Сдавленное хихиканье из угла кухни подсказало нам, что материализовался Красавчик Брэд. Частенько никто не мог сказать, как он проскользнул в дом. Иногда он довольно долго мог наблюдать за нами, прежде чем мы его замечали.

«Пузик прав, – заверил он колли. – Вы понапрасну высыпали свой завтрак».

«Правда? – Оби и Инди обменялись взглядами. – Как ты думаешь, он еще не испортился?»

«Еще не успел!» – объявила Инди и первой сняла пробу.

Собаки в одно мгновение и до последнего кусочка подобрали корм с пола. Наблюдая за сценой, Брэд только тряс головой.

«Собаки никогда не перестают меня удивлять, – сказал он наконец. – Потрясающе глупые существа!»

Мама тоже следила за происходящим из своей корзинки. В ответ на насмешки кота она подняла голову.

«По крайней мере, они стараются помочь Пузику, – сказала она. – Теперь моя очередь».

«Что ты собираешься делать?» – удивился я.

«Увидишь», – ответила она так уверенно, что я принял это за гарантию успеха нашего предприятия.

Долго ждать не пришлось. Когда Пенни оказывалась на кухне, она всегда первым делом включала радио. Однажды я лежал в своей корзине, а колли отдыхали рядом на своей подстилке, и вдруг зазвучала музыка. С первым ее звуком мама поднялась на ноги и принялась подпевать.

«Быстрее! – обратилась она ко мне, когда закончила первую строчку. – Танцуй, Пузик, танцуй!»

«Что? Как?»

Услышав ужасающий скулеж, который подняла мама, колли тоже зашевелились. Пенни заволновалась.

«Что случилось? – спросила она. – У нее судороги?»

Мама продолжала выть.

«Мы привлекли ее внимание, – прошептала она краешком рта. – Это твой шанс!»

«Мама, она подумала, что у тебя что-то болит! – попытался я остановить ее. – Собаки не умеют петь!»

Но Пенни больше не вынесла собачьего концерта. Под мамин вой она бросилась вон из кухни и вернулась обратно с ключами от машины.

«Давай-ка, старушка, едем к ветеринару».

Люди во многом зависят от собак. Мы стережем их и составляем им компанию. Мы преданные и любящие существа. Некоторые из нас проходят обучение, чтоб оказывать помощь в экстренных ситуациях. Собаки умеют многое. Но, к сожалению, когда дело доходит до пения, то тут мы выглядим жалко. Поэтому я предпочел не рассказывать Красавчику Брэду о маминой попытке. В конце концов она пошла на это ради меня. Жалко только, что меня она не предупредила заранее, иначе я бы обязательно отговорил ее. Когда же она вернулась от ветеринара, который, конечно, не нашел у нее никаких болезней, я сказал коту, что она проходила ежегодный осмотр.

«Мы оба знаем, что тест на IQ в него не входит», – ухмыльнувшись, заметил Брэд.

Он сидел на своем обычном месте на заборе, над клеткой свинок. Над забором периодически взвевались вверх уши Шреддера, который не оставлял своих вечных попыток вцепиться в кота зубами. Он рычал так, что казалось, что соседи держат не пса, а жуткого зомби.

«Каждый делает то, что может, – сказал я коту сквозь шум. – Возможно, наши попытки никуда нас не приведут, но я очень благодарен всем за их старания».

«Чего не скажешь о тебе», – пропищала Смиджит, выходя из домика и обращаясь к Брэду. Только что она отругала молодых свинок, которые подбили друг друга просунуть хвосты в дырки в досках забора. Смиджит вытащила их и обернулась ко мне, полная решимости ввести наконец Эшли в курс дела.

«Мы рады помогать тебе, Пузик. По крайней мере, некоторые из нас хотели бы, чтобы ты добился успеха».

Брэда, казалось, крайне развеселила искренняя вера морских свинок в такую возможность. Однако мне терять было нечего.

«И каков план?» – спросил я.

Смиджит показала на свинок, стайкой толпившихся у нее за спиной.

«Мы держали в секрете свое умение танцевать, но пришло время показать его Эшли и Пенни. Тебе всего лишь надо будет танцевать вместе с нами, и все получится».

«Эй, могу я высказаться? – все повернули морды в сторону Красавчика. – Если они обнаружат, что морские свинки умеют танцевать, об этом узнают все, не только Пенни и Эшли. Все захотят посмотреть на вас. Велика вероятность, что в этой шумихе талантов Пузика не разглядят».

Смиджит подумала. Потом она взмахнула ресницами и повернулась ко мне.

«Эшли смотрит на тебя одного, – сказала она. – К тому же каждый раз, когда ты пытался танцевать для нее, ты упускал одну важную вещь».

«Какую же?» – спросил я.

«Режиссура! – объявила Смиджит. На мгновение ее отвлек скрип задней двери. – Это твой шанс, Пузик!»

Прежде чем я успел возразить, что нам нужно время на подготовку, Смиджит уже выстроила свой кордебалет.

«Начинаем на счет три, поняли? Ну, постараемся!»

Я понял, что час пробил. Внезапно мне показалось, что это моя последняя попытка показать Эшли и Пенни, что будущее мое – в танце. Смиджит выбрала движение, которое мы вместе репетировали много раз. Оно было сложное, с поворотами на четыре стороны. Но оно было отработано и отскакивало у нас от лап. Даже на Брэда произвело впечатление то, как мы выстроились. Но как только Пенни, Эшли и бабушка появились на лужайке, кот скрылся из виду. Смиджит за кустами дирижировала кордебалетом. Следя за движениями свинок, я двигался в такт, однако долго это не могло продолжаться. Предвкушая обед, свинки заволновались, и внимание их рассеялось. Еще через мгновение они бросились к кормушке, самозабвенно попискивая. Осталась одна Смиджит, которая, несмотря ни на что, не прервала выступления, зная, как я нуждаюсь в ее поддержке и руководстве. Останавливаться было нельзя.

«Пузик?» – удивилась Эшли, увидев, как я поворачиваюсь то в одну, то в другую сторону.

«Передняя левая вперед, – пищала Смиджит. – Задняя правая назад».

Я не остановился даже тогда, когда надо мной наклонилась Пенни, пытаясь понять в чем дело.

«С собаками что-то происходит, – сказала она. – Пузик какой-то взволнованный».

Я решил, что еще одна попытка провалилась, и все закончится для меня поездкой к ветеринару. Слезы отчаяния навернулись мне на глаза. Но я продолжал выполнять приказы Смиджит. Я даже не мог хорошенько разглядеть ее из-за толкотни, которую устроили голодные свинки. Но Эшли и Пенни не обращали на них никакого внимания. Даже бабушка, не отрываясь, смотрела только на меня. Она смущенно заговорила, и ее слова заставили всех замолчать.

«Знаете, что он делает?» – спросила она. Эшли и Пенни обернулись к ней. Бабушка показала на меня и улыбнулась:

«Мне кажется, этот пес пытается танцевать!»

13

Мало кто знает, что у собак около сотни выражений лица… то есть морды. Красавчик Брэд, конечно, скажет вам, что у Оби и Инди оно только одно. Он считает, что ни у кого больше нет такого глупого выражения лица. Что же касается меня, моя морда с рождения умеет принимать выражения счастья и мечтательности …ну, все же на одно побольше, чем у этих бордер-колли!

Прошло некоторое время, прежде чем Красавчик Брэд вновь посетил нас. Самолюбие его было уязвлено, когда он узнал наши новости. Эшли изменила наши обычные тренировки. Вместо простого аджилити мы теперь возили с собой небольшую стереосистему – Эшли сама сказала, что заниматься чем-нибудь под музыку – здорово. Она была уверена, что эта мысль – ее собственная, хотя не помнила, что ее на нее натолкнуло. Эшли не могла знать, сколько это значило для меня, но мой энтузиазм был для нее очевиден. Мы вернулись к основам и понемногу искали тот путь, на котором мы сможем научиться танцевать вдвоем.

«Гляжу я на вас обоих, – сказал Брэд как-то, когда мы с Эшли закончили нашу репетицию в саду (я обнаружил его сидящим сбоку на заборе. Видимо, он наблюдал за нами уже некоторое время). – Это самая смешная вещь, какую я видел за всю мою жизнь. Еще смешнее, чем морские свинки, танцующие кантри. Пузик, где твое чувство собственного достоинства?»

«Привет, Брэд, – поздоровался я, решительно игнорируя его комментарии. – Мы тут удивлялись, куда ты пропал».