Женщина приняла ключ, не сказав ни слова. Рейчел заглянула в коридор, который начинался сразу же за входной дверью. Она увидела ковер на полу, люстру и лестницу с массивными дубовыми перилами.

– Прошу прощения за свой поступок, – продолжала Рейчел, надеясь сломать лед.

– Нет проблем, – наконец отозвалась Лорин. – Спасибо за то, что вернули ключ. – Она уже собралась закрыть дверь, когда Рейчел храбро шагнула вперед.

– Лорин, – сказала она, – быть может, вы заметили что-либо странное в моем поведении, пока я жила у вас, особенно в понедельник вечером, когда была изрядно огорчена. Погибла моя лучшая подруга, и похороны… Вы не заметили во мне ничего необычного?

Лорин заколебалась.

– О чем вы?

– Ну, не знаю. Это могло быть что угодно. Может, я сказала или сделала что-то нелепое…

– Нет, не припоминаю ничего подобного, – произнесла Лорин и сделала новую попытку закрыть дверь.

– Это может показаться вам странным, – заявила Рейчел, решив, что пора выложить карты на стол, – но я забыла часть событий, происходивших со мной недавно. У меня амнезия. Очевидно, я оставалась здесь до утра вторника. Вот только сама этого не помню. Моя память включилась в четверг утром, то есть вторник и среда из нее полностью выпали. Я не помню ничего, что происходило со мной в эти дни.

На лице Лорин отразилось крайнее изумление.

– Мы понимаем, это звучит дико, – вступил в разговор Джон, поддерживая свою девушку, – но Рейчел говорит правду. Мы полагаем, что вы были последней, кто видел ее во вторник утром. Вопрос первый: вы можете подтвердить, что она действительно была здесь во вторник утром?

– Да, могу. В то утро она выписалась из гостиницы.

– Хорошо. Благодарю вас. А теперь второй вопрос: она случайно не упоминала, куда собирается направиться отсюда?

– Нет, – подумав, ответила Лорин. – Нет, не упоминала. Хотя подождите секундочку. Да, она говорила о каком-то коттедже, – женщина повернулась к Рейчел. – Коттедж вашей тети. Вы сказали, что поедете туда.

– Она направилась туда прямо от вас? – продолжал расспросы Джон.

– Не знаю. Она действительно говорила о коттедже, но не сказала, когда поедет туда.

– Предполагалось, что она проведет у вас ночь со вторника на среду, – продолжал он. – Очевидно, у нее появились причины уехать раньше. Рейчел не говорила вам, в чем дело? Например, когда выписывалась и платила по счету?

Лорин покачала головой. Она явно насторожилась.

– Я уже рассказала вам все, что знаю. У меня будут неприятности?

– Нет, что вы. Совсем нет. Мы всего лишь хотели задать вам несколько вопросов, – ответила Рейчел, пытаясь успокоить хозяйку гостиницы.

– Значит, во вторник вы совершенно точно видели Рейчел? – упорствовал Джон.

– Да, – подтвердила Лорин.

– Прошу вас, расскажите нам об этом, – взмолился Джон.

Лорин перевела взгляд на Рейчел.

– Вы позавтракали. Но завтрак у вас был не английский, а всего лишь круассаны с кофе, насколько я помню. После этого поднялись в свою комнату, но вскоре сошли в холл, чтобы уплатить по счету. Вы заявили, что вам нужно уехать. Мне даже показалось, что вы очень спешили. В тот момент вы не сказали, куда направляетесь, но перед тем упомянули коттедж. Вот и все. Не могли бы мы закончить на этом? – Она говорила быстро, явно рассчитывая, что Джон и Рейчел удовлетворятся полученными ответами и оставят ее в покое.

– Лорин, – обратилась к ней Рейчел, – мы ни в коем случае ни в чем вас не обвиняем. Нам просто нужна кое-какая информация. Скажите, я выглядела рассеянной? Или обеспокоенной чем-либо, откровенно говоря, не в себе?

– Вы действительно выглядели рассеянной, – подтвердила Лорин. – Но я решила, что это вполне понятно, учитывая, через что вам довелось пройти.

– А больше вы ничего не помните? – поинтересовался Джон. – Пусть даже это какая-нибудь мелочь, одно-единственное слово?

Взгляд Лорин, словно маятник, безостановочно переходил с Джона на Рейчел и обратно. Они увидели в ее глазах тревогу.

– Нет, больше я вам ничем помочь не могу, – решительно заявила хозяйка.

– И в своей комнате она ничего не оставила? – не унимался Джон, хватаясь за соломинку.

– Не думаю. Но вы можете подняться и посмотреть сами.

Джон и Рейчел обменялись взглядами.

– Вряд ли мы найдем что-нибудь, – протянула Рейчел, – но посмотреть не мешает. Быть может, вид комнаты освежит мою память.

Лорин протянула им правую руку с ключом на указательном пальце.

– Будьте как дома.

– Спасибо вам, – поблагодарила ее Рейчел. – Комната наверху?

– Да. Поднимайтесь на второй этаж и поверните налево.

Они вошли в коридор. Доски пола, накрытые клетчатой ковровой дорожкой, жалобно поскрипывали под ногами. Лорин осталась внизу, в коридоре, а Джон и Рейчел стали подниматься по лестнице.

– Боже, как неудобно, – тихо сказала Рейчел. – Я начинаю думать, что с головой у меня действительно не все в порядке.

– Ерунда, – успокоил ее Джон. – Мы должны были задать эти вопросы. Или у нас был выбор?

– Не было, – признала Рейчел.

Она открыла дверь комнаты под номером 5. Помещение оказалось небольшим и уютным, на полу лежал красный клетчатый ковер. Над единственной кроватью висела картина в аляповатой, вульгарной раме. На ней была изображена сцена охоты на вересковых пустошах. Старомодный телевизор и электрический чайник занимали место на столике у стены напротив. Единственным современным устройством здесь была душевая кабинка в ванной.

– Вот, значит, где я провела субботу, воскресенье и ночь с понедельника на вторник, – резюмировала Рейчел.

– Должно быть, ты права, – заключил Джон.

– Я не узнаю эту комнату, – со вздохом призналась она, обессиленно опускаясь в единственное кресло. – И что прикажешь делать теперь?

Джон не нашел что сказать.

– Я не смогла отыскать то место в горах, – пожаловалась она, – а теперь мы снова в тупике.

– Думаю, на сегодня с нас довольно, – ответил Джон. – Утро вечера мудренее. Давай подождем и посмотрим, что оно нам принесет.

Рейчел понимала: Джонатан прав. Она не знала, что еще можно сделать, но в то же время чувствовала, что должна сделать очень многое.

Каждый впустую потраченный час может стать последним для Дженни.

Эта мысль не давала ей покоя, хотя и представлялась абсурдной. Джонатан говорил правду о смерти ее подруги, как и о том, что Рейчел присутствовала на ее похоронах. То же самое сказала ей тетя Элизабет. Казалось, все подтверждали тот факт, что ее лучшая подруга сорвалась со скалы и погибла, и только Рейчел сражалась с ветряными мельницами.

– Что это? – вдруг воскликнул Джон, схватив со стола, который стоял рядом с креслом, какой-то листок. – Это ты нарисовала? – А потом сам и ответил на собственный вопрос: – Да, конечно же, ты. Больше некому. Я узнаю твою манеру. Взгляни, здесь, внизу, есть твои инициалы: «РС». Так ты подписываешь все свои работы.

Она поднялась и подошла к нему. Он раскрыл информационные материалы гостиницы: папку в коричневом кожаном переплете, в которой лежали какие-то буклеты о «Старом колесе» и виды местных достопримечательностей. На полях верхней брошюры красовался непонятный рисунок, сделанный шариковой ручкой.

Рейчел склонилась над ним.

– Это что, птица? – осведомилась она. – Либо летучая мышь? – Тварь, которую нарисовала девушка, и впрямь имела отдаленное сходство с летучей мышью: она была угольно-черной, с длинными распростертыми крыльями. Но не только. Голова ее напоминала морду волка, а не птицы или летучей мыши и была покрыта черной шерстью. Из пасти торчали длинные острые клыки.

И вдруг она поняла все.

В ее сознании всплыло жуткое воспоминание.

Рейчел в оцепенении уставилась на Джона. В горле у нее пересохло. Ей стало трудно дышать и говорить.

– Это она, – хриплым голосом прошептала Рейчел.

Джон растерянно заморгал.

– Это она! – повторила Рейчел, на сей раз громче.