произвола. Это прекрасно понимали К. Маркс и Ф. Энгельс, которые решительно выступали против подхода к социаль-

но-преобразующей деятельности как осуществлению априорно сконструированных идеальных (совершенных) проектов. Основоположники научного коммунизма не уставали

подчеркивать, что «рабочему классу предстоит не осуществлять какие-либо идеалы, а лишь дать простор элементам нового общества, которые уже развились в недрах

старого разрушающегося буржуазного общества» 180.

Но резко отрицательное отношение К. Маркса и Ф. Энгельса к попыткам осуществления социальных утопий

на практике не мешало им весьма высоко оценивать роль

отдельных утопистов в формировании социалистического

сознания и культуры и опираться на их наследие при разработке научного подхода к истории.

Последовательный антиутопист поступает иначе. В чисто позитивистском духе он изгоняет утопию не только из

сферы социально-политической практики, но также из

сферы духа, стремясь ликвидировать ее как явление культуры, явление духа, явление сознания. Такой антиутопизм

оборачивается в конечном итоге против принципов гуманизма, защита которого была для многих утопистов едва

ли не основным мотивом их крестового похода против

утопии. Более того, он оказывается своеобразной превращенной формой позитивистской тирании, не менее опасной, чем тирания утописта.

Каким же образом, учитывая все сказанное выше относительно негативной утопии и антиутопии, можем мы

квалифицировать произведения Лондона и Доннелли, 180 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 17, с. 347.

6 Э. Я. Баталов 161

а главное, как оценить характер тех новых тенденций, которые начали формироваться в американской социальноутопической мысли конца XIX —начала XX в. и которые

нашли наиболее отчетливое и полное проявление в этих

произведениях?

Обратимся к роману Игнатиуса Доннелли «Колонна

Цезаря» 181. Действие романа происходит в 1988 г., в Соединенных Штатах Америки. «Житель швейцарской колонии», обосновавшейся в Африке, Габриэль Вальтштейн

оказывается в Нью-Йорке, где становится свидетелем «крушения цивилизации», которое происходит буквально на

его глазах, но которое, как это неоднократно подчеркивается автором романа, неотвратимо назревало в течение

последних ста лет.

Когда-то Америка была благословенной, счастливой

страной, в которой господствовали свобода, любовь, разум , равенство182. Это было общество «всеобщей справедливости», которая означала «одинаковые условия существования для всех и подавление при помощи закона эгоизма, разоряющего миллионы для пользы тысячей» 183. Однако в

результате деятельности «нескольких близоруких и эгоистических поколений» все постепенно пришло в упадок и

изменилось коренным образом. «Теперь осталось только

подобие всего этого — один мираж. Американские штаты —республика только по имени, и свобода их только номинальная... Постоянные уверения наших продажных газет, что

мы — самый свободный народ на земле, дает нам только

сильнее чувствовать наше рабство» 184. Произошла резкая

181 В 1910 г. роман был переведен и опубликован в России под измененным названием и под псевдонимом. См.: Крушение цивилизации: Социологический роман Э. Буажильбера. Пер. с англ.

под ред. и со вступит, статьей Р. И. Семептковского. Изд. Ф. Пав-

ленкова. СПб. 1910. Все цитаты даются нами по этому переводу, явно устаревшему с точки зрения современной стилистики и

лексики, но именно по этой причине стоящему ближе, чем любой возможный современый перевод, к произведению, появившемуся в оригинале в 1890 г. Поразительно, что в предисловии

Р. И. Сементковского, выдержанном в салонио-академическом

духе, написанном всего за несколько лет до событий, катастрофических для российского господствующего класса, не видно

даже слабого чувства тревоги: полное отсутствие исторического

чутья.

182 «В Америке действительно был когда-то золотой век, век свободы, сравнительно равномерного распределения богатств и демократических учреждений» (Буаокильбер Э. Крушение цивилизации, с. 41).

183 Буажилъбер Э. Крушение цивилизации, с. 102, 184 Там же, с. 41,

162

поляризация общественных классов, в результате которой

и.пасть и богатство также оказались поляризованными, отчужденными от народа и сконцентрированными в руках

жестокой, злой, продажной плутократии во главе с небольшой кучкой международных банкиров. Несколько десятков людей решают судьбу всей страны. «Америка управляется этим тайным правительством, а не официальным, которое существует только для формы. Люди, собирающиеся здесь (в доме предводителя плутократов «князя» Каба-

1Ю.— Э.Б.), решают судьбу сотен миллионов людей, живущих в стране, открытой Колумбом. Здесь создаются политические партии, избираются конгрессы, законодательные

палаты, президенты, назначаются судьи, губернаторы; отсюда же ведется контроль над всеми местными учреждениями. Декреты, формулируемые здесь, воспроизводятся

тысячами газет, комментируются столькими же ораторами

и приводятся в действие бесчисленной армией солдат, слуг, шпионов и даже убийц. Тот, кто становится поперек дороги людям, собирающимся здесь, гибнет. Тот, кто не сочувствует им, рискует жизнью» 185. Плутократия купается

в роскоши и наслаждается жизнью. А на другом полюсе —трудящиеся, участь которых — полное бесправие, «всеобщая

нужда и нищета» 186. Среди людей, «в больших глазах которых» прежде светилось столько братской любви и «счастливые сердца» которых были «преисполнены добротою», теперь воцарилась взаимная неприязнь, ненависть и подозрительность. Люди относятся «недоверчиво не только

к иностранцам, но даже друг к другу» 187.

Доннелли не жалеет красок, описывая деградацию личности, которая поразила все общество сверху донизу. «Все

женщины, молодые и старые, имели в себе одну общую

черту... сильно развитые челюсти, резко очерченные, как

у солдат... Особенно поражали их глаза. В них совершенно

не было... нежного, мягкого выражения. Взгляд их был

смелый, проницательный, нескромный... В выражении лиц

мужчин бросались в глаза недоверчивость, хитрость, подозрительность, бессердечие» 188. Это о тех, кто находится

«наверху». А вот портрет руководителей так называемого

«Братства разрушения», созданного отчаявшимися трудя-

185 Буажильбер Э. Крушение цивилизации, с. 59.

186 Там же, с. 128, 129.

187 Там же, с. 27.

188 Там же, с. 10, И.

163 6*

щимися для борьбы против существующего строя. «Я увидел ряд серьезных, темных, закаленных лиц с большими, широкими лбами и мрачными глазами... Большие головы

тянулись одна возле другой длинной вереницей вдоль стен; на них лежал отпечаток долгих лет страданий, упорного

труда, под гнетом которого жили целые поколения. Бессердечие наверху вызвало бессердечие внизу; изворотливость

плутократии породила изворотливость рабочих, жестокость

одних — жестокость других. Как вверху, так и внизу люди

были жертвами,— бессознательными жертвами общественного строя» 18Э.

Доннелли всячески старается подвести читателя к

мысли, что сложившаяся в Америке 1988 г. ситуация необратима и уже не может быть исправлена с помощью

реформ — поздно! Единственным выходом становится восстание низов, которые и рады бы перестроить мир и восстановить в нем былые добродетели, но не способны решить

конструктивные задачи. Все, что они могут сделать —это

вызвать разруш ение, хаос, анархию, смерть. «Грубые, невежественные, грязные рабочие... не помышляют о том, чтобы разрушить мир: они хотят только преобразовать, освободить его, создать такой строй, в котором не было бы

ни непосильного труда, ни порабощения. Бедные люд*,.

Руки их более способны творить зло, чем головы — рождать

добро. Они всесильны в деле разрушения, но создать им