И кто это сделал? Определенно не Джордж Кейли. Ему бы сил не хватило.

Я огляделся. Значит, был кто-то еще.

Внезапно из ресторана донесся крик Каролины, и я вихрем пересек автомобильную стоянку, через посудомоечный закуток влетел на кухню, метнулся к кабинету. Каролина, широко раскрыв глаза, стояла посреди комнаты, и не одна.

Перед ней застыл Яцек, тоже в крови. Большие капли падали с пальцев левой руки на деревянный пол, образовав у ноги ярко-красную лужу. «Неужто, — подумал я, — кровопролитие никогда не закончится?» Я поднял пистолет, но напрасно. Прежде чем успел произнести хоть слово, Яцек упал на колени и медленно повалился на пол, застыл на спине. Ему прострелили левое плечо.

Яцек, человек, которому я не доверял, кухонный рабочий, на деле оказался хорошим парнем и, несомненно, спас мне жизнь.

Полиция в конце концов прибыла. И «Скорая помощь». Позвонить Каролина позвонила, но пребывала в таком шоке, что не смогла связать двух слов. Дежурный определил, с какого номера сделан звонок, и направил в «Торбу» патрульный автомобиль и машину «Скорой помощи».

Сначала Яцека, потом Каролину увезли в больницу. Медики заверили меня, что с ними все будет в порядке, но эту ночь и Яцек, и Каролина проведут в больнице. Каролина никак не могла прийти в себя от шока и, похоже, второй раз упускала возможность побывать в отеле «Бедфорд лодж».

Полицейские, приехавшие на первом патрульном автомобиле, не знали, что и делать, вот почему даже не подходили к двери холодильной камеры, а в ожидании подкрепления растягивали вокруг ресторана бело-синюю ленту с повторяющейся надписью: «ПОЛИЦИЯ — ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».

Я попытался уехать в «Скорой помощи» с Каролиной, но меня остановил полисмен, сказав, что я должен остаться в ресторане и дать показания.

Так что я прошел в вестибюль, где на каменных плитках, лицом вниз, лежал Ричард. Ногой отодвинул часть осколков, опустился рядом с ним на колени. Не сомневался, что он умер, но на всякий случай пощупал пальс на запястье левой руки. Пульса не было, а кожа уже похолодела. Как такое могло случиться с моим метрдотелем? Какое-то время я постоял на коленях, положив руку ему на плечо, словно мог утешить в смерти, а потом подошел полицейский и попросил отойти от трупа.

Наконец прибыло подкрепление: детективы в штатском, группа спецназа и армейские саперы. Понятное дело, никто из них не стремился открыть дверь в холодильную камеру. Потому что внутри находился человек с заряженным пистолетом. Они решили подержать преступников там, чтобы они охладились в прямом смысле слова. Три градуса тепла — не слишком комфортная температура без пальто, перчаток и шляпы. А поскольку дело происходило погожим днем в конце мая, Петр Комаров и Джордж Кейли пришли в ресторан в рубашках с короткими рукавами. Но я совершенно не переживал из-за этого.

Один из детективов допросил меня, и я попытался объяснить, что произошло. Получилось сложно, да и его больше занимали мысли о преступниках в холодильной камере. Он сказал мне, что меня допросят позже, в полицейском участке. Я зевнул, надеясь, что произойдет это утром.

Перед тем как разобраться со взрывчаткой, саперы потребовали, чтобы и я, и полиция покинули ресторан. Так что какое-то время я сидел на пластиковом стуле на автомобильной стоянке. Один из медиков подошел, накинул мне на плечи красное одеяло, спросил, как я себя чувствую.

— Все отлично, — ответил я и вспомнил другой случай, когда мне накидывали на плечи красное одеяло: на ипподроме Ньюмаркета в день взрыва. Но теперь действительно все было отлично. Кошмар закончился.

Шестью месяцами позже я открыл «У Максимилиана» — великолепный ресторан в южной части Беркли-сквер в Мейфэре, где в основном подавали блюда французской кухни с тонким английским влиянием.

Открытие стало грандиозным событием, собравшим множество гостей. В одном углу обеденного зала даже играл струнный квартет. Я частенько поглядывал на его участниц, четырех элегантных молодых женщин в черных платьях. Особо мое внимание привлекала альтистка. С длинными, до плеч, забранными в конский хвост волосами, синими глазами, высокими скулами, тонким носом, широким ртом, волевым подбородком. На ее левой руке сверкали бриллианты обручального кольца. Я подарил его ей, встав на колено в кухне, перед прибытием первого гостя.

— Я-то всегда думал, что твое имя Максуэлл, а не Максимилиан! — громыхнуло у моего уха. Подошел Бернард Симс. — Слышал, ты решил превратить истицу в жену. — Он покачал головой, улыбнулся.

— Виновен, — ответил я, не в силах сдержать улыбку.

Все обвинения по статье семь Закона о качестве пищевой продукции от 1990 года с меня сняли, по гражданскому иску об отравлении мы решили все проблемы во внесудебном порядке. Истица сочла, что обвиняемый с ней полностью рассчитался.

Агент Каролины попытался потребовать свои пятнадцать процентов, но Бернард объяснил ему, что он имеет право на пятнадцать процентов ее заработка, а в данном случае компенсацию истица получила не в денежной форме. Агенту, конечно, такой расклад не понравился, но, опять же, у Каролины возникли бы немалые сложности, попытайся она играть на 85 % альта, сработанного в 1869 году Стефано Скарампеллой.

Детектив-инспектор Тернер в конце концов мне отзвонился и, едва я сказал, что знаю, кто взорвал бомбу на ипподроме, тут же примчался в Ньюмаркет. А после этого постоянно сообщал мне о ходе процесса. Комаров оправился от ранения в ногу и от переохлаждения в холодильной камере, после чего ему предъявили обвинение в двадцати убийствах, включая Ричарда, моего метрдотеля, которого мне теперь так недоставало. Ожидалось, что в скором времени ему предъявят обвинения в организации преступной группы и контрабанде наркотиков. Джорджа Кейли тоже обвинили в убийстве Ричарда, хотя Тернер полагал, что осудят Кейли только за пособничество убийствам, поскольку Джордж пел как соловей, чтобы остаться на свободе или хотя бы получить небольшой срок. Проведя обыск в доме Кейли, полиция обнаружила коробки с металлическими шарами. А в квартире Гэри удалось найти некий серебряный брелок вместе с ключом от парадной двери моего сгоревшего дома. Многие подробности публиковались в газетах, наиболее полной информацией могла похвастаться Клер Хардинг из «Кембридж ивнинг ньюс».

Как я и ожидал, Джордж Кейли работал на Комарова в Англии, точно так же, как Ролф Шуман в Соединенных Штатах. Джордж был официальным представителем «Хос импортс, лтд» в «Таттерсоллс», аукционном доме, торгующем лошадьми в Ньюмаркете, и возглавлял «Восточный английский поло-клаб».

Как и Ролф Шуман, Джордж принимал активное участие в торговле наркотиками, на постоянной основе обеспечивая некоторых крупных оптовиков партиями высококачественного кокаина. Кокаин делился на более мелкие партии, его разбавляли сахарной пудрой, витамином С и содой, затем он попадал к уличным торговцам. По той же цепочке, только в противоположном направлении, шли деньги. Ролф действительно крал чуть ли не половину прибыли от продажи наркотиков, чтобы удерживать на плаву свой завод. И через три месяца после взрыва в Ньюмаркете завод закрылся, что наверняка не обрадовало ту даму в Делафилде, которая торговала расшитыми подушками.

В отличие от Ролфа Джордж, похоже, хранил верность Комарову, во всяком случае, пока его не арестовали и не обвинили в убийстве.

В результате информации, полученной от Джорджа, полиция нанесла неожиданные визиты нескольким наркобаронам, и теперь они ожидали суда в одной из тюрем Ее Величества. Ниточки потянулись и в другие страны, прибавив работы тамошним детективам. И я полагал, что спрос на лошадей в Южной Америке разом сильно уменьшился.

Тем временем Курта и Уолтера навестили сотрудники Управления шерифа Делафилда, подозревая их в нападении на дом миссис Дороти Шуман. Уолтер, всегда такой импульсивный, похоже, попытался ударить одного из помощников шерифа клюшкой для поло, за что его и пристрелили. Меня это нисколько не огорчило.