– Каким образом? У каждого дома поставят по констеблю? – скептически хмыкнула Джейн.

– Я имела в виду совсем другое… – Эмили помедлила и решила не продолжать.

Подругам не нравилось, когда она начинала говорить о том, что правительству необходимо улучшить жизнь простых людей, обеспечить их работой, обустроить повсюду школы для детей бедняков и прививать им склонность к честному труду. Вот тогда исчезнут трущобы, о которых Эмили читала в газетах, и на улицах будет безопасно даже одинокой даме, задержавшейся в гостях… Вместо всего этого леди Гренвилл заговорила о том, что так мечтала обсудить с ними Сьюзен.

– Когда ты покажешь нам эскизы своего свадебного платья, дорогая? Миссис Мюриэл превратит тебя в настоящую принцессу, я в этом не сомневаюсь.

Хорошенькое личико мисс Холтон просветлело.

– Ах, ну, конечно! Я привезла с собой целую папку с эскизами, но от радости вновь увидеть вас позабыла о ней. Кажется, я оставила ее на столике в холле…

– Я попрошу Хетти принести ее.

Следующие полтора часа они с упоением говорили только о предстоящем в середине января венчании Сьюзен и Говарда. Вдруг выяснилось, что они уже довольно давно не посещали ни одной свадьбы, и так приятно было переживать волнение, связанное с ожиданием этого радостного события. Тем более что виновницей будет их лучшая подруга.

Эмили предложила всем леди остаться на ночь в ее доме, и возражений не последовало. Брат Джейн, Ричард Соммерсвиль, принял приглашение какого-то приятеля поохотиться на севере и должен был вернуться не ранее чем через две или три недели. А супруг Дафны, мистер Пейтон, чьи финансы за последние несколько лет пришли в совершенное расстройство, отправился поправлять свои дела в колонии. Дафна и помыслить не могла поехать с ним, и, к взаимному облегчению, супруги расстались на некоторое время, обещающее быть весьма продолжительным, если карьера мистера Пейтона сложится удачно. Джордж Пейтон заехал в Уэймут, чтобы проститься с супругой, и за те три дня, что он смог уделить жене, между ними, против обыкновения, не возникло ни одной ссоры.

Дом Пейтонов уже с начала октября сдавался молодоженам, не успевшим пока обзавестись собственным кровом, а Дафна намеревалась радовать своим обществом поочередно Сьюзен и Джейн. Маленький лондонский особняк, также принадлежащий Пейтонам, ожидал новых жильцов перед Рождеством. Арендной платы за оба дома должно было хватить Дафне на комфортную жизнь до возвращения Джорджа.

Она собиралась лишь заехать в поместье и взять кое-что из своих вещей, после чего намеревалась водвориться в доме мисс Холтон. Дядюшка Сьюзен, доктор Вуд, посвятивший последние несколько лет заботам о племяннице и научным опытам, причем второе явно предпочитал первому, благоволил к Дафне и лишь радовался тому, что бесконечные разговоры о свадьбе Сьюзен будет вести не с ним.

Первой отдыхать направилась Джейн.

– Пожалуй, нам пора разойтись по комнатам, – сказала она, заметив, что Дафна подпирает ладонью щеку, а Эмили старается не зевать. – Завтра мы можем продолжить наши разговоры с самого утра, а сейчас лучше остановиться, пока мы не заснули прямо за столом.

– Ты права, моя дорогая, вот только, боюсь, завтра к нам выстроится очередь из визитеров, – устало вздохнула Эмили. – Мои родители и Кэролайн непременно навестят нас, леди Уитмен захочет убедиться, что ее внук вырос, а дочь окрепла за время пребывания на курорте. А следом явится и леди Пламсбери…

Джейн покровительственно улыбнулась – она одна знала то, что остальным еще было неизвестно.

– Уильям предвидел вереницу карет у ваших ворот и написал твоим родителям и своей бабушке, что мы возвращаемся только послезавтра. У нас есть еще целых два дня, чтобы избавиться от синевы под глазами и поговорить вдоволь.

– О, это большое облегчение, сознавать, что не придется выслушивать все эти сочувственные замечания относительно моей бледности, – Эмили с благодарностью подумала о лорде Гренвилле, а Дафна восторженно зааплодировала. – Но ведь Сьюзен и ее дядя точно знали, когда мы будем в Гренвилл-парке.

Ее недоумение рассеяла мисс Холтон.

– Лорд Гренвилл просил дядю сохранить ваш секрет, так что тебе нечего опасаться. Если только кто-то видел, как ваши кареты проезжали мимо Торнвуда…

– Надеюсь, нет, шел сильный дождь, мы несколько раз опасались увязнуть в грязи. В такую погоду не принято праздно разъезжать по дорогам, – Эмили совершенно успокоилась. – Тогда, пожалуй, стоит послушаться Джейн и пожелать друг другу доброй ночи.

Именно так они и поступили, и вскоре уютная гостиная леди Гренвилл опустела.

Мисс Соммерсвиль не случайно поторопилась уединиться в отведенной ей спальне. Предупредительный доктор Вуд еще накануне попросил доставить ему свежую почту, поступившую на имя миссис Пейтон и мисс Соммерсвиль за последние дни.

Среди полученных писем и приглашений, переданных ей Сьюзен, одно Джейн хотелось прочитать как можно скорее. Девушка весь вечер старалась не думать о взволновавшем ее конверте, почерк на котором она, кажется, узнала, но все же в конце концов не выдержала и предложила подругам распрощаться на ночь.

После ей пришлось вытерпеть обязательную процедуру подготовки ко сну. Новая горничная, нанятая ею в Уэймуте, беспрестанно отвлекалась – богатая и изящная обстановка комнаты приводила ее в восхищение. Дом, который лорд Гренвилл снимал в Уэймуте, отнюдь не выглядел скромным жилищем, но его нельзя было и сравнивать с отделкой Гренвилл-парка, так что восторги наивной горничной можно было понять. В другой день Джейн снисходительно выслушала бы болтовню прислуги, но сегодня ее терпение было полностью отдано подругам, и на Молли его уже не осталось.

Довольно резко молодая леди приказала девушке поскорее закончить свою работу и оставить ее в покое и сделала вид, что не заметила задрожавших губ Молли и готовых пролиться слез. Мисс Соммерсвиль не всегда помнила о хороших манерах, но мало кто из ее друзей замечал это.

Когда расстроенная горничная ушла, Джейн развернула письмо. Она не ошиблась! Послание было от незнакомца, перевернувшего ее и без того неспокойный мирок.

Прошло уже три с половиной месяца с того дня, когда она получила первое письмо от этого человека. И она до сих пор не смогла бы внятно описать чувства, испытываемые после прочтения того послания. В нем без обиняков говорилось, что автору известна тайна, необдуманно доверенная покойной матерью Джейн одной из своих подруг. Давно почивший мистер Соммерсвиль не является родным батюшкой мисс Джейн Соммерсвиль – вот в чем состоял этот удивительный секрет! А настоящий отец Джейн ныне здравствует и процветает.

Вот только сообщить имя этого джентльмена таинственный доброжелатель не то чтобы отказывался, но желал получить за свою протекцию сумму в пятьсот фунтов, слишком значительную для того, чтобы отнестись к полученному письму как к чьей-то дурной шутке.

Джейн намеренно оставила в стороне переживания по поводу возможного романа ее матери с каким-то мужчиной. В конце концов, она и сама не безгрешна, чтобы осуждать свою матушку. К тому же миссис Соммерсвиль давно упокоилась на кладбище.

Другое дело – неизвестный джентльмен. Если он и вправду благороден и состоятелен, как утверждает тот, кто сообщил о нем, то вполне может проявить радость, обретя дочь. Разумеется, Джейн не осмелится разрушить репутацию этого человека, да и свою собственную, и своей семьи, во всеуслышание назвавшись дочерью своего настоящего отца. Секрет необходимо будет уберечь от падкого до скандалов общества, но она с этим справится. Только бы узнать, есть ли во всем этом хоть доля правды…

Найти пятьсот фунтов было для нее почти непосильной задачей, тем не менее она согласилась бы на что угодно, лишь бы разрешить эту загадку. На летний пикник у миссис Пейтон она, в знак согласия на условия таинственного автора письма, надела голубой шарф и в последующие дни ожидала нового послания, но его не последовало.