Ира вдруг рухнула ему на грудь, будто вмиг растеряла экспрессию и злость с которой только что кричала на Игоря.

   - Ты всегда держишь обещания, - уже шепотом напомнила сестра ему, продолжая заливать его свитер слезами.

   Или это дождь? Тот же, который стекал у него по спине холодными струйками?

   - Я знаю, маленькая, - он обнял ее со всей силой, которая была в руках. - И это сдержу, ты мне можешь верить.

   Ира только сильней вцепилась в его волосы и шею. И молчала. То ли его слова подействовали, то ли начался эффект тех таблеток, которые она успела проглотить до его приезда. Ира вдруг перестала сопротивляться, покорно выполняя все, что Игорь от нее требовал.

   Игорь потянул ее в свою машину. Она послушно шла за ним, не отпуская руки, как-будто опасалась, что Игорь исчезнет.

   Он не собирался больше говорить о том, что случилось. Знал, что не станет выяснять или вытягивать на поверхность причины и страх.

   Сначала он внушит Ире, что защитит ее от всего. Что не имеют значения минувшие месяцы. А потом..., потом Игорь надеялся, что она сама расскажет, что ей станет лучше и сестра доверится ему так же, как и раньше, когда они просто друг друга любили.

   - Ты будешь со мной, - повторил он Ире, усадив ее в свою машину. - Поняла? Ты больше никуда не уйдешь. Я не отпущу тебя, - он слишком много боли вложил в эти слова, наверное потому это прозвучало настолько требовательно, что почти резало слух грубостью.

   Ира просто кивнула.

   Она не сопротивлялась, когда они приехали в гостиницу и Игорь снял комнату. Он просто не знал, куда им ехать. Ту квартиру, в которой они жили раньше -- Игорь продал, не было у него сил даже просто заходить в место, где витало столько воспоминаний.

   Ира ничего не спрашивала, когда он, велев ей сидеть на кровати и ничего не делать, запер Иру в номере и ушел. Видит Бог, Игорь не хотел этого делать, но не посылать же в аптеку портье? И сидела на том же месте, когда Игорь примчался назад с упаковкой самых простых успокаивающих таблеток на травах.

   И только после того, как полчаса простояла с ним в душе под струями почти обжигающей воды, вдруг посмотрела на него осмысленным, действительно разумным взглядом его маленькой Иры.

   - Ты обещал, - еле слышно прошептала она, глотая воду, стекающую по ее щекам и ресницам.

   А потом обняла его почти так же крепко, как и он обнимал ее на той проклятой поляне, наверное. А Игорь вдруг понял, что сейчас вполне может сделать то, что не делал лет с семи, с тех самых пор, как решил, что теперь он отвечает за Иру. Его глаза запекло от слез, но он только крепче сжал веки и обнял ее в ответ, чувствуя облегчение.

   Нет, Игорь знал, что это только первый шаг, но, по крайней мере, у него появилась надежда, что он сумеет вернуть свою Иру.

   Она, раз в двадцатый наверное, перечитывала свидетельство о браке.

   - Тебе не надоело? - Игорь улегся рядом на кровать, глядя на Иру с улыбкой. - Уже наизусть можно было выучить, - он поерзал, устраиваясь затылком на ее животе.

   - А я и выучила, - счастливо улыбнулась Ира, тут же погрузив пальцы в его волосы. - Но мне никогда не надоест смотреть на это, - она вновь перевела глаза на свидетельство. - Завтра же поеду, отдам паспорт, пусть меняют, - решительно кивнула Ира самой себе.

   Игорь захохотал и это звук разлился у нее в животе теплом. Впрочем, Ира была уверенна, что любимый не меньше ее самой счастлив.

   Жизнь теперь не просто казалась прекрасной. Ира точно знала, что именно такой она и была.

   Следующий день в офисе запомнился ей до боли ярко. Невозможно было выразить словами ту эйфорию и счастье, удовольствие, которое испытываешь зная, что люди действительно искренне рады за тебя, что их пожелания счастья правдивы. Ира купалась в этой атмосфере так, как некоторые упиваются уважением или подчинением окружающих. И пусть понимание того, что печать в паспорте не является гарантией ни для чего, не защитит и не избавит от несчастий и горя - жило в ее душе, Ира наслаждалась нынешним днем, не имея ни сил, ни желания вновь жить в страхе от воображаемой кары.

   Она наконец-то смеялась, почти не вспоминая о том, что умеет плакать, и радовалась любой минуте, что они с Игорем проводили вместе. Ира перестала таиться и прятаться, не боялась лишний раз на людях обнять любимого или выйти с ним туда, где существовал шанс встретить того, кто знал бы о них больше видимого. И однажды они действительно встретили знакомого. Никиту. Причем Ира того даже не заметила, смеясь над каким-то замечанием Игоря, который крепко обнимал ее пряча от пронизывающего ветра зимы, что все уверенней вступала в свои права. И не сразу поняла, почему Игорь так напряженно замер, глядя ей за спину. Только обернувшись осознала. Но даже порадовалась, что руки Игоря не разжались, сильней сомкнулись на ее талии, еще наглядней демонстрируя их отношения. А сама она, вдруг поддавшись какому-то порыву, кивнула, поздоровавшись с Никитой, имевшим несколько опешившей вид.

   К чести Никиты и немалому удивлению их обоих, друг не только поздоровался в ответ, но почти со спокойным выражением лица подошел, чтобы пожать руку Игорю. И только уходя, после короткого, полного неловких пауз разговора о знакомых, Ник с насмешкой над собой заметил: "я должен был еще в школе понять, тупица", и пошел дальше, махнув им напоследок.

   Честно говоря, глядя в спину своему "бывшему мужу", если так можно было назвать Никиту, Ира выдохнула с облегчением, ощутив, как какой-то камень упал с души. Отношение матерей слишком глубоко въелось в душу, и потому было так непривычно видеть, как другие люди, в чем-то близкие им, совершенно естественно воспринимали их с Игорем чувства, пусть и с некоторой растерянностью и недоумением.

   Теперь они старалась редко наведываться к родителям, Игорь не обсуждал с ней этот вопрос, но Ира не сомневалась, что брат просто не хочет лишний раз бередить ей душу, нарушая тот покой, который окутал их, теперь уже настоящую и "официальную" семью. Но они не забывали часто звонить бабушке, и достаточно живо общаться с дядей Вовой по телефону, стараясь именно к нему свести все разговоры со старшим поколением. По крайней мере, дядя Вова никогда не пытался на них давить или учить, как устроить личную жизнь. О своем браке они так родителям и не рассказали. Ира понимала, что такое невозможно скрывать вечно, а так хотелось. Не было никакого желания в очередной раз участвовать в истеричном скандале, который, без всякого сомнения, закатят их матери.

   Новый год они встретили в Карпатах, решив не уезжать из страны, и в полной мере насладились настоящими, снежными праздниками, оставив в прошлом году весь шлейф боли и страхов, опутывающий их жизни столько лет.

 Начало февраля выдалось таким суматошным, что Ира чувствовала себя уставшей даже по утрам. Серьезно, казалось, что все внезапно проснулись, оглянулись по сторонам, вдруг осознали, что новогодние праздники закончились - и ринулись делать покупки, срочно меняя обстановку своих домов. После затишья в январе на их фирму посыпались десятки заказов, и порой Игорь шутил, что придется вспомнить старые времена и самим идти в цеха, настолько большие выполнялись объемы работы. Разумеется, брат шутил, но рук действительно порой не хватало, чтобы все успеть.

   Зевнув, она улеглась щекой на кухонный стол, вяло отодвинув чашку с кофе и сквозь полуприкрытые веки наблюдала за тем, как зевающий Игорь перебирает полки в холодильнике. Ей самой есть ничего не хотелось, разве что мюсли с йогуртом, потому Ира методично отклоняла все варианты завтрака, которые Игорь ей озвучивал.

   Наконец, когда она отказалась и от яичницы, которую Игорь предложил ей пожарить, брат закрыл холодильник и сел напротив, как-то странно посмотрев на нее.