Спустя два месяца разнообразные мелкие события немного сгладили гнетущие впечатления, но вовсе забыть о случившемся нечего было и надеяться. Сьюзен слегка взмахнула рукой, словно желая отогнать тягостные воспоминания.
– Миссис Говард так много говорила о том, что случилось с нами! Слушать это было совершенно невыносимо. К радости моей и Генри, дядюшка не выдержал и через несколько дней после нашего приезда запретил ей упоминать об убийстве Энн, сославшись на то, что подобные разговоры вредят нашему здоровью.
– И она послушалась, чем удивила даже своего мужа, – фыркнула Дафна, знавшая о событиях в доме Говардов из частых писем Сьюзен.
– А мне до сих пор снятся кошмары, – пожаловалась мисс Холтон. – Как будто моя Минни и бедная Энн приходят в столовую, где мы сидим за завтраком, и обе говорят, что лорд Мортем приехал просить моей руки!
– О, это в самом деле жутко! – по личику Дафны было понятно, что она воочию представила сон своей подруги. – Он ведь почти ухаживал за тобой, а сам в это время…
– Довольно, я полагаю, – леди Гренвилл решила пресечь мрачные разговоры, и на этот раз подруги послушались ее.
Все они прекрасно сознавали, что свет падок до сплетен и пересудов, но, подобно ребенку, назавтра забывает о вчерашнем развлечении, стоит только поманить его новой игрушкой.
Из последнего письма леди Пламсбери следовало, что именно так все и происходило. Горькая судьба лорда Мортема была почти позабыта, и те из соседей, кто успел вернуться к началу сезона охоты, пылко обсуждают напасти, постигшие другое семейство.
Впрочем, об этом Эмили тоже не хотелось говорить теперь, когда она наконец-то оказалась в своей уютной комнате, за привычным чайным столом, в окружении дорогих подруг. Но Дафна, наиболее любопытная из них, тормошила Сьюзен, которая уже три недели, как рассталась с Говардами и была осведомлена обо всем происходящем в Торнвуде и на тридцать миль вокруг.
– Так что там случилось с невестой Рис-Джонса? Миссис Блэквелл в своем письме расписывала всяческие ужасы, но нам всем известна склонность этой дамы к преувеличениям.
Сьюзен, надеявшаяся после слов Эмили на обсуждение своего будущего венчания, недовольно поморщилась, но все же ответила.
– Я писала вам, что Филипп Рис-Джонс заключил помолвку с Кэролайн Гринлоу еще в первые дни сентября. Она собиралась погостить у своей подруги в Лондоне, а к началу охоты приехать вместе с родителями в поместье Рис-Джонсов. Тогда мы все смогли бы поздравить влюбленных…
Мисс Холтон сделала паузу, и Эмили ободряюще погладила ее по руке, давая понять, что не позволит подругам забыть о том, что волновало Сьюзен намного больше чужих несчастий.
– Не прошло и месяца с того дня, когда Рис-Джонс сделал мисс Гринлоу предложение, как ее убили прямо на улице, в двух шагах от кондитерской, где она перед этим пила чай с подругой!
– Я всегда считала, что улицы Лондона опасны! – подхватила Дафна. – Женщины не должны находиться там одни!
– Нам уже известно, что обе девушки пробыли на улице совсем недолго, – возразила Джейн, желающая избавить Сьюзен от необходимости продолжать рассказ. – Подруга мисс Гринлоу пошла искать свой экипаж, по какой-то причине кучер не смог ожидать ее прямо у дверей кондитерской. Она отсутствовала всего несколько мгновений, а когда вернулась, обнаружила мисс Гринлоу истекающей кровью. Вероятно, грабитель хотел отобрать у нее сумочку, но не успел, помешали прохожие…
– Но ведь никто не видел этого грабителя? И почему она не кричала? – миссис Пейтон стремилась узнать как можно больше подробностей, из письма миссис Блэквелл трудно было составить приемлемую картину случившегося. – Ее сердце пронзили кинжалом, не так ли?
– Скорее, ножом, навряд ли уличные грабители ходят с кинжалами. Может быть, она и вскрикнула, но подруга не услышала ее, туман поглощает звуки, а преступник смог исчезнуть прежде, чем кто-то понял, что случилось. Больше я ничего не могу вам сообщить, дядя отказывается говорить со мной об убийстве мисс Гринлоу, он считает, что у нас достаточно своих переживаний, а эту девушку мы едва знали.
– Отчасти он прав, но мы ведь хорошо знакомы с Рис-Джонсами, – заметила Джейн. – Как Филипп пережил эту потерю? И это после того, как весной ему отказала какая-то леди, в которую он, по слухам, был очень влюблен! А его тетя, миссис Меллотт? Ее дочь только начала выезжать, и эта трагедия, должно быть, страшно напугала всех Меллоттов!
– Дядя несколько раз навещал миссис Меллотт, но, как я вам уже говорила, он не желает обсуждать это со мной, – непонятно было, благодарна ли Сьюзен своему дяде за эту заботу или сердится на него. – Почти сразу после помолвки Рис-Джонса и мисс Гринлоу миссис Меллотт привезла в Лондон свою дочь и Кэтрин, походить по магазинам…
– Мисс Рис-Джонс, наконец, вырвалась на свободу? – улыбнулась Эмили.
Она вспомнила, как несколько месяцев назад, на балу у леди Пламсбери, миссис Меллотт говорила о том, что не может позаботиться о племяннице, пока ее собственная дочь не нашла себе жениха. Леди Гренвилл тогда еще посочувствовала Кэтрин, вынужденной продолжать жить в пансионе, ведь девушка уже с успехом постигла все науки, которым ее могли там обучить.
– В середине лета от директрисы пансиона пришло письмо, в котором говорилось, что мисс Рис-Джонс тяжело заболела. Несколько дней она пролежала в горячке, потом жар спал, но она так ослабла, что навещавший ее врач счел за лучшее отправить ее домой. Директриса не хотела бы, чтоб в ее пансионе скончалась одна из учениц, а доктор решил, что дома, среди родных, бедняжка либо оправится, либо хотя бы попрощается с ними. Дядюшка Вуд несколько раз навещал Кэтрин и приложил все силы, стараясь поставить ее на ноги. К счастью, она поправилась…
– Я и не знала, что мисс Рис-Джонс была больна, – удивилась Эмили.
– Это случилось сразу после того, как мы вернулись от леди Пламсбери. Генри как раз сделал мне предложение, и дядюшка не захотел расстраивать нас, да и миссис Меллотт попросила сохранить возвращение и болезнь Китти в тайне от наших соседей из опасений, что кто-нибудь подумает, будто болезнь Кэтрин заразна, и Меллоттов не станут приглашать на летние балы.
– Миссис Меллотт – странная женщина, – осуждающе покачала головой Джейн. – Если бы ее племянница умерла, об этом стало бы известно, и все удивились бы, что они с дочерью ездили на балы и пикники, в то время как Кэтрин так страдала. Тогда их бы уж точно никуда больше не пригласили.
– Этого ведь не случилось, – Сьюзен была согласна с подругой, но хотела поскорее закончить рассказ и поговорить о своей свадьбе. – Так вот, после того, как мисс Рис-Джонс оправилась, они с тетушкой и мисс Меллотт поехали в Лондон. Миссис Меллотт хотела, чтобы Кэтрин подружилась с будущей женой своего брата, ведь после венчания новая миссис Рис-Джонс могла избавить ее от необходимости присматривать за племянницей. Они собирались вернуться вместе с мисс Гринлоу и ее родителями, а вместо этого им пришлось утешать убитую горем мать мисс Кэролайн. После же миссис Меллотт побоялась, что девочки в пансионе будут изводить Кэтрин расспросами, и не стала посылать ее назад, да и директриса не приняла бы ее из боязни повторения лихорадки. К тому же Филиппу сейчас нужна поддержка всей семьи. Хотя он ведь не был так уж влюблен в мисс Гринлоу…
– О, это верно! – Дафна поторопилась показать свою осведомленность. – Весь прошлый сезон он ухаживал за одной леди, а она решила выйти замуж за другого джентльмена. Вот тогда Рис-Джонс вспомнил о мисс Гринлоу! Ее отец был другом старого мистера Рис-Джонса, и оба джентльмена еще много лет назад решили поженить Кэролайн и Филиппа. До сих пор молодой Рис-Джонс не торопился выполнять волю покойных родителей, но, когда та леди разбила его сердце, решил, что брак с достойной девушкой избавит его от страданий и порадует мистера и миссис Гринлоу, если уж собственные родители не могут оценить, какой он послушный сын.
– Любил он мисс Гринлоу или нет, ее смерть – огромное горе для него и ее семьи, – Эмили не могла не подумать о своей старшей сестре, которую некогда боготворил лорд Гренвилл. – Какая несправедливость – стать жертвой уличного грабителя! Ты права, Дафна, даже самые респектабельные лондонские улицы опасны! Надеюсь, рано или поздно это изменится.
