеев глаза. – Фафей футеш!

– Точно! – обрадовался Костя. – Камень чудес!

Он вытащил сердито посверкивающий камень и взмахнул рукой:

– Пусть Евстигнеев освободится!

Сверкнул золотистый свет, яблоко тяжело упало на пол, а Евстигнеев облегченно вздохнул и сомкнул челюсти.

– Ну и ну! Что же это за дрянь? Едва без зубов не остался! – Он осторожно ощупал челюсть.

– А ты тоже хорош, соблазнился, – проворчал Костя. – На вот, читай!

Евстигнеев взял отпечатанные на принтере бумажки и прочел: «Распоряжением министерства за номером двести десять дробь одиннадцать данные образцы рекомендуются для наглядной агитации как наиболее совершенные. Все муляжи изготовлены по новейшей технологии с применением лучших образцов пластмасс…»

– Идиоты, – вздохнул Евстигнеев. – Убивать за такие шутки надо! Думал ведь уже – все, без зубов останусь. – Он тяжело сглотнул слюну и покосился на ящик с лжефруктами. И тут его лицо озарилось радостной улыбкой. – Давай отдадим их Шлоссеру, он любит разные загадки природы!

– Зря скалишься, – сказал Костя, – Шлоссер не такой дурак, чтобы на муляжи набрасываться. Но мысль правильная. Отдадим. Пусть поставит в кабинете у директора. К нему разные посетители приходят, вот пусть и любуются.

– Только ты это… Не говори ему, что муляжи, – зашептал Евстигнеев, – пусть сам разберется… Кстати, где Антуан?

– Да здесь я, – лениво откликнулся кот, – слушаю наш бред и краснею, краснею!

Евстигнеев не мигая уставился в нахальные глаза кота.

– Кончай треп. Говори, почему с поста ушел, наблюдение бросил?

– Что бросил? Кто бросил?! – возмущенно завопил кот. – У меня, между прочим, обед! Да и смотреть там сейчас не на что. Страшные они там сидят, рогатые! Шапки клеют.

Костя закатил глаза:

– Ты когда-нибудь научишься внятно излагать свои мысли? Рассказывай по порядку, а то я что-то перестал тебя понимать. Какие рога? Какие шапки?

– Как это – какие рога? – удивился Антуан. – Натуральные!

– Зарапортовался, – усмехнулся Евстигнеев. – Переел колбасы.

– Скорей уж, мняу, не доел! – парировал кот и продолжил: – Сидел я на подоконнике. Хорошо устроился. Перекусил, конечно. А тут заявляются они. Майки на башку накрутили, сопят, пыхтят… А потом как снимут!.. – Тут Антуан театрально схватился за голову. – Я чуть не слетел! Но выдержал. Вынес! За это мне причитается… Да. И вот как сняли, так у всех четверых вижу – рога! Ну тут ихняя бабка прибегает, тащит пилу, а они, значит, валят одного своего на стол и зачали его пилить! Да только ничего не вышло. Пила затупилась. А теперь вот шапки клеют, чтобы можно было на улицу выйти, а то ведь – позор!

Костя и Евстигнеев переглянулись.

– Я все понял, – сказал Костя, – это Степанидовна. Ее работа. Она еще вчера хотела с ними разобраться.

– Но не таким же способом! – возмутился Евстигнеев. – Это же черт-те что! Погоди, а может, они сами что-нибудь съели? Или нет… Может, они подумали, что они черти? От самовнушения знаешь что бывает?!

– Это заклятие, – твердо сказал Костя, – Яга решила их выжить из деревни. Некстати они сейчас. Если прилетят космические пираты…

– Вот с ними они и найдут общий язык, – добавил Евстигнеев.

– Поэтому от них нужно избавиться как можно скорее.

– Ты думаешь, они с этими рогами сразу в город подадутся? – возразил Евстигнеев. – Озорство это и глупости!

– А если у нее план? – не согласился Костя.

– Ага, – саркастически сказал Евстигнеев, – своих чертей не хватает, решила организовать иностранный легион!

– Еще у них там четвероногий петух есть, – добавил Антуан.

– Знамо дело, – кивнул Евстигнеев, – хороший петух, опытный образец. Гениальная идея Шлоссера!

– Ничего в этом гениального нет, – возразил Костя, – это же уродство!

– Это мясо, – твердо сказал Евстигнеев. – Варишь курицу и получаешь четыре ножки. Выгода!

– Выгода… – саркастически произнес Костя. – Идиотизм это, а не выгода, – Тут Костя внезапно остановился, словно озаренный неожиданной идеей. – Вот если этого петуха скрестить…

– С березой! – крикнул Антуан.

– Гениально! – расхохотался Евстигнеев. – Мясная роща! Каково? Представь себе, входишь в березовую рощу, а она кукарекает! Петухами поет, квохчет! Вот тебе и решение продовольственной проблемы!

– Петушиная роща! – воскликнул Антуан. – Это как в песне: «Роща петушиная стоит. Тихая, кудахчущая роща!»

– Хватит зубы скалить, – сказал Костя, – всякую идею можно довести до абсурда. Телефон!

Действительно, в комнате зазвонил телефон.

Евстигнеев снял трубку:

– Семеныч, ты, что ли? Что? А почему такая спешка? Понял, бежим! – Он бросил трубку на рычаг. – Шлоссер новое изобретение сделал. Говорит, что поможет в борьбе с космическими пиратами. Вот видишь? В отличие от нас, он времени даром не терял! А у нас даже механический мужик и то не отлажен.

– Мы тоже дурака не валяем, – возразил Костя. – Леший вон изобрел от-ворот-поворотное зелье. Окропим лес – никакие пришельцы туда не сунутся!

– Еще неизвестно, как это зелье подействует на инопланетян, – сказал Евстигнеев, – может, у них невосприимчивость? Ты вон на Гаврилу глянь, его из пушки не пробьешь, а ты – зелье! В общем, пошли, не будем терять времени.

Костя на всякий случай взял с собой камень чудес, а Евстигнеев сунул в карман кусочек сахара для Гаврилы.

– А яблоки? – скрипучим голосом напомнил кот.

– Тьфу ты! Точно!

Они прихватили с собой коробку и выбежали на улицу. Калитку им открыл сам хозяин.

– Полумракову я позвонил, – сказал он сухо, – сейчас должен подойти. А это что у вас такое? – Семеныч уставился на красивые муляжи.

– Это вам, – сказал Костя, – отдадите директору, пусть лежат в кабинете как образцы!

– Хорошие образцы! – сказал Шлоссер и, неожиданно быстро сцапав яблоко, вонзил в него зубы.

– Тьфу! – Костя даже сплюнул с досады. – Да что вы все – сговорились? Это же муляжи!

– Хрум! – Шлоссер откусил яблоко и принялся его вдумчиво жевать.

– Ай! – Евстигнеев страдальчески сморщился и, приоткрыв рот, заглянул Шлоссеру в глаза. Глаза механика были спокойны.

– Ну чего уставился? – спросил он, прожевав кусок. – Что я, не понимаю? Обработка торсионными полями! Даже неинтересно.

– Дайте яблоко! – потребовал Костя. – Его не едят!

– Не дам! – сказал Семеныч и спрятал руку с яблоком за спину. – Это дело принципа. Я сам пеку печенье из кварков!

И он откусил еще кусок.

– Я тут ни при чем, – сказал Евстигнеев.

Костя вытер со лба пот и повторил попытку.

– Федор Семеныч! – повторил он. – Это муляжи. Из пластмассы! Их не едят!

– Из пластмассы?! – Шлоссер перестал жевать. – Что ж ты мне сразу не сказал?

– Я только это и пытаюсь делать, – сказал Костя, – да вы же меня не слушаете!

– Ладно, – вздохнул Семеныч и посмотрел на полусъеденное яблоко, – а ведь ничего… ничего. Пресноваты, конечно. – И он запустил огрызок в кусты.

– Вай! – В кустах кто-то взвизгнул и затих.

Шлоссер подозрительно покосился на кусты, затем подобрал, с земли обрезок трубы, но кинуть не успел. Из кустов с диким воплем выскочила неуклюжая фигура в длинном черном плаще и сиганула через забор.

– Что? Кто? – ошарашенно прошептал Евстигнеев.

– Шпион, – лениво бросил Семеныч. – Гаврила вчера тоже одного поймал, хорошо дубиной приложил! Но шустрый, гад, оказался, все равно удрал. Понимаешь, Костя, промышленный шпионаж – дело серьезное. Работают спецы, поймать трудно.

– Но ведь они могут украсть ваши изобретения! – воскликнул Костя. – Этого нельзя допустить!

– Ничего они у меня не украдут, – отмахнулся Шлоссер. – У меня же все запатентовано. Ха-ха-ха! – И он захохотал, согнувшись пополам, словно выдал необыкновенно смешную шутку. – Да. Потому и толкаются здесь, что ждут, когда я что-нибудь изобрету, а запатентовать еще не успею, вот. А они тут как тут! Но трудно им: они ведь друг с другом конкурируют, разборки устраивают, чаще всего им не до меня.