297

сматривается в современной американской негативной

утопии как одно из главных зол и опасностей, угрожающих

человечеству.

Во многих негативных утопиях последнего тридцатилетия действие либо развивается на фоне опустошительной войны, либо завершается ею. Причем независимо от

того, как трактуется причина войны и на кого возлагается

ответственность за нее (а здесь широкий спектр трактовок — от антикоммунистических до антиимпериалистических), война обычно рассматривается как источник

разрушения цивилизации pi уничтожения человеческого

рода.

Страх перед войной выступает одновременно и как

косвенная форма выражения страха перед ее источником, каковым оказывается — в зависимости от политических позиций автора и его кругозора — то военно-промышленный

комплекс, то недальновидное правительство, то «красная

опасность» (трансформирующаяся иногда в «желтую опасность», как, например, в «атомных утопиях» 83 П. Джорджа) , то правые, то левые силы.

Наиболее крупные из антивоенных негативных утопий, такие, как хорошо известный советскому читателю роман

Ф. Нибела и У. Бейли «Семь дней в мае», выступают в традиционной для негативных утопий и антиутопий функции

романа-предупреждения и тем самым выполняют важную

в нынешних условиях роль мобилизации сил на предотвращение новой мировой войны и разрядку международной напряженности.

В некоторых из современных американских негативных утопий звучат — порою глухо, неотчетливо — антиуто-

пические мотивы. Мы, пишет Дж. Мейлони, можем отвергать мир «1984-го» как зло, но при этом должны ясно представлять себе, что, во-первых, это зло неизбежное, а во-вторых, не такое уж страшное и незнакомое, как это кажется

на первый взгляд. Жизнь в маленьком городке, где каждый у всех на виду, где все знают все обо всех и находятся

во власти обычая и общественного мнения, по сути мало

чем отличается от жизни в «орвеллианском мире», утверждает Мейлони. Так что стремясь оттянуть приход «1984», говорит он, мы не должны так уж сокрушаться, когда он

все-таки наступит. Надо будет только приспособиться, 83 Об «атомных утопиях» (понятие, введенное А. Мулярчиком) 60—70-х годов см.: Американская литература и общественно-политическая борьба. М., 1977.

298

привыкнуть к нему как к миру, который может нам и не

нравиться, но который вовсе не является наихудшим из

возможных миров, ибо его обитатели имеют, по крайней

мере, пищу, одежду, жилье и получают медицинскую помощь 84.

В рассуждениях Мейлони четко проявляется направление эволюции современного американского утопического сознания (по крайней мере, некоторых его потоков): уменьшение дистанцированности утопического идеала.

Когда зло кажется неизбежным, позитивным идеалом становится наименьшее из возможных зол, которое в итоге

перестает даже восприниматься как зло. Негативная утопия, как отвергаемая сегодня форма возможного бытия, становится... утопическим идеалом. Предел, отделяющий

реальное от возможного и возможное от желаемого, уменьшается до ничтожно малой величины, так что границы их

фактически совпадают, и остается радоваться уже тому, что мы имеем пищу, одежду, жилище, и мечтать о том, чтобы не стало хуже.

Перед нами классическое по своей четкости и внутренней логической последовательности выражение кризиса

буржуазного утопического сознания и скрытое отрицание

утопии как таковой. Тут, конечно, еще нет того страха

перед возможностью осуществления утопических идеалов, который с такой силой проявился в европейской культуре

полвека назад, нет сознательного, философски обоснованного отрицания попыток построить проект «идеального общества».

Отсюда, конечно, еще не следует, что в современной

американской литературе вообще не существует произведений с четко выраженной антиутопической установкой.

Вот сюжет повести известного американского писателя-

фантаста Р. Шекли «Билет на Транай». Герой повести.

Марвин Гудмен, узнает о существовании («там, далеко

за галактическим вихрем») утопической страны Транай.

«Транай — обильная, миролюбивая, процветающая, счастливая страна, населенная не святыми, не скептиками, не

интеллектуалами, а людьми обычными, которые достигли

Утопии» 85.

После долгих мытарств Гудмен добирается до этой

земли обетованной. Сначала она его очаровывает, но посте-

84 Maloney J. Op. cit., p. 115.

S5 Шекли P. Рассказы, повести.— В кн.: Библиотека современной

фантастики. М., 1968, т. 16, с. 167.

299

пенно он постигает смысл и цену утопии. На Транае «нет

преступности», но, как выясняется, только потому, что-

преступников просто не называют преступниками, а человек, убивший пятерых, именуется «потенциальным убийцей». Нет на Транае «полиции, судов, судей, шерифов, судебных приставов, палачей, правительственных следователей. Нет ни тюрем, ни исправительных домов, ни других

мест заключения» 86 — нет потому, что правосудие легко и

быстро вершится представителями власти с помощью бесшумной дальнобойной винтовки с телескопическим прицелом. Произвол и ошибка полностью исключены, ибо согласно определению и неписаным законам каждый, кого

ликвидировал представитель власти, является «потенциальным преступником»87. Транайцы создали «стабильную

экономику без обращения к социалистическим, коммунистическим, фашистским или бюрократическим методам», основанную на распределении богатства «без вмешательства правительства»88. Однако очень скоро обнаруживается, что все распределение и перераспределение богатств

осуществляется с помощью лучевого пистолета....

Словом, Марвину Гудмену было над чем задуматься.

«В голове у него царил кавардак... что же такое Транай —Утопия? Или вся планета — гигантский дом для умалишенных? А велика ли разница? Впервые за свою жизнь

Гудмен задумался над тем, стоит ли добиваться Утопии.

Не лучше ли стремиться к совершенству, чем обладать им?

Может быть, предпочтительнее иметь идеалы, чем жить

согласно этим идеалам?» 8\

В этих рассуждениях Шекли, вложенных им в уста

своего героя, с предельной четкостью выражено кредо антиутописта и формула антиутопии. Однако, несморя на

существование отдельных литературных антиутопий, анти-

утопическая традиция в США остается пока еще мало развитой. Как считает Ю. Вебер, причина этого в том, что

Соединенные Штаты, испытав — быть может даже в большей степени, чем другие страны, — отрицательные последствия технического прогресса, не пережили еще такие

социальные и политические катаклизмы, какие выпали на

долю Европы, а милостивая историческая судьба не способствует рождению антиутопического духа. «Американцы

86 Там же, с. 171.

87 Там же, с. 203.

88 Шекли Р. Указ. соч., с. 171.

89 Там же, с. 205, 206.

т

по-настоящему еще не разочарованы возможностями, открывающимися перед ними в политической сфере. Они

создали горькую утопическую сатиру — «Бунт пешеходов»

Д. Н. Келлера, «Зеленее травы» Уорда Мура, «Гигантский

восковой шар» С. Мид, но ужасные и преисполненные

отчаяния характерные черты антиутопии мы находим только в произведениях «технологов» — Брэдбери, Воннегута, Азимова и других писателей, которые видят, как

машина берет верх, как человеческая личность, инициатива и фантазия тонут в море технических приспособлений...

Американская антиутопия проникнута тем же духом отчаяния, поражение индивида в ней столь же очевидно, но своей

цели она достигает иными средствами, с помощью иных

сюжетов и трактовок, которые сами по себе отражают иной

опыт авторов» 90.

Хотя Ю. Вебер не всегда проводит четкую грань между

негативной утопией и антиутопией, он дает в общем точную оценку состояния развития антиутопии в США. Слишком мало еще пережила и перестрадала Америка, слишком