— Вообще-то не показалось, что у них есть какие-то проблемы с тем, чтобы меня убить.

— Ты не человек.

— Спасибо за напоминание, — пробормотала Син.

Он был не в состоянии сопротивляться соблазну, так что протянул руку и убрал непослушную прядь ей за ухо.

— Ты так и не смирилась с тем, кто ты есть?

— Я не знаю кем являюсь на самом деле, — произнесла Син и отступила за пределы его досягаемости.

Его рука опустилась.

— Как ты могла столько прожить так и не узнать кто ты? — Кон был хорошо осведомлен кем являлся и давно уже смирился с этим, и временами его это даже не особо волновало.

Она пожала плечами.

— Я полагала, что действительно знаю. Я считала нас гибридными полукровками демонов, без каких-либо специфических проявлений. Мы особо и не задумывались на этот счет. Потом мы с Лором отыскали своих братьев. Теперь мы в курсе от какого демона произошли, но это ничего не меняет. Мы имеем представление о том, чем является демон Семинус, но от этого не много пользы, потому что мы другие.

Кону не доводилось переживать подобное. Но когда он вырос, и осознал кто он есть — дампир, нежелательный отпрыск, которого когда-нибудь высокомерный клан соизволит принять в свои ряды, не зависимо от его волеизъявления, нет он не являлся центром этой вселенной. Ему могла не нравится роль, отведенная ему в жизни, но по крайней мере он всегда о ней знал.

— Ты можешь установить собственные правила.

— О-о, произнесла она нараспев, — Я и впрямь создаю собственные правила. И никогда не нарушаю их.

— Например? Хоть одно из этих правил? — Он начинал полагать, что оно имеет какое-то отношение его дампирскому безумному вожделению.

— Никто и никогда не будет больше владеть мною. — Син вскинула подбородок с тем решительным выражением, которое так его восхищало. Особенно учитывая тот факт, что это движение открывало ее изящное горло, и при этом она так же выгибала спину, как тогда, когда он обладал ею. — Я больше не буду никому принадлежать… Я скорее умру, чем позволю этому произойти.

Он вспомнил как ее возмутило заявление Тени, что она принадлежит им, и ему стало любопытно насколько незыблемо это правило.

— Ты не могла бы уточнить Син? Ты не хочешь, чтобы кто-нибудь владел тобой или твоим сердцем?

Она горько рассмеялась и ступила в Хэррогейт.

— У меня нет сердца, чтобы им кто-то завладел.

Кон вскинул свою сумку на плечо и вошел в похожий на пещеру Хэррогейт.

«У меня нет сердца, чтобы им кто-то завладел».

Брехня. Вполне возможно, что ей было наплевать абсолютно на всех кроме себя и быть может Лора, но однажды Кон стал свидетелем того, как она прикрыла своим телом ребенка Тени и Руны, чтобы спасти мальчика от злого падшего ангела.

Она использовала свое тело как щит, и беспокойство о ребенке заставило потемнеть выражение ее лица, когда Син увидела кровь на его коже — которая кстати оказалась ее.

Син была крепким орешком, но у нее определенно было сердце. И что-то внутри него взывало показать ей как она ошибалась. Но почему для него было так важно доказать свою черт побери, правоту?

Потому что она испытывает тебя. Потому что она дикая, непредсказуемая и ты примешь от нее любой вызов, даже если это будет казаться невозможным.

Ага, вот и настоящая причина. Ему все быстро надоедало, он постоянно искал новые пути, чтобы не свихнутся.

Это Кону не всегда удавалось. Его поиски острых ощущений пару раз чуть не свели его в могилу, водили по таким темным тропинкам и окольным дорожкам, что приводили к ситуациям, в которых он находился и по сей день.

Отчасти он стал прамедиком, потому что был обязан Призраку, но была и другая причина — его привлекала идея делать то, что он никогда не делал.

Он был напарником с Люком, кто также как и Кон был готов рисковать своей головой, и кто спровоцировал пари, в результате которого Кон забрался Син в трусики. Боже, иногда жизнь принимает странные, ухабистые повороты судьбы.

Кон положил ладонь на карту Северной Америки, и Син подошла ближе. Он мог чувствовать запах этого чертового варга на ней и его мышцы напряглись от потребности вернуться обратно в город и убить мужчину.

— Куда теперь? — спросила она, в то время как Кон набирал буквы на карте.

— Монтана. Северные Скалистые Горы, — произнес он резче чем намеревался. — Это одно из мест, которое Лор указал на своей карте вспышек заболевания.

— Ладно. — Она довольно крепко хлопнула его по плечу. — Какой же ты ворчун!

Дверь замерцала и открылась, холодный ветер, пахнущий хвоей заполнил небольшое пространство. Кон практически выскочил наружу в сумерки темного леса, испытывая потребность убраться от нее подальше.

— Ты чуть не убила нас, — выпалил он, осознавая, что не справедливо обвинять ее… но ее образ целующей этого ублюдка не выходил у него из головы.

— А еще я открыла ворота, — заметила Син и Кон сжал кулаки. — Мы могли убраться из города даже без помощи твоего приятеля Главы Совета.

— Это было безрассудно и глупо и ты больше никогда такого не сделаешь.

— Не сделаю? — она уперла руки в боки. — Не сделаю? Ты не будешь говорить мне что делать!

Челюсть Кона напряглась.

— Когда дело касается варгов, ты будешь слушать меня. Я знаю их. Знаю, как они реагируют, знаю, как они сражаются и знаю, как их похоть…

— О, да ради Бога, брось это женоненавистническое дерьмо! Я знаю, что делаю. Я чертовски хорошо убиваю и трахаюсь и буду использовать оба варианта как оружие…

Ослепленный яростью, он схватил ее за руки и прижал к себе, его рот накрыл ее губы. В этом поцелуе не было никакой нежности. Он просто хотел стереть образ другого мужчины из свое головы.

Речь шла о доминировании и превосходстве крутого парня. Он хотел убедиться, что их близость была основана на злости и похоти, потому что, не мог себе позволить размякнуть.

Не то что бы она позволила такому случиться. Син протестующе завопила и наступила ему на ногу, колотя руками ему в грудь. Затем она укусила его с такой злостью, что у него выступила кровь. Когда она ощутила вкус его крови, то резко дернулась, но острая боль только усилила его влечение, и он углубил поцелуй подталкивая ее ответить ему взаимностью.

Потом она просто перестала сопротивляться. Ей и не нужно было. Он ощутил прикосновение острого холодного лезвия к собственному паху и замер словно ледяная скульптура.

— Поцелуешь меня без разрешения еще раз, — прошептала она подле его губ, — я кастрирую тебя и продам твои яйца как специфическую разновидность субпродуктов в Ruthanian. Понял?

— Ты не сделаешь этого, — прошептал он в ответ. — Ты будешь по ним так скучать.

Син втянула воздух ноздрями и спрятала в кармане оружие отстранившись от него.

— Мужчины всегда переоценивают значимость собственных гениталий.

Гнев его испарился как по волшебству, он откинул голову назад и весело рассмеялся.

— Идем, — произнес он. — Нам есть чем заняться.

Они не прошли и десяти ярдов по звериной тропе, когда раздался выстрел, заставивший умолкнуть сверчков и разбежаться по норкам белок, вышедших на последний пробег перед наступлением темноты. Син и Кон побежали на звук выстрелов и всего через несколько ярдов услышали звук жестокого сражения и почувствовали запах крови.

Так много крови.

Запах усилился, когда они обошли скалу и нашли под кустами два мертвых тела, возможно оборотней.

— Варги, — прошептал Кон, подтверждая ее подозрения.

— Рожденные или обращенные? — Она не видела никаких признаков, указывающих, что это рожденные варги, но знаки могли быть прикрыты одеждой. Или кровью.

— Не знаю.

Душераздирающий крик разорвал тишину, и они кинулись сквозь кусты, не заботясь о том, что их заметят, и даже не тогда, когда идя по следу, попали в самую гущу бойни.

— О боже! — Син резко остановилась. Два небольших домика стояли, спрятанные в лесу, должно быть в них жили несколько семей. Они сражались, кто в форме варга, а кто все еще в человеческом обличье, используя топоры и ножи. Один мужчина стрелял из дробовика в нападающих оборотней.