— Ну что же! Хорошо действует. Были бы только патроны, а оно послужит еще.

— Кстати о патронах, товарищ майор, — заговорил до сих пор не проронивший ни слова Куско. — На три ружья в моей роте только двадцать один патрон имеется..

— Знаю. Во всей бригаде такое положение. Если придется столкнуться с танками, то надо бить наверняка.

Помолчали.

— Ну, а настроение как у людей?

— Хорошее.

— А вот Никаноров что-то кислый сегодня. Не болен ли?

— Что вы, товарищ майор! Это вам просто показалось.

— Значит, настроение хорошее?

— Да какому ему еще быть, этому самому настроению? Одно оно у нас — пока немец топчет нашу землю, нет нам покою, и не будет. Значит, и думка-то у нас одна — расчихвостить его побыстрей, да за мирную жизнь опять приняться.

— Верно, Никаноров! Нет нам покоя, пока на нашей земле иноземцы безобразничают. Но только я не об этом тебя хотел спросить. Я хочу знать, как ты не заботишься, если, скажем, завтра на нас танки пойдут?

— Привыкли уже. Попервах, правда, оно боязно было. А теперь освоились. Другой увидит танк, задрожит весь. А зачем его бояться? Ежели у тебя хороший окоп, танк тебе ничего не сделает. Я по себе знаю. Утюжили меня в окопе. Правда, ощущение, надо прямо сказать, неважнецкое, и земля за шиворот сыплется, и шумит он дюже гадко, но зато как только съедет он с твоего окопа, ты тут не теряйся. Сразу же гранатой его долбанешь — и дух из него вон. Либо сразу же загорается, либо на одной гусенице краковяк начинает выделывать.

Майор засмеялся.

— Ну ладно, товарищи. Пойду. Надо будет хоть часок соснуть.

Но заснуть майору не пришлось. В землянке его поджидали уже начальник бригадной разведки капитан Соболев и солдат-разведчик.

— Чего вы здесь? — спросил их Черноусов.

— Комбриг прислал, — ответил, разворачивая карту, Соболев. — Доложить вам приказал, где стоят в Свидовках танки.

В это же самое время начальник штаба фронта, молодой, подтянутый генерал в роговых очках, чем-то похожий на ученого, развернул свою карту. Рядом с ним сидел командующий ударной армией генерал Науменко.

— Десантники в этом районе, — пояснил начальник штаба, — а вот здесь, — он отметил на карте карандашом, — саперный батальон уже готовит переправу. На все время боя этот батальон переходит в ваше распоряжение. Когда начнется переправа, ваша армия должна первой переправиться через Днепр. Там вас встретят десантники Захарчука.

— Ясно, — сказал генерал.

— В вашу задачу входит не только закрепиться на этом плацдарме, но и расширить его, вести активные наступательные бои за овладение городом Черкассы. Задача ясна?

— Так точно!

Генерал вышел из дома, сел в машину и поехал к себе в штаб. Но по дороге он передумал и приказал шоферу везти его к месту будущей переправы.

Здесь уже вовсю кипела работа. На машинах подвозили хворост, доски, огромные железные лодки, и все это сгружали на белый, как снег, песчаный берег Днепра.

Генерал вышел из машины и прошел по только что уложенной из хвороста и досок на песке дороге, ведущей к воде.

— Молодцы саперы! — тихо сказал он своему адъютанту.

— Танки пройдут, и дороги не будет, — отозвался адъютант.

— Потом это неважно. Подремонтируют. Важно, что сейчас машины в песке застревать не будут.

— Посторонитесь, товарищи, а то ненароком ушибем вас! — кто-то крикнул им.

Генерал и адъютант посторонились. Мимо них солдаты на плечах пронесли огромный железный понтон и спустили его на воду.

— А теперь помост укладывайте! — приказал кто-то из темноты стоявшим по колено в воде солдатам.

Генерал шагнул вперед. Перед ним появилась чья-то фигура, блеснул неяркий луч фонарика.

— Командир саперного батальона гвардии подполковник Лютиков, — увидев командующего, доложил офицер.

— Здравствуйте, товарищ Лютиков, — поздоровался с ним генерал. — Как идут дела?

— Все хорошо, товарищ командующий. Последнее звено собираем.

— Не подведите! Катера в исправности?

— Так точно.

— А если переправу разбомбят, в запасе понтоны имеете?

— Имеем, товарищ командующий.

— Да, кстати, не забудьте, что на той стороне берег тоже песчаный. Поэтому сразу же, как только переправимся, надо будет дорогу проложить, чтобы ни одна машина не застряла.

— Все будет сделано, товарищ командующий.

Блестевшие в небе звезды потускнели, и, когда на востоке сверкнули первые лучи восходящего солнца, их стало совсем не видно.

Черноусов подумал, что день будет безветренным, солнечным и теплым. Он стоял по грудь в только что отрытой траншее и, весь превратившись в слух, пытался уловить в воздухе хотя бы какой-нибудь звук. Он ждал обещанных самолетов, без которых им не взять Свидовок. Но в воздухе было тихо, и комбат начал волноваться.

Внимательно следили за небом и солдаты, а ординарец Ванин даже вытащил часы и уже отсчитывал последние секунды указанного времени, но в воздухе по-прежнему было тихо.

— Что-то не летят, — вкрадчиво шепнул он комбату. — Как бы не подвели они нас.

— Тсс! — прикрыв ему пальцами рот, настороженно произнес Черноусов.

Ванин умолк.

— Слышишь? — спросил он его.

— Слышу! — обрадованно отозвался ординарец.

С северо-восточной стороны, все нарастая, послышался гул моторов, а через минуту в безоблачном небе появились маленькие точечки приближающихся строем самолетов.

— Вот они, соколы, наши, идут, идут! — задрав кверху голову и весь сияя, прошептал Кухтин.

— А может, это и не наши еще? — усомнился Будрин.

— Что ты, что ты! — торопливо возразил Сидоров. — По звуку моторов сразу видно, что наши.

— Ну скорей, братцы, скорей! — следя за самолетами, упрашивал невидимых летчиков Уваров.

— Ничего! — заговорил и Кухтин. — Больше ждали, подождем и еще. Вот смотри, уже разворачиваются. Сейчас они дадут им пить.

В Свидовках кто-то отчаянно стал выстукивать о рельс сигнал воздушной тревоги, и почти в это же время первая девятка самолетов перешла в пике. Потрясая воздух воем моторов, самолеты стремительно падали вниз, и казалось, что, развив такую скорость, они уже не смогут выйти из пике и разобьются. Но это только казалось. Приблизившись к земле настолько близко, что можно было разглядеть сидящего в кабине летчика, самолеты один за другим сбросили бомбы на стоящие в безлиственных садах танки и, принимая горизонтальное положение, уже по-над землей уходили обратно.

В селе возникло несколько очагов пожара. Загорелся большой, крытый соломой сарай, темно-желтым дымом окутались танки.

Черноусов навел на село бинокль. Из крайнего дома выскочил офицер. Гитлеровец удивительно быстро вращал головой, то и дело посматривая в безоблачное небо, и никак не мог застегнуть пуговицы кителя. Вслед за офицером появились и солдаты. Они в беспорядке заметались между домами. Он что-то приказал им, указав рукой в сторону горящих танков, в которых уже начали рваться снаряды.

Черноусов приказал открыть огонь.

Воздух огласился трескотней автоматов и пулеметов, и почти одновременно с этим на село налетела вторая девятка советских штурмовиков. Сбросив бомбы, они начали кружить над селом, обстреливая из крупнокалиберных пулеметов гитлеровцев.

— Вперед! С нами победа! — выскочив из траншеи, во весь голос закричал Черноусов.

— Ур-р-ра-ра! — дружно загремели солдаты.

Солдаты бежали по неровному полю, спотыкаясь, падали, поднимались и снова бежали. Пока они преодолевали триста с лишним метров, отделяющих их от окраин Свидовок, самолеты обстреливали село.

Едкий дым пожаров, потрясающие воздух взрывы снарядов в горящих танках и душераздирающий вой пикирующих на село самолетов — все это произвело на немцев удручающее впечатление. Потревоженные внезапностью налета, они полураздетыми выскакивали из домов, поспешно прячась от осколков и обстрела в погребах. Укрываясь от самолетов, они не подозревали даже, что по соседству с ними находится целый батальон советских парашютистов. Все их внимание было сосредоточено только на изрыгающих огонь самолетах, под шум и вой моторов которых батальон Черноусова, почти не встретив никакого сопротивления, и ворвался в село.