Для шведского государства и общества столь же значимым событием Северной войны стала Полтавская битва 27 июня 1709 года. Несмотря на отсутствие единства среди исследователей в оценке количества потерь, большая их часть уверена в одном — под Полтавой и Переволочной Карл XII лишился целой армии опытных и преданных воинов во главе с их военачальниками и представителями придворной аристократии. Среди них были: первый походный министр короля граф Карл Пипер, фельдмаршал граф К.Г. Реншельд, генералы А.Л. Левенгаупт, К.Г. Крейц, X. Ю. Гамильтон, В.А. фон Шлиппенбах и пр. Около 1000 офицеров, цвет шведской армии, — все они на долгие годы оказались далеко от родины и испытали все трудности и лишения плена.

Первым испытанием на долгом пути пребывания полтавских пленников в России стало их участие в качестве «живых» трофеев в грандиозном шествии в Москве. Петр задумал его, чтобы показать своему народу и всему миру силу и мощь новой русской армии. Для реализации царского плана в середине декабря военнопленных стали собирать около Москвы, в Серпухове, Коломне, Можайске и прочих подмосковных городах.

Грандиозное, как никакое другое ранее, празднество произошло 21 декабря (22-го по шведскому календарю) 1709 года и состояло из нескольких частей: парада лучших полков русской армии, иллюминации, костюмированных сцен, аллегорических картин и, конечно, шествия поверженного противника. Сценарий праздника был разработан самим царем. Первыми шли музыканты — трубачи и литаврщики. Далее в синих мундирах следовал гвардейский Семеновский полк. В середине полковой колонны размещались полевая артиллерия, знамена, штандарты и пленные, взятые в битве у деревни Лесной. Далее вниманию публики была представлена комическая сцена, которая по мысли создателей должна была унизить побежденных. В санях, запряженных оленями, ехал шут — француз Вимени, который был назначен «королем ненцев», следовавших следом на 19 санях. Шутовской король и его свита символизировали сумасбродство шведского короля, решившегося на завоевание России и свержение Петра с престола.

Полтавскую часть шествия открывал гвардейский Преображенский полк, за которым шли офицеры, плененные под Полтавой. В промежутках между колоннами везли взятые у шведов трофеи, а замыкали ряды пленных шведские генералы во главе с фельдмаршалом Реншельдом и графом Пипе-ром. Все участники шествия проходили под специально сооруженными семью триумфальными арками.

У первых ворот царя встречали сановники, у вторых — московский градоначальник князь М.П. Гагарин, у третьих — дворянство, у четвертых — именитейшие купцы, у пятых — духовенство, у шестых — вдовствующая царица и царевны, а у седьмых — остальные горожане. Ворота были покрыты многочисленными аллегориями, карикатурами и девизами на латинском языке. В частности, на одной из арок был изображена колесница бога солнца, место которого занимал сам Петр. Над ним были изображены знаки зодиака Рак и Лев для обозначения месяцев июня и июля. Это означало то, что, когда солнце вступило в знак рака, то есть июнь месяц, был жестоко посрамлен шведский лев и, отступая, пятился назад, как рак. Над колесницей были изображены богиня Правды в виде молодой прекрасной девы, с весами в руках, и вера христианская в виде девы с крестом в руках. На заднем плане виднелась Москва, а над ней парящий орел, на спине которого сидел царевич Алексей Петрович. Смысл этой аллегории заключался в следующем: царственный отрок всеми силами помогал мужественным защитникам, посылая из столицы молнии в виде собранного в Москве войска.

Все действо, длившееся с утра до вечера, сопровождалось пушечной стрельбой и колокольным звоном. На балконах домов и вдоль улиц было много зрителей с восторгом приветствовавших победителей и ругавших шведских военнопленных, самочувствие, которых было ужасным: униженные и оскорбленные, они весь день провели на ногах, не получив ни кусочка хлеба.

Устраивая столь грандиозный и дорогой праздник, Петр расчетливо добивался своей заветной цели — признания России великой державой. Имперским амбициям соответствовали и введение в 1698 году первого российского ордена св. апостола Андрея Первозванного и строительство в Санкт-Петербурге собора Петра и Павла. В этом смысле триумфальные шествия, ведущие свое начало с Древнего Рима, как нельзя лучше отвечали царским планам. И действительно, когда весть о победе русских под Полтавой достигла Европы, очень многое изменилось. В частности, были восстановлены союзы с Польшей и Данией и успешно закончились долгие переговоры о браке сына Алексея с дочерью герцога Вольфенбюттельского Шарлоттой и племянницы Анны с курляндским герцогом Фридрихом-Вильгельмом. Надо упомянуть и о том, что выпущенная в честь победы медаль завершила картину событий, столь похожих на те, что сопутствовали нарвской победе Карла XII.

Особая роль Полтавы и Переволочны (а именно там, в районе одноименных реки и деревушки, были принуждены к сдаче основные силы шведской армии) заключалась в том, что после них произошла корректировка положения военнопленных с обеих сторон. Причина была очевидной: очень много каролинов, знатных и самых простых, оказалось в русском плену.

Кроме Нарвы и Полтавы, в течение двадцати одного года Северной войны было около тридцати более или менее крупных столкновений, не считая мелких вылазок, штурмов крепостей и сдачи «на аккорд», в результате которых увеличивалось количество «полоняников» с обеих сторон. Назвать точное количество русских и шведских пленных практически невозможно. Но пренебрегать разрозненными и отрывочными данными было бы неправильно, так как даже они позволяют увидеть определенную тенденцию.

Чаще всего те или иные сохранившиеся цифры имеют ярко выраженную событийную привязку. Из тайных писем резидента Хилкова, например, известно, что к началу 1705 года в Швеции было «русских и иноземцев» около 400 человек, а среди них 80 офицеров «с генерала до сержанта». Он же в отчете за 1706 год указал, что после разгрома русско-саксонских войск при Фрауштадте[31] (2 февраля 1706 года) в Стокгольм привезли еще 10 офицеров и 260 рядовых, которых тут же раздали крестьянам, получившим распоряжение кормить их за выполняемую поденную работу. Некоторые цифры появились на свет в результате подсчетов, выполненных по распоряжению шведских властей. Известны как минимум три попытки произвести подсчеты общей численности русских пленных в Швеции: в 1708, 1711 и в 1715-1718 годах. В 1711 году по шведским данным русских пленных было 1180 человек. Проведение последних подсчетов были связаны с трагическими событиями на острове Висингсё, где умерло от голода и болезней несколько сот пленных разного подданства. В сводной ведомости за 1718 год губернатор Йончёпинга указал, что на острове в этот момент находилось 1623 пленных, из которых 1351 русские.

Столь же отрывочны данные о количестве шведских пленных в России. Есть данные, что в 1701—1704 годах в Москву было прислано 2547 пленных «шведской породы». К этому же времени относится донесение от фельдмаршала Б.П. Шереметева о том, что во время сражения под Нарвой (август 1704 года) было взято в плен 1950 человек. Цифры, безусловно, интересные, но они не создают общей картины, а лишь сообщают некоторые фактические и фрагментарные данные.

К сведениям, которые сообщались в военных рапортах, как выясняется, надо относиться с большой осторожностью. Наглядный пример — битва под Полтавой и пленение у Переволочны. Не только в энциклопедиях и ученых трудах признанных историков содержатся разные цифры потерь[32], но и в первоисточниках, например в текстах победных реляций, поступавших Петру, присутствуют расхождения в цифрах. А они, в свою очередь, отличались от тех данных, которые пришли в Москву сразу после победы. Численность оказавшегося в русском плену шведского воинства в первые недели после сражений активно менялась, например, за счет того, что русские «вылавливали» каролинов в окружающих лесах и болотах или они выходили и сдавались сами. Препятствовало установлению окончательных цифр также массовое и одиночное бегство пленников. Дополнительные сложности, причем не только для русских властей, но и для самих пленных, возникли после того, как под Переволочной все документы походной канцелярии по приказу шведского командования были сожжены. На сегодняшний день принято считать, что в русском плену оказалось около 30 тысяч человек, из которых лишь около 60 процентов были собственно военные. Оставшиеся составляли практически еще одну армию — армию некомбатантов, сопровождавших шведскую армию (как и армии многих других стран того времени). В плену оказались не только те, кто обслуживал воинов, но и большое количество женщин, детей, музыкантов, актеров, маркитантов и пр.