— Покажи! — потребовал Фадж. Джанет показала пачку печенья. «Да она ко всему готова, — подумал я. — У неё там, небось, на все случаи жизни запасы, не только крекеры — рыбки и печенье. Интересно, что ещё найдётся в этой сумке?»

— Дай, — сказал Фадж.

Джанет вынула одно печенье. Фадж протянул руку, но не тут-то было.

— Получишь, если сделаешь то, что просит этот дядя. Может, даже два получишь, — пообещала Джанет.

— Сначала печенье, — сказал Фадж.

— Сначала сделаешь то, что просит…

— Нет! Сначала печенье!

— Дай ему одно, Джанет, — крикнул мистер Денберг. — Не торчать же тут с ним целый день.

Джанет выдала Фаджу печенье. Тот его сгрыз.

— Ну ладно, парень. Готов? — сказал оператор. — Поезжай прямо на меня.

Фадж не тронулся с места.

Мистер Винсент терял терпение.

— Хэтчер! — взвыл он. — Немедленно заставь своего отпрыска ехать на моём «Тодл-байке», не то без промедлений перехожу в другое агентство!

— Должен вам напомнить, Джордж, что снимать Фаджа была ваша идея, не моя, — сказал папа.

— Да плевать, чья это была идея, Хэтчер. Это твой сын. Заставь его, а не то…

— Есть одна мысль, — сказал папа. Он отошёл в дальний угол съёмочной площадки, подозвав остальных. Мистер Винсент, мистер Денберг, а также оператор и Джанет столпились вокруг него, как футболисты, обсуждающие с тренером план дальнейшей игры.

Вскоре папа крикнул мне:

— Питер! Подойди, пожалуйста.

— Да, пап. В чём дело?

— Питер, мы хотим попросить тебя проехаться на «Тодл-байке». Показать Фаджу, как это делается.

— Да он же прекрасно умеет, — говорю. — Разве вы не видели, как он тут круги наворачивал?

— Но он отказывается ездить перед камерой, — объяснил мне папа. — Поэтому нам нужна твоя помощь.

— Я что, тоже попаду в ролик?

— Эээ… — протянул мистер Денберг. — «Тодл-байк» ведь для самых маленьких.

Тут до меня дошло. Это как с покупкой туфель и осмотром у зубного. Меня используют, чтобы заставить Фаджа делать то, что им нужно. Интересно, как бы они справлялись с моим братцем, не будь меня?

Я подошёл к Фаджу и сообщил, что буду ездить на велосипеде.

— Слезай, — сказал я.

Фадж вцепился в руль:

— Нет! Мой!

— Он не твой, — сказал папа.

Но Фадж ни за что не хотел слезать. Он закрыл глаза и закричал букву «А». А кричать её он может оооочень громко.

Папе пришлось отдирать его силой. Фадж лягался и захлёбывался ором. Мистер Винсент, наверное, сто раз пожалел, что этот мальчишка попался ему на глаза.

Я влез в «Тодл-байк». Он был такой крохотный, что коленки доставали до ушей. Но всё же я умудрился проехать туда, куда указывал оператор.

— Видишь, как хорошо Питер ездит на велосипеде, — сказала Джанет. — На, Питер, получай печенье. Да что там, можешь и два взять, и даже три.

Фадж перестал вопить.

— Я! — сказал он.

— Что? — спросил папа.

— Я… кататься… я!

— Да у тебя не получится, как у Питера, — сказал мистер Денберг.

— Получится, — сказал Фадж.

— Вряд ли, — сказал мистер Денберг. — Ты уже пробовал. Ты не сделал то, что я тебя просил.

— Я!

— Хочешь попробовать ещё раз? — спросил папа.

— Ещё, — сказал Фадж. — Ещё-ещё-ещё.

— Ну, не знаю, — сказал мистер Денберг и пожал плечами.

— Ну, не знаю, — сказал мистер Винсент и пожевал сигару.

— Ну, не знаю, — сказал оператор и поскрёб в затылке.

— Пожалуйста! — взмолился Фадж.

Первый раз в жизни мой брат сказал «пожалуйста»!

— Ладно, — вздохнул мистер Денберг, — дадим ему ещё один шанс.

Фадж побежал к велосипеду, я слез, а он запрыгнул в него.

— Ехать? — спросил он мистера Денберга.

— Ехать, — кивнул мистер Денберг. — Вот сюда, Фадж… Сюда… Ко мне.

Фадж сделал, как ему было велено.

— Как Пи-та! — сказал он. — Смотли! Как Пи-та!

Джанет чмокнула меня.

— Ты нас спас, Питер Хэтчер! — сказала она.

Когда она отвернулась, я вытер щёку. Уж больно помадный у неё поцелуй.

На следующий день лил дождь. Папа спросил, как я отношусь к тому, чтобы пойти в кино.

— Одному? — спрашиваю.

— Нет. Втроём.

— Тебе не кажется, что Фадж не дорос до кино? — сказал я.

— Может быть. Но я не могу придумать, чем ещё его занять. А пойти в кино — история на несколько часов.

— Можешь дать ему носков. Знаешь, как он любит играть с твоими носками.

— Носками весь день не займёшь. Потому-то я и придумал кино.

— А на что мы пойдём, пап? Папа глянул в журнал «Нью-Йорк».

— Вот недалеко от нас идёт «Жизнь медведя». Что скажешь?

— А о чём фильм? — спросил я.

— О жизни медведя, полагаю. Написано — для семейного просмотра.

Я-то рассчитывал на какой-нибудь классный вестерн со скачками и стрельбой, куда детям до шестнадцати нельзя без родителей. Но папе, конечно, виднее. Жизнь медведя так жизнь медведя.

Я предложил папе привести Фаджа в божеский вид, потому что сейчас вид у него был далеко не божеский. Кажется, папа ему даже пижаму на ночь не надел. Так братец и ходил во вчерашней футболке.

К часу дня мы были готовы. Все трое стояли в плащах и резиновых сапогах, а папа ещё и зонт прихватил, большой и чёрный. В Нью-Йорке, известное дело, в дождь такси не поймать. Но кинотеатр недалеко, и папа сказал, что небольшая пешая прогулка пойдёт нам на пользу. Луж было полно, лило как из ведра. Я люблю гулять под дождём, особенно если не очень холодно. Приятно, когда на лицо капает.

Я перепрыгивал через лужи. Папа тоже старался на них не наступать. Но Фадж… Он прыгал в середину и плескался, как утка. Когда мы добрались до кинотеатра, у него штаны были хоть отжимай. Папа потащил его в туалет и напихал в штанины кучу бумаги, чтобы он не сидел в мокром. Поначалу Фадж хныкал. Но когда папа купил ему большую коробку попкорна, братец забыл обо всех неприятностях.

Мы заняли свои места, и тут прямо перед Фаджем уселся парень-дылда. Пришлось папе поменяться с братом местами. Так Фадж оказался у прохода, я в серёдке, а папа по другую руку от меня.

Когда свет погас, Фадж восхищённо охнул:

— Ууух тыыы, темно!

Я ему:

— Тихо. В кино нельзя разговаривать.

— Холошо, Пи-та.

Вот тогда-то он и начал бросаться попкорном. Поначалу я не заметил, только подумал: странно, почему люди впереди нас каждую секунду оборачиваются. Потом слышу, Фадж шепчет: «Паф-паф!» — и, гляжу, бросает горсть.

Я ткнул папу локтем.

— Он бросается попкорном, — шёпотом сообщил я.

Папа протянул руку и хлопнул Фаджа по коленке:

— Будешь кидаться — отберу.

— Не кидаться! — сказал Фадж очень громко.

— Шшш, — зашипели люди впереди нас.

— Шшш! — ответил им Фадж.

— Видишь, — сказал я папе, — он слишком мал для кино. Не понимает.

Но стоило появиться первому медведю, Фадж застыл и смотрел не отрываясь. Скоро я совершенно забыл о нём и увлёкся историей на экране. Она оказалась гораздо интереснее, чем я думал. Про медвежат.

Не помню, в какой момент я это обнаружил. Кажется, повернулся глянуть, не осталось ли у Фаджа попкорна, а то мой закончился. И очень удивился, что его нет рядом. Вот так новости.

— Пап, папа, — зашептал я, — его нету.

— Что? — не понял папа.

— Фаджа нет на месте.

Папа наклонился посмотреть.

— Куда он пошёл?

— Не знаю. Просто исчез.

— Выпусти меня, Питер. Пойду поищу его.

— Мне пойти с тобой? — спросил я.

— Нет, сиди досматривай. Наверное, он у лотка со сладостями.

Я привстал, пропуская отца. Интересно, что сказала бы мама, узнай она, что Фадж потерялся в кинотеатре.