ничего не удается» 190.
Так в конце концов и происходит в Америке 1988 г.
Народ восстает. «Подобно прорвавшемуся громадному
потоку, бурному, мутному, грязному, несущему с собою
обломки, народная масса направилась в разные стороны, распространяя всюду смятение и страх. Грубые и хищные
инстинкты руководили чернью... Глухой шум и рев на-
189 Буажильбер Э. Крушение цивилизации, с. 157.
190 Там же, с. 280. Доннелли постоянно возвращается в своем романе (и не только в нем) к этой теме. Мотивируя неспособность трудящихся создать новую цивилизацию, он, в частности, пишет: «Можно ли поверить, чтобы эти бедные, грубые
люди, вооруженные смертоносным оружием, исполненные страсти, ненависти и жажды мщения, были способны создать новый строй? В цивилизованных обществах большинство должно
работать, а многие ли из этих освобожденных рабов склонны будут положить оружие и приняться за дело?.. Если никто не
пожелает работать, то. всем придется умереть с голоду; но прежде чем умереть, люди начнут убивать друг друга, и произойдет
всеобщее столкновение, наступит одичание нравов, варварство, хаос» (Там же, с. 68).
164
подняли воздух, когда этот человеческий циклон приближался, оставляя за собою только смерть и разрушение...
В один час исчезло все то, что человечество создавало в
течение десяти тысяч лет» 191.
Вырезав плутократов, а заодно и массу невинных людей, восставшие в конце концов вступают в междуусоб-
иые схватки. Председателя «Братства разрушения» Цезаря Ломинелли, только и успевшего, что воздвигнуть колонну из двухсот пятидесяти тысяч трупов, залитых
цементом, они убивают, а вице-председатель «Братства
разрушения», прихватив 100 мли. долл., бежит на воздушном корабле в Палестину с намерением «провозгласить себя иерусалимским царем и восстановить царство
Соломона и прежнее величие еврейского народа на развалинах мира» 192. Мечта восставших «восстановить порядок из хаоса и пересоздать общество» «рассеивается как
дым» 193.
Роман Доннелли интересен для социолога и историка
прежде всего тем, что он с предельной ясностью показывает, чего опасается автор и каким тенденциям в развитии американского общества конца XIX в. следовало
бы, с его точки зрения, воспрепятствовать, дабы избежать
гибели Америки и всей человеческой цивилизации. Корень зла, хочет сказать Доннелли, не в господстве частной собственности, как это считает Беллами, а прежде
всего в неравенстве, в концентрации богатства; не в существовании буржуазии, а в концентрации власти и ослаблении демократических институтов американского общества и чрезмерном разрыве между классами, в ограблении
«простого человека», «производителя» предпринимателями и банкирами. «Колонна Цезаря» — выражение разочарования и тревог сторонника утопии «фермерской Америки», его предупреждение в адрес господствующего
класса194, что если он не примет срочных мер по нейтра191 Буажилъбер Э. Крушение цивилизации, с. 277—279.
192 Там же, с. 309.
193 Там же.
194 С простодушием, свойствеиым многим писателям XIX в., Доннелли растолковывает в авторском предисловии к роману, что
он, собственно, хочет сказать и к кому обращается. «Я стараюсь
доказать людям богатым, влиятельным и способным к борьбе, великую истину, что безучастие к страданиям ближнего, забвение великих уз братства, составляющего основу христианского
учения, и слепое, грубое поклонение богатству должны, если
они усилятся, со временем неизбежно привести к разложению
165
лизации наметившихся антиэгалитарных тенденций и но
прислушается к его, Доннелли, советам, то не избежать
революции, которая всем принесет гибель.
Доннелли, однако, верит, что положение можно еще
спасти, что не все потеряно 195, что его утопия может быть
осуществлена. Его пессимизм и критика обращены но
против утопистов, пытающихся втиснуть общество в рамки своих искусственных конструкций, а против конкретных социальных и политических групп и проводимой ими
политики. Это позиция, существенно отличающаяся от
той, которую займут в 30—40-х годах XX в. Олдос Хаксли и Джордж Орвелл, авторы «Прекрасного нового мира»
и «1984».
Доннелли, правда, не скрывал своего отрицательного
отношения к Беллами и проповедовавшимся им социалистическим идеалам, что нашло прямое отражение в «Колонне Цезаря». В этом плане его роман не только негативная утопия, но и (по отношению к «Взгляду назад») контрутопия. Тем не менее он остается чуждым антиуто-
пистской традиции, для возникновения которой в Америке XIX в. не существовало необходимых условий — тех
самых условий, которые более четверти века спустя сложились в Европе, пережившей мировую войну, револю
цию, приход к власти фашизма в Италии и Германии,—словом, события, которые поставили перед критическим
сознанием такие проблемы, до которых Америка не «доросла» и в первой половине XX в. США конца XIX — первой половины XX в. не пошли дальше негативной утопии, хотя последняя была представлена не только кустарными
поделками вроде «Разрушения Вавилона» Джоакин Мидлер, но и серьезными произведениями вроде «Железной
пяты» Джека Лондона, не говоря уже о такой талантливой вещи, как «У нас это невозможно» Синклера Льюиса.
Если Доннелли предупреждал об опасности прихода
к власти плутократии, а в конечном счете — об опасности
общества и к крушению цивилизации» (Буажилъбер Э. Указ.
соч. с. 1).
195 «Утопист,— замечает Юджин Вебер,— это либо питающий надежду критик, либо питающий надежду бунтарь, ибо у него
есть альтернатива; и даже в такой горькой утопической сатире, как «Железная пята»* все еще звучит нота надежды. Антиутопист не верит в альтернативы: слишком поздно в них верить.
Он повержен прежде, чем он взял перо в руку» (Weber Е. The Anti-Utopia of the Twentieth Century.— In: Utopia. Ed. by George Kateb. N. Y., 1971, p. 86).
166
революционного взрыва, то Джек Лондон, выступавший
с иных позиций (в защиту идей социализма и установления власти труда) и в иное время (1908 г.), предупреждал об «угрозе олигархии» и опасности контрреволюции.
«Мы видим,—писал он,—как власть Железной пяты...
надвигается на человечество, грозя его раздавить»19в.
Лондон, как и Доннелли, прямо сообщает читателю (хотя и не в столь наивной форме), что видит свою цель в
том, чтобы предостеречь, предупредить о грозящей опасности, которая не является неизбежной и, следовательно, может быть предотвращена. «После крушения такого
мощного централизованного государства, как Римская империя, наступление эпохи феодализма было неизбежно.
Но этого нельзя сказать о Железной пяте. В закономерном
течении социальной эволюции ей нет места. Ее приход к
власти не был исторически оправдан и необходим. Он навсегда останется в истории чудовищной аномалией, историческим курьезом, случайностью, наваждением, чем-то
неожиданным и немыслимым. Пусть же это послужит предостережением для тех опрометчивых политиков, которые
так уверенно рассуждают о социальных процессах» 197. По
сюжету романа, господство Железной пяты оказывается
преходящим —в конце концов рабочее движение одерживает (после семисот лет господства олигархии) победу «во
всем мире». Но тот кошмарный, кровавый мир, который
существовал в течение семисот лет, словно домоклов меч, висящий над народом Америки.
Роман Синклера Льюиса «У нас это невозможно» появился в преддверии президентских выборов 1936 г., когда
шла борьба между сторонниками «нового курса» во главе
с Ф. Рузвельтом и его конкурентами, в числе которых находились такие политические деятели, как Хью Лонг, которого многие американцы демократических убеждений
рассматривали как потенциального диктатора фашистского типа. Своим романом Льюис предупреждал об опасности
