В голове осталась одна мысль. Если Лекси жива, мой долг — спасти ее. Если уже нет… я имею полное право убить прислужника Клауса и сделаю это с большим удовольствием. Клянусь.

Что он сказал в тюрьме? Око за око? Он отнял у нас с Дамоном жен и их семью, потому что мы отняли у него Катерину. Но Сазерленды были людьми, существами не слишком важными, от которых легко избавиться. Его возлюбленная Катерина сгорела вместе с церковью.

А что, если…

Мысли путались, но одна все-таки выплыла на поверхность.

Что, если он собирается убить Лекси тем же способом?

Внезапно я понял, что у меня снова появился шанс. Но в какой церкви? Их в городе не меньше нескольких сотен.

Я выбежал наружу. Запах гнили висел в воздухе, как будто Люций оставил для меня след. Я пошел по следу на юг, чувствуя, как прибавляются силы с каждым шагом по мере того, как я приближался к Лекси и к самому себе, каким я должен быть. Я пытался держаться подальше от людей, но это не сработало. Я пытался жить с ними — результаты оказались катастрофическими. Но я никогда не пробовал более скромный способ. Я никогда не стану человеком, но я могу помогать людям, как помог Бриджит в парке. Я не могу жить с людьми, но я могу найти друзей как среди людей — например миссис Сазерленд, так и среди вампиров — Лекси. Такие узы привяжут меня к этому миру и заставят быть честным.

Я забежал за кирпичный дом и выхватил голубя прямо из воздуха, впившись в его шею. Вонь стала сильнее, и я разглядел в двух кварталах ирландскую католическую церковь. Я знал, что во время религиозных бунтов в Пенсильвании люди особенно сильно беспокоились о том, чтобы эту церковь не сожги, как остальные. Но место было тихим — на передних скамьях сидело несколько старух, а запах гнили, пропитавший воздух снаружи, здесь странным образом не чувствовался. Здесь вообще не было никаких запахов, кроме запаха свечей и благовоний на алтаре.

Я сел на заднюю скамью и принялся изучать круглое окно-розетку. На лазурном фоне сияла, как солнце, Дева Мария, скорбящая, в алом платье, а за ней виднелась роза. Я закрыл глаза и задумался. Почему за Люцием тянулся этот запах? Я ошибался, считая, что он оставил мне наживку, чтобы я пришел в нужную церковь… как будто он бросил спичку в пороховую бочку. Какую церковь он выбрал — и почему?

И тут меня словно ударило: я дурак. У него хватило усердия выяснить, где живет семья моей невесты, так неужели он выберет случайную церковь? Это будет часовня, где я венчался.

Я каким-то глубинным знанием почувствовал, что это так. Но еще я понял, что не могу идти туда в одиночку. И есть только один человек, который может мне помочь.

Дамон.

Дамон, из-за которого произошла эта глупая свадьба и убили Сазерлендов. Дамон, который убил Келли. Дамон, который клялся превратить мою жизнь в ад до конца вечности. Но он мне нужен. Он может контролировать свою Силу так, как я не могу. И мне понадобится вся Сила, чтобы уничтожить древнего. Лекси спасла нас из тюрьмы, и даже Дамон не сможет отрицать, что мы теперь перед ней в долгу.

Единственная проблема — найти его.

«Надо промочить горло», — сказал он. Для большинства вампиров это значит только одно. Но с брата станется как раздавить бутылочку, так и укусить человека-другого. Вопрос один — где? Недели, прошедшие между переездом в Нью-Йорк и встречей со мной на балу у Нестеров, он, по словам Лекси, блистал в обществе в качестве итальянского графа. Он, скорее всего, получил доступ во множество частных клубов и ресторанов. Я напряг память, вспоминая бесконечную надоедливую болтовню Бриджит о том, кого, где и с кем видели, куда нужно непременно пойти, и в памяти всплыл устричный бар, где подают настоящий «Пиммз», прямо как в Англии. За неимением других идей я решил начать с него.

Это оказалось милое местечко, прятавшееся в грязном южном порту. Сомнительного вида матросы переходили от одного пятна света к другому, объединяясь по двое-трое для тихого обсуждения незаконного импорта и экспорта, громко смеялись и орали старые песни. Среди гниющих водорослей стояли богато украшенные кареты: люди из общества жаждали устриц, джина и опасности.

Внутри оказалось несколько молодых людей, которых я видел у Нестеров, а потом на собственной свадьбе. Даже Брэм был здесь — но он выглядел замкнутым и больным. Лицо посерело, глаза запали, а на плечо в знак траура была повязана черная лента. Стакан стоял нетронутым — Брэм печально пялился в окно. Я повернулся к нему спиной — не хотелось услышать, что я убийца. А он, конечно, так думал.

Я подозвал девушку.

— Да… граф де Санг был здесь сегодня?

Девушка оглядела меня с головы до ног и зарделась:

— Его обвиняют в убийстве. Это его любимое местечко, а я — его любимая девушка. Вы правда думаете, что я вам что-то скажу?

Толстый шарф на шее явно был намотан не для защиты от ночного ветра — Дамон ее кусал.

Я сунул руку в карман за деньгами. Она покачала головой:

— Не в этой жизни, милый. Только не Дамон.

— Ты не знаешь, кто он, и во что ты влезла. — Я схватил ее за запястье. Она дернулась, пытаясь вырваться. — Слушай меня. Я Стефан Сальваторе, и меня тоже обвиняют в убийстве Сазерлендов. Ни один из нас этого не делал, ясно? Мы оба скрываемся от полиции. А теперь скажи, где он.

Я не зачаровывал ее. Вообще-то я ей даже не угрожал. Но она молча кивнула, и я отпустил ее.

— Не знаю, — она потирала запястье, — но я знаю, что он любит выпить в заведениях на окраине вроде «Лысой черной кошки» и «Сна Ксеркса». У него даже есть собственный столик в клубе «Двадцать два».

Тут к нам подошла официантка:

— Вы говорите о графе? — На ее лицо выползла игривая улыбка.

— Да, — вздохнул я.

— Однажды он водил меня в «Странный фрукт» в нескольких кварталах отсюда.

— Он приглашал тебя на свидание? — В голосе другой девушки прорезалась ревность. Официантка гордо кивнула.

— Спасибо.

Лекси или Дамон на моем месте заставили бы девушек забыть себя. Я вздохнул. Насколько легче стала бы моя жизнь, если бы Силы было больше, а воля была бы слабее.

Я посмотрел на карманные часы. Пять утра. С того момента, как мы с Лекси вошли в дом, прошел час. Время бежало слишком быстро, и каждая минута делала ее судьбу все менее определенной.

Через несколько секунд я вошел в «Странный фрукт» — большой, низкий темный бар с огромными деревянными вентиляторами, медленно вращающимися над головой. Здесь были матросы, не попавшие в устричный бар, а также прочие темные личности, потерянные души и криминальные гении, сумевшие удержаться по эту сторону закона.

Дамон сидел за хрупким деревянным столиком в одной рубашке. Перед ним стояла наполовину опустошенная бутылка бурбона.

— Врачуешь раны? — спросил я. Он даже не стал изображать удивление.

— Маленький провал, братец. Не забывай, я взял эти чеки. Когда все немного уляжется, мы с ними сбежим из города.

— Вряд ли хоть один банк выдаст деньги предполагаемому убийце.

— Тебе пора перестать думать по-человечески и начать думать как вампир. Думаешь, я не зачарую банковского служащего?

Он вяло потянулся и плеснул в стакан виски. Подвинул стакан мне, а сам сделал глоток прямо из бутылки.

— Мне нужна твоя помощь. — Я отставил стакан в сторону. Показал ему записку и рассказал, что произошло.

Прочитав записку, он прикрыл глаза:

— И что?

Я уставился на него, приоткрыв рот:

— Он забрал Лекси, — повторил я. На случай, если он был слишком пьян, я указал на очевидное: — Мы должны ее спасти.

— Хмм. — Он подумал секунду. — Нет.

Он медленно и демонстративно положил ноги на стол, как будто был очень занят, а я его отвлек.

— Что с тобой? — заорал я. — Ты его видел. Он же ее уничтожит.

— И что? Она сама приехала в Нью-Йорк. Ее никто не просил.

— Она вытащила нас из тюрьмы.

— Мы… прошу прощения, я вполне удачно двигался в этом направлении. Ты забыл. Мы бы прекрасно выбрались оттуда сами. Она сунула нос не в свое дело. Если из-за этого ее взяли в плен, это, черт возьми, ее проблемы.