Это был уже симптом намечавшегося поворота определенной части американской интеллигенции как в оценке

произведений антиутопистов (отказ от их однозначной

трактовки), так и в оценке состояния американского общества. Но сам поворот наступил позднее, в середине 60-х

годов, когда в романах Хаксли и Орвелла вдруг увидели

портрет современной Америки или образ ее завтрашнего

дня. Кошмары орвеллианского мира стали для левых радикалов стимулом к борьбе против ряда внутри- и внешнеполитических тенденций, присущих политике США во второй

половине XXв., а образы, почерпнутые из этих произведений, вошли в их лексикон чуть ли не как штампы, широко

используемые для оценки американской действительности.

Антиутопические настроения 40—50-х годов не были, конечно, случайностью. Они были порождены рядом объективных обстоятельств.

Речь идет прежде всего о таких неодинаковых по своей

социальной сущности и политическому содержанию явлениях того времени, как вторая мировая война и вызванные

8 В советской литературе подробный анализ романов ’Хаксли и

Орвелла дан в книге: Шахназаров Г X. Фиаско футурологии.

М., 1980.

9 Fromm Е. Afterword.— In: Orwell G. 1984. N. Y., 1962, p. 257.

10 Ibid., p. 267.

204

ею травмы в буржуазно-либеральном сознании; холодная

нойна, развязанная империализмом; антикоммунистическая истерия, разразившаяся на Западе и получившая в

условиях США конкретное проявление в форме маккартиз-

ма. Наконец, становившиеся все более отчетливыми противоречивые последствия научно-технического прогресса, в

защиту которого так активно выступала социальная утопия XIX—начала XX в. Это были, повторяем, разнородные

явления, но они действовали в одном направлении, рождая

среди западной интеллигенции настроение, которое Раймон

Арон позднее охарактеризовал как «разочарование в прогрессе». Такого рода разочарование не могло пройти бесследно для утопии, внутренней (хотя и не всегда осознаваемой) пружиной которой была именно вера в социальный, в том числе политический и нравственный прогресс.

И все же, как стало ясно уже к середине 60-х годов, «смерть» утопии была констатирована явно преждевременно. Утопия не умерла. Пережив кризис, она «возвратилась

в мир», несколько изменив свой облик, но сохранив прежнюю сущность. Это показали массовые демократические

движения, которые выдвинули социальные и политические

альтернативы, выдержанные в утопических тонах и возродившие надежду на возможность создания иного, более

человечного мира.

Отчетливые признаки возрождения утопического сознания появились в этот период в социологии, футурологии

искусстве. «...Утопическое подполье выходит ныне на поверхность»,— резюмировал ситуацию американский социолог Д. Плат11.

Диалектика развития утопического сознания в США в

послевоенный период определялась в конечном счете как

общими противоречиями всемирного исторического процесса, так и теми внутренними изменениями, которые произошли в американском обществе за эти годы. Речь идет

прежде всего об эволюции американского капитализма, связанной с усилением государственно-монополистических

тенденций.

Выдвижение буржуазного государства в качестве социально-политической силы, которая присваивает себе

некоторые регулятивные функции, некогда принадлежав11 Aware of Utopia. Ed. by D. Plath. Urbana; Chicago. London, 1971, p. IX.

205

шие свободному саморегулирующемуся рынку, ведет не

только к постепенной трансформации механизмов воспроизводства общественного (в том числе, конечно, и утопического) сознания, но и находит также прямое или косвенное отражение в содержании и форме его продуктов — в

данном случае утопических конструкций. Становление

буржуазного «государства благосостояния» (Welfare State) и формирование социальной политики, призванной обеспечить необходимый для поддержания социальной стабильности уровень материального благосостояния трудящихся, влияют не только на содержание утопических идеалов, но и на представление о возможностях их осуществления, «границах» утопии и способах ее реализации. Достаточно

напомнить, что американское буржуазное государство, отстаивая стратегические интересы господствующего класса, обеспечивает в массовом масштабе некоторые из благ

(прежде всего материально-экономического характера), которые еще в начале нынешнего века были предметом

утопических мечтаний. Заметную роль играет современное

американское государство и в сфере идеологии, получая

возможность оказывать непосредственное воздействие на

общественное сознание, формировать массовые иллюзии и

идеалы.

Другим фактором эволюции современного американского утопического сознания является научно-техническая

революция, точнее, ее социальные, политические и культурные последствия.

Успехи науки в конце XIX —начале XX в., казалось, давали все основания полагать, что по мере ее развития и

внедрения в обыденную жизнь сознание человека «очистится» от всякого рода иллюзий и утопий и приобретет

«прозрачность» и ясность, присущую математическим и

физическим формулам. Однако последующий ход событий

показал иллюзорность самих этих ожиданий. Как подтвердила история XX в., в условиях социально-противоречивого

мира научно-технический прогресс не только не препятствует формированию утопического сознания, но в известном смысле способствует этому процессу.

Успехи науки и техники благоприятствуют распространению представлений о всемогуществе современного человека, о едва ли не безграничных возможностях, открывающихся перед ним во всех сферах жизнедеятельности, о его

способности реконструировать мир в соответствии с произвольно заданными установками.

206

Изменения в сфере науки и техники происходят несравненно быстрее, нежели в социально-политической и экономической жизни, принципы организации которой отличаются относительной стабильностью. НТР, таким образом, усиливает асинхронность ритма и динамики различных

«потоков» внутри социального времени, способствует распаду относительно устойчивых и ставших привычными связей между индивидами, сложившихся на предшествующих

этапах общественного развития. А это рождает в общественном сознании некоторых слоев американского буржуазного общества12 иллюзорное представление о возможности

произвольного разрыва существующего социально-временного континуума, ускорения социальных процессов, освобождения от «тирании» времени и истории, что создает

благодатную почву для формирования утопического сознания и осуществления утопических экспериментов.

Существенным фактором эволюции американского

утопического сознания в послевоенный период стало изме-

12 Способствуя перестройке социальной структуры капиталистического общества, НТР стимулирует расширенное воспроизводство слоев, особенно предрасположенных вследствие своего социального положения и детерминируемого им типа сознания к

утопическому взгляду на общественные процессы. Это относится, в частности, к некоторым группам квалифицированных специалистов («профессионалов»). Лишаясь прежнего привилегированного статуса (или самой возможности обретения такового), определенная часть представителей этого слоя испытывает

потребность либо «бежать» из существующего мира, либо переделать его в соответствии с собственными, как правило технократическими, представлениями о социальном идеале. В какой-

то мере сказанное относится и к тем представителям рабочего

класса и городской мелкой буржуазии, которые по уровню производственной квалификации не отвечают новым требованиям, предъявляемым современным производством.

Перестройка социальной структуры неизбежно сопровождается разрушением традиционных связей между классами, ростом отчужденности между старыми и вновь возникающими

профессиональными группами, которая подкрепляется неизжитыми (а подчас умышленно культивируемыми) этническими, религиозными, профессиональными предрассудками.