В глазах англичанина отчетливо читался страх перед необходимостью принять ответственное решение. Ведь этим поступком он сжигал мост между прошлой жизнью и неясным будущим, полным опасностей. Пришлось Сергею налить в кружки еще рому. Взгляд лейтенанта слегка затуманился, но одновременно в нем появились и проблески решимости.

— Продолжаем разговор! Вот мой план: подкуп колеблющихся, внезапность выступления и паника, спровоцированная в рядах противника! — ухмыльнулся Сергей и на листе бумаги начал набрасывать план действий. — Для успешного проведения операции выбираем раннее утро. Мгновенно разворачиваем пушку и направляем на выход из каюты капитана и кают-компании. Делаем один выстрел выше кормовой надстройки, чтобы насмерть напугать офицеров!

— Пугнем! — кивнул головой Флетчер. — Второго выстрела не понадобится. Так пугнем, что этот фанфарон Блай позабудет собственное имя.

— Бунт должен быть без крови, без трупов. В соответствии с теми фактами, которые описаны в реально свершившейся истории.

— А история сочинена лично самим Блаем или шпионом-ученым Нельсоном? Или незаинтересованным лицом, много лет спустя?

— Честно говоря, не знаю, я видел американский кинофильм, — ответил Строганов. — А впрочем к черту кино, видео, фото, телевидение! Ты ведь ничего этого не видел, не знаешь! Не обижайся. Если я сейчас начну эти слова объяснять — неделя уйдет. Слушай меня и помогай оттачивать детали операции!

— Есть, сэр! Повелевайте! Но я одену под китель свинцовые пластины! В случае провала заговора брошусь за борт! Болтаться на рее я не собираюсь!

— Хорошо, повелеваю. К пушке приставить пять человек! Пиши сразу фамилии канониров! Они должны ее перетащить как можно быстрее. Не дольше чем за две минуты!

Кристиан написал на бумажке имена пятерых моряков.

— Двигаемся дальше. Двое таскают бревна и такелаж, чтобы подпереть выходы из кают офицеров.

— Есть! Кто будет этим заниматься, я уже решил.

— Далее необходимо определить, кто именно запрет в трюме матросов — сторонников Блая. Для этого потребуется еще пять человек.

— Записал, — откликнулся Флетчер.

— Запомни и запиши, что эта же команда будет вязать сдавшихся в плен!

Флетчер задумчиво почесал гусиным пером затылок, припоминая имена надежных товарищей, и немедленно составил новый список.

— Я тоже буду у дверей в каюты. С винтовкой и пистолетом прикрою тебя, когда будешь зачитывать ультиматум капитану и остальным офицерам.

— Ультиматум? Зачем? — искренне удивился лейтенант.

— А как же! Мы же не пираты! Ты должен обосновать причины захвата судна. Заранее обдумай, о чем будешь говорить. Ну, там что-нибудь об угнетении, о каторжных условиях службы моряков, о классовой ненависти, о злоупотреблениях капитана, о его грубости, о начатой борьбе с тиранией. О бабах, в конце концов, желаете, мол, возвратиться к своим вновь обретенным женам на Таити, воссоединить семьи! Пиши манифест!

Флетчер вновь взялся за перо, обмакнул его в чернильницу, и тут заговорщики услышали легкий шорох снаружи, за запертой дверью. Это был но скрип корабельных снастей и деревянных шпангоутов, не плеск волн, бьющихся о корпус шхуны, а именно непонятный звук, будто кто-то нечаянно задел за дверь или...

Сергей на цыпочках подошел к ней, подавая жестами знаки лейтенанту, чтобы тот продолжал говорить. Лейтенант понял замысел и принялся громко рассуждать о важности направления ветра в парусном деле. Строганов на цыпочках добрался до выхода, замер, вслушиваясь, а затем, подпрыгнув, резко ударил ногами в дверь. Она с грохотом распахнулась и шибанула стоящего за ней человека по лбу. Подслушивающий рухнул без чувств. Кристиан Флетчер и Сергей втащили в каюту отяжелевшее, безвольное и несопротивляющееся тело. Это был Нельсон!

— Проклятый доносчик! Таракан! Раздавлю, как лесного клопа! — воскликнул Флетчер.

— Лейтенант, погоди, — отстранил Серега руку с наставленным в грудь шпиона кортиком. — Сперва допросим. Мы должны узнать, что ему известно, о чем он пронюхал, что успел услышать из нашего разговора. Он по чьей-то указке следит за нами или действует на свой страх и риск?

Строганов влил тонкую струйку рому в приоткрытый рот шпиона, брызнул ему в лицо холодной водой.

— Хе-бхе-кхе! — закашлялся королевский агент, приходя в сознание.

— Что, подлый мерзавец, хотел нас выследить и сдать капитану! Ах ты сукин сын! — по-русски обратился к пленнику Сергей, но тот, естественно, ничего не понял.

Нельсон трясся от страха за свою жизнь, обливался потом, губы его дрожали, руки тряслись.

— Эх, ботаник! Учить надо было в своем Оксфордском университете русский язык! Тогда бы давно допетрил, что к чему! Что, влип, очкарик?! Теперь не донесешь!

— Рассказывай, негодяй! Зачем ты нас подслушивал?! — Флетчер с силой пнул шпиона, без малейшего уважения к его ученой степени. — Если желаешь жить еще час-другой, то говори! Быстро!

Пленник кивал головой, но из его глотки, кроме хрипов и всхлипов, ничего не доносилось.

Флетчер скорчил презрительную мину на лице и вновь угрожающе замахнулся кортиком на поверженного врага.

— Отвечай, вонючка, кто тебя послал сюда! Блай? Говори и не порть воздух!

— Н-н-ноу! Я нечаянно! — пискнул шпион.

— Ноу, ноу! — сердито передразнил Строганов пленника. — Лейтенант, вяжи ему руки и ноги! Покрепче!

«Ботаник» взвизгнул, но тотчас был оглушен ударом в челюсть. На какое-то время он затих. Флетчер ремнями стянул его ноги, а веревкой скрутил за спиной руки. Он проверил, надежны ли узлы, и, удовлетворившись качеством проделанной работы, радостно улыбнулся, вытер пот со лба. В каюте было и раньше довольно душно, а после борьбы воздух сгустился, стало невыносимо жарко. Лейтенант хлебнул из бутылки немного рому, крякнул и досадливо ударил шпиона носком сапога по ребрам.

— У-у! Чтоб ты сдох, гадюка! Чтоб тебя сразила тропическая лихорадка или малярия! Чтоб у тебя от цинги все зубы повыпадали! Доносчик! Негодяй!

— Ой! Они и так от нее выпадают, — захныкал очухавшийся Нельсон.

— Тихо! Тихо! — стал успокаивать Строганов разъяренного лейтенанта. — Ты еще слишком молод и импульсивен! Так мы не победим! Спокойствие и выдержка!