— Керсти Коттон?

— Да, Керсти Коттон. Благодаря ей я могу сейчас говорить с тобой. Но зла — слишком много, оно очень сильно. Демон затаился в ожидании, держа в сетях мою душу. И теперь он восстал. Зверь обрел плоть. То, чем я был в аду — расковано. Неостановимо.

— Что же мы можем? — после паузы спросила Джоун, проходя через полукруглые арки, подпирающие растрескавшийся потолок.

— Кое-что мы в силах сделать. Но потребуется огромное мужество и самоотверженность.

— Я не знаю, есть ли у меня мужество? Смогу ли я оправдать ваши надежды?

— Джоун, ты только что вошла в другую реальность, в чуждую для тебя жизнь. Ты сильнее, чем ты думаешь.

— Скажите, что нужно делать?

— Есть Врата Ада. Нужно закрыть их. Навсегда.

— А где эти врата? — поинтересовалась Джоун.

— У тебя в квартире, — ответил Симплтон, засунув руку в глубокий, до колена карман брезентовых брюк. — Шкатулка. Он хочет уничтожить ее. Ты должна вернуться назад и провести его через окно в мой мир, в мою реальность, где я — хозяин и властелин.

— А что, если он отберет у меня шкатулку?

— Он не может ее отобрать. Он должен получить ее только из чьих-нибудь рук. Вот поэтому и нужно твое мужество. Поверь мне: он может быть очень убедительным и очень изобретательным…

— Кто это? — оборвала его Джоун, показав на две удаляющиеся от них фигуры, шествующие по развороченной земле Вьетнама.

Рядом с человеком в грязной робе и высоких зашнурованных ботинках на ребристой подошве шла девушка в тонкой ночной рубашке и с длинными золотистыми волосами.

— Это мы. Мы сделали полный круг и вернулись к твоей квартире.

Джоун неотрывно глядела вслед фантомам.

— Действие порождает новую реальность, а поступки формируют бесконечное множество повторов, чуть отличающихся друг от друга. Человек жив только в своем мире. Наркоман выглядит безумным только в земном измерении, а в том, куда он попадает, он ощущает себя полным сил и энергии. Неподвижный йог — подвижен в другой реальности, которую создал сам. Человек не может жить сразу в двух местах, и поэтому, умирая, он поселяется в иной мир. Мир своих мечтаний и желаний, доступ к которому был для него при жизни закрыт. Сон, летаргия, кома, безумие, смерть — все это обратная сторона медали, двери в параллельное бытие. Могу тебя заверить, что сейчас ты лежишь в своем доме около незашторенного окна.

Джоун потеряла контроль. Все вокруг закружилось, завертелось. Пол покачнулся и стал зыбким, распадаясь на хаотично двигающиеся молекулы.

Симплтон толкнул ее в проем окна и растворился. Джоун очнулась от удара и потерла содранный в кровь локоть.

— Черт! — выругалась она, скрещивая ноги и пытаясь разобраться в творившемся у нее в голове беспорядке. — Что это было? Сон?

Из динамиков радиоприемника, настроенного на «Париж», струилась мелодичная танцевальная музыка. Картавая француженка пела что-то о любви, подмешивая в свой родной язык английские слова, звучащие нелепо на общем фоне. Шторы свешивались по обе стороны окна, опускаясь к полу изящными складками. Город за стеклом начинал свой новый будничный день. Часы пробили семь раз.

— Ну и приснится же такое, черт возьми! — произнесла Джоун, хмуря брови и расчесывая запутавшиеся за ночь локоны.

Внимание ее привлекло темное пятно на внешней стороне рамы, выкрашенной в белый цвет. Присмотревшись к нему и сопоставив с царапиной на локте, Джоун осела на пол, выпуская из пальцев массажную щетку.

Шкатулка, лежащая на сложенной пополам заметке о находке близ Лхолама, блеснула серебряной искоркой, перехватив первый луч восходящего солнца.

Бильярдный шар, прокатившись по разогретому темно-зеленому полю, врезался в выстроенную пирамиду, разбивая ее на части. Два шара, ударившись о стенки бильярдного стола, попали в угловые сетки. Девушка с кием в руках удовлетворенно хмыкнула и провела мелом по тонкому кончику кия. Стоящий рядом с ней парень в кожаной куртке, увешанной значками и табличками с названиями популярных рок-групп, с восхищением покачал головой, облизывая языком потрескавшиеся губы.

— Учись, Джек, — произнесла, перегнувшись через стол, девушка и точно загнала очередной шар в лузу.

— Здорово, — вымолвил он и в нетерпении постучал «казаком» по полированной ножке стола.

— Ну, а как ты думал? Это тебе не ручки крутить. Если хочешь заработать на выпивку, надо потрудиться и играть лучше других, — нравоучительно сказала девушка.

Джек постоял еще немного в бильярдной и вышел в бар, как он прокомментировал: «Промочить горло и оседлать молнию».

Разноцветные светофильтры ритмично зажигали свои огни, поспевая за ритмом выступающей на сцене группы. Полуобнаженные девушки в кожаных трусиках плавно покачивали бедрами, двигаясь между музыкантами. Два вокалиста в бейсбольных кепках, надетых задом наперед, переговаривались между собой, посылая диалог в микрофоны, и стараясь заканчивать строчку вместе с басовым тактом.

— Пива, пожалуйста, — бросил Джек бармену, подходя к стойке. Взяв наполненную до краев кружку, он понес ее в угол к столикам, отгороженным друг от друга витражными перегородками.

Гипсовые руки и ноги, торчащие из стены, словно парили в воздухе, сверкая своей белизной на темно-синей мраморной имитации. Джек сдунул обильную пену и посмотрел на эти украшения своей индивидуальной кабины. Ему показалось, что они качнулись, чуть изменив свое положение в пространстве. «Что-то новенькое», — подумал он, отхлебнув горьковатой жидкости.

Руки и впрямь, разогнувшись в суставах, покачивались в воздухе, создавая иллюзию, будто тянутся к Джеку, намереваясь схватить его за горло.

— Классно! — похвалил он владельца дискотеки и отвернулся, глядя на танцевальную площадку и выискивая глазами знакомых.

Колокол, как тяжелый молот Люцифера, ударил по бронзовому языку. Грохот наполнил пространство, перемещая слои воздушных масс и заглушая все другие звуки.

Кружка, дзинькнув, рассыпалась в руках Джека, обливая его липким пивом.

— Черт! — воскликнул он и хотел добавить что-то еще, но не успел.

Гипсовые руки сошлись у него на шее, перехватывая дыхание и вдавливая кадык. С вытаращенными от ужаса глазами, Джек откинулся на спинку, падая вместе со стулом под стол. Осколки стекла глубоко вошли под кожу, выступая из щек и лба острыми прозрачными фасками.

Со второго этажа, по лестнице, не спеша спускалось чудовище, покрытое шипами гвоздей. Черный плащ был распахнут, выставляя напоказ рельефную гнилую грудь с сотнями белых червей. Бескровное лицо и пронзительные карие глаза выражали брезгливость, граничащую со злобной решимостью. В руках он сжимал длинный золотой жезл секторной власти, увенчанный сверху змеями и головой шакала.

Танцующие в растерянности остановились, глядя на новое действующее лицо, еще не осознавая опасности, нависшей над ними.

— Ну, что же? — грубым голосом спросил кенобит и стукнул жезлом об пол. — Может быть начнем?

Шквальный ветер пронесся по дискотеке, опрокидывая колонки и раскачивая подвешенных к потолку резиновых монстров.

— Вы ведь так любите экзотику ада…

Длинная цепь вылетела из угла и вонзилась в плечо вышедшей на шум, девушки с кием. Она схватилась руками за крюк, стараясь выдернуть его, но еще дальше загнала его в тело. Две новые цепи, прорезая воздух воинственным свистом, вошли в плотные ряды присутствующих. Крики страха сменились предсмертным хрипом. Лазерные диски, вылетая из музыкального автомата и крутясь вокруг своей оси, натыкались на мягкую плоть. Провода от усилителей, сворачиваясь петлями, растягивали свои жертвы. Бильярдные шары проламывали черепные коробки. Огромные куски льда, приготовленные для коктейлей, втыкались в рот, режа гранями горло. Безумная толпа кинулась к выходу, оставляя раненых и убитых.

Демон захохотал и послал им вслед цепь, которая, долетев до двери, обкрутила обе ручки, сковывая их вместе.

Те, кто успел добежать до вестибюля, повернули назад, но встретили на своем пути неистовое стадо пробивающихся на свободу людей. Последние теснили первых, топча их ногами. Несколько топоров ударили в спины, ломая позвоночники. Крючья вырывали куски мяса, отдирая их от костей. Металлические круги сносили по полголовы, заляпывая помещение ошметками мозга. Кровь лилась рекой, затапливая коридор, и просачивалась в щель между полом и дверью, образуя чудовищную лужу со стороны улицы. Стоны, плач, крики носились по всему зданию дискотеки, заставляя шарахаться пешеходов, идущих мимо «Бойлерной». Это было началом первого дня творения. Восставший демон вновь обретал полную силу.