Джон не любил, когда его называли по имени, для всех он был Джей Пи Монро. В свои двадцать четыре он многое повидал, но судьба улыбнулась ему только полтора года назад, когда он купил стены заброшенной старой котельной. В результате после капитального ремонта и реконструкции, куда Джон вложил все свои сбережения, появилась молодежная дискотека с баром. В ее названии «Бойлерная» отразилось прошлое заведения, которое здесь было раньше. Уже через полгода деньги, вложенные в дискотеку, окупились, и она стала приносить первые ощутимые доходы. Вот тогда-то Джон и решил сократить свое имя до Джей Пи. «Пи» он взял из своего второго имени Пат, данного ему при крещении.

Сегодня он решил отправиться в свой еженедельный рейд по лавкам, торгующим подержанными вещами и предметами старины. Джей знал, что там можно купить самые неожиданные и интересные вещи. Совсем недорого, и как раз то, что нужно для внутреннего убранства дискотеки.

Молодежь требовала чего-то необычного и диковинного, выходящего за рамки стандартных понятий их родителей, и Монро, по мере сил, старался удовлетворить запросы своих юных посетителей.

Он остановился у обочины, щелкнул зажигалкой, опалившей кончик сигареты, и перешел на другую сторону улицы к дому, над дверью которого с трудом можно было прочесть полустертую вывеску: «Галерея «Пирамида». Торговля редкостями и антиквариатом».

Джей толкнул дверь без ручки, почему-то не ожидая, что она откроется. Однако она поддалась, повернулась вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов и снова закрыла проем, впустив его. Колокольчик над входом дзинькнул, предупреждая хозяина о покупателе.

Джей Пи очутился в довольно тесном и сухом помещении, заваленном всевозможным хламом. Медные, давно не чищенные кофейники, некомплектные столовые приборы с витыми ручками, чугунные сковородки. Все это лежало вперемешку с потрепанными книгами, пакетиками с семенами каких-то неизвестных растений, банками привозного пива. По стенам с потрескавшимися обоями были развешаны боевые трофеи времен борьбы кафров за независимость, почерневшие циновки йогов, сайгачьи рога; множество всевозможных вещей загромождали углы. В центре стоял монумент, высотой примерно восемь футов. О нем ему рассказывала побывавшая здесь подружка. Монумент был явно создан безумным скульптором, причем, в часы обострения болезни. Джей подошел к скульптурной группе, всматриваясь в неподвижные искаженные лица, страшными масками покрывающие своеобразную колонну. Тусклый свет от раскачивающегося на сквозняке бронзового фонаря придавал монументу грозный вид, то затемняя его фрагменты, то освещая их.

— Вам нравится?

Джей повернул голову в сторону говорившего и быстро опустил руку в карман, где у него лежал блестящий хромированный кастет.

К нему подходил продавец в коричневой рубашке навыпуск. Широкие плечи делали его похожим на борца-атлета, смуглое бородатое лицо было спокойным, в темных глазах светился разум.

Джей разжал в кармане кулак, высвобождая пальцы из отверстий кастета, и вновь перевел взгляд на монумент.

— Действительно, как сказал великий Сезар, в каждой форме скрыта своя душа, — продолжал продавец. — Мне кажется, особенно это заметно в работе неизвестного мастера, которая вас, я вижу, так заинтересовала.

— Она продается? — спросил Монро. Скульптурная группа ему явно нравилась.

— Это не моя вещь, но вам я ее продам, — уклончиво произнес владелец «Пирамиды».

— Это не важно. Сколько?

— А сколько, по-вашему, она стоит?

Джей расстегнул молнию на своей красно-черной клубной куртке и, порывшись, вытащил из кармана солидную пачку долларов.

— Примерно такую сумму я и имел в виду, мистер, — взяв у Джея пачку и пересчитав деньги, сказал продавец. — Наслаждайтесь!

Монро провел ладонью по каменному монументу и ощутил, как его окутывает адский холод.

Обхватив ногами ножку высокого стула и облокотясь на стойку бара, Майкл Бэрроуз скучал, рассматривая стоявшую перед ним стеклянную кружку. Висевший под потолком шар, облепленный зеркальными осколками, крутился, подхватывая направленные на него лучи света и разбивая их на множество бликов, скачущих по стенам быстрыми солнечными зайчиками. Отхлебнув из кружки темно-желтого пива и мотнув модной прической «зеленый ирокез», Майкл принялся разглядывать стоящую рядом со стойкой статую, чем-то напоминающую колонну языческого храма. Ужасные лица, изображенные на ней, скалились в неописуемых страданиях. Они были вырезаны так искусно, что, кажется, еще мгновение — и они оживут, задвигаются, внося сумятицу в этот обыденный мир. Среди них особенно выделялась лысая голова с забитыми в череп гвоздями. Торча в точках пересечения шрамов, оставшихся после чудовищных порезов, они напоминали иглы ощетинившегося дикобраза. Руки монстра, скрещиваясь на груди, покоились на плечах, тело его уходило в толщу каменной глыбы.

Майкл опустил глаза и заметил темный угол какого-то небольшого, по-видимому, квадратного предмета, выступающего на поверхности камня. Если бы его с трех сторон не закрывала четырехпалая лапа с перепонками между пальцами и длинными обломанными когтями, кубик легко заметили бы раньше, так как он выделялся на сером фоне и явно не входил в композицию. Майкл дотронулся до него. Проступившая сквозь слой пыли чистая грань засияла в мечущихся лучах света неестественным зеленоватым болотным огнем.

Выпрямившись, Майкл огляделся по сторонам. В людном, шумном зале дискотеки никто не обращал на него внимания. Довольный этим обстоятельством, он ухватился пальцами за грань коробочки и, раскачивая ее вверх-вниз, с трудом вытащил из каменной ниши и быстро сунул во внутренний карман кожаной куртки. Проделав все это, Майкл Бэрроуз поднялся с круглого стула и, звякнув по стойке связкой ключей на брелоке, не спеша направился в туалет, чтобы там спокойно рассмотреть свою находку.

— К таинственному исчезновению доктора Женарта нам добавить больше нечего. Его судьба для нас остается загадкой. Мы воздержимся и от попыток объяснить, что произошло в его доме. Уже неделю город лихорадит от мысли, что по улицам безнаказанно бродит маньяк-убийца, а полиция хранит упорное молчание по поводу случившегося. Сегодня мы еще раз показываем леденящие кровь кадры этой ужасной трагедии и обращаемся ко всем с предупреждением. Люди, будьте особенно внимательны, ибо убийца не знает жалости ни к кому. Если кому-либо из вас что-то известно или кто-то что-нибудь видел, связанное с этой таинственной историей, огромная просьба сообщить об этом в ближайший полицейский участок. Анонимность гарантируется. Это была Джоун Соммервиль. Восьмой канал.

Девушка, говорившая это в объектив кинокамеры, переключила тумблер на своем столике и, оттолкнувшись от него ногой, откинулась на спинку кресла, устало положив руки на его поручни. Кресло легко катилось по паркетному полу.

— Какая скука! — протянула она, вытягиваясь на сидении. — Ни одного живого репортажа, никаких новостей, сплошная тоска… Ну полный отпад!..