фашизма в Америке, который может повлечь за собой и

новую войну, и разруш ение демократических институтов, и подавление личности, и многое другое, чем был чреват

фашизм и о чем можно было уже достаточно определенно

судить по опыту фашистской Германии.

196 Лондон Дж. Железная пята.— В кн.: Лондон Дж. Собр. соч.: В 14 томах. М., 1961, т. 6, с. 94.

197 Там же, с. 95.

167

Льюис рисует воображаемую картину того, что могло

бы произойти в Соединенных Штатах, если бы избиратели

поверили демагогам вроде сенатора Берзелиоса (Бэза) Уиндрипа (прототипом которого, по единодушному мнению

критиков, был Хыо Лонг, хотя последний упоминается в

романе самостоятельно) и помогли ему стать президентом

Соединенных Штатов. В своих предвыборных речах Бэз

Уиндрип рисовал картину, «когда, разрушив старую политическую машину, каждый самый скромный рабочий станет королем и правителем» 198.

Оказавшись в Белом доме, Уиндрип провозглашает

«подлинный новый курс», который в итоге оборачивается

тем, что новому президенту «предоставляется полный контроль над законодательной и исполнительной властью», а «Верховный суд лишается возможности воспрепятствовать любому действию, которое может прийти в голову президенту» 199. В стране устанавливается единоличная диктатура; запрещаются все партии, кроме «Американской корпоративно-государственной и патриотической партии»; ликвидируются профсоюзы; вводится цензура; создаются

концентрационно-трудовые лагеря, посредством которых

«успешно ведется борьба с безработицей»; воцаряется кровавый террор...

Лыоис не был пессимистом. Как Доннелли, веривший, что плутократии может быть прегражден путь к власти; как Лондон, веривший, что господство олигархии может

быть предотвращено, Синклер Лыоис тоже верил, что Америка может избежать участи Германии, если... избиратели

проголосуют за Рузвельта. Разумеется, это была ближайшая политическая цель писателя, за которой скрывалась

тревога о судьбе Америки как демократической страны.

Военные и первые послевоенные годы не дали Америке крупных произведений в жанре негативной утопии. Но

можно с уверенностью сказать, что именно в этот период

в американском общественном сознании начинают вызревать — не без помощи иммигрантов из Европы — те настроения и тенденции, которые впоследствии рельефно

проявились в художественной и политической литературе

и вызвали существенные изменения как в структуре ценностей, отстаиваемых и отвергаемых негативной утопией, так и в соотношении позитивной и негативной утопий.

198 Лыоис С. У нас это невозможно.— В кн.: Лыоис С. Собр. соч

М., 1965, т. 6, с. 109.

199 Там же, с. 146,

friaea ill

Социально-утопические эксперименты

в Америке

XIX — первой половине XX в.

§ 1. Становление и развитие

коммунитарной традиции в США

Америка не дала миру выдающихся утопистов-теоретиков, таких, как Оэун, Сен-Симон или Фурье. И если она занимает видное место в истории утопии, то прежде всего благодаря тем уникальным (по масштабности и богатству

спектра) утопическим экспериментам, ареной которых она

(•тала в XIX в. Именно практики-экспериментаторы, эти

«инженеры от утопии» (многие из них прибыли из Европы, чтобы попытать счастья в Новом Свете) принесли известность Америке как стране утопических поисков.

Вообще характерной чертой американских утопистов

было стремление к действию, к практическому осуществлению утопических проектов. Масштабы этой деятельности

принимали тем более широкий размах, что в США для нее

существовали гораздо более благоприятные условия, чем в

Европе. В Америке была дешевле земля, что имело существенное значение для людей с ограниченными средствами.

К тому же практика создания утогшческо-коммунитарных

поселений, особенно на «новых» землях, хорошо вписывалась в процесс «колонизации» Запада. Да и сам характер

заселения Америки представителями разных народов и

культур делал ее более терпимой в религиозно-культурном

отношении и тем самым более приемлемой для людей, придерживающихся «сектантских» (как в прямом, религиозном, так и в косвенном, светском, смысле) взглядов, а именно таковы были утописты. Наконец, осуществлению утопических экспериментов благоприятствовала позиция

американского господствующего класса и правительства, которые обычно не препятствовали (как это можно видеть

на примере отношения к Оуэну) созданию утопических

общин.

В условиях, когда принцип laisses faire определял основные параметры регулирования материального производства и когда политические структуры США еще находились в состоянии формирования, за утопистами — и

169

теоретиками й экспериментаторамй — как бы молчалйио

признавалось право предлагать обществу в порядке «сво

бодного» рыночного обмена свой «товар», т, е. идеи и проекты, которые общество было вольно принять или отвергнуть, поддержать или дискредитировать. Разумеется, «терпимость» господствующего класса в отношении «безумства» и «вольнодумства» утопических экспериментов но

была беспредельной. Всегда существовала черта, перейти

которую утопист не мог ни формально-юридически (Конституция), ни нравственно, ни практически. Этой чертой

было признание «законности» существующего в Америко

общественного и политического строя, принятие «правил

игры», установленных в обществе капитализма свободной

конкуренции, отказ от ориентации на политическое насилие. И если оуэнистские, фурьеристские и икарийские

общины не встречали противодействия со стороны властей, то прежде всего потому, что не имели отчетливо выраженного революционного характера, а попытки практического

осуществления коммунистического (социалистического) общественного идеала не сопровождались открыто декларированной ориентацией на ниспровержение существующей системы политическим путем *.

Говоря о попытках осуществить на практике утопические идеалы и программы, нельзя не упомянуть о такой

форме, как массовые утопические движения. Америка

не знала затяжных крестьянских войн, какие выпали на

долю Европы и Азии и в рдмках которых (вспомним крестьянскую войну в Германии XVII в. или тайпинов в Китае) утопические тенденции нередко бывали очень сильны. Но ни одна другая страна не пережила за 350 лет

(со времени прибытия в Новый Свет «отцов-пилигримов») такого количества кратковременных, но интенсивных мас-

1 Нелишне напомнить, что никто из крупных европейских утопистов и их последователей, посещавших Америку или проводивших на американской земле утопические эксперименты, не

выдвигал в качестве программы своих действий насильственное

ниспровержение существующего строя. Напротив, последний

рассматривался как экономическая и социальная база для осуществления утопических проектов, а принципы американской

революции — как находящиеся в полном соответствии с утопическими идеалами, в том числе и социалистическими. В такой

тональности были выдержаны и знаменитые выступления Роберта Оуэна в конгрессе США 25 февраля и 7 марта 1825 г. См., в частности: Robert Owen in the United States. Ed. by 0. Johnson.

Forew. by A. L. Morton. N. Y., 1970.

170

гдшых выступлений — «взрывов», как Америка. Быстро возникая и нередко столь же быстро угасая, эти движения и

выступления рождали утопические лозунги и программы

и, в свою очередь, представляли благодатное поле для экспериментов 2.

Но пожалуй, основной формой практически-утопиче-

ской деятельности в США XIX — первой половины XX в.

было создание утопических общин. Почти в каждой добровольной, целенаправленно создаваемой общине есть элемент утопизма, поскольку она ставит целью организацию

жизни на базе прнципов и ценностей, идущих вразрез с

законами, регулирующими функционирование существующего социального целого. Ведь потому и возникают об-