Но на душе скребли кошки. Что теперь делать-то? Что?

Некоторое время Кротов бесцельно петлял по улицам. Возвращаться в гостиницу не хотелось, а идти по большому счету при всем количестве возможных старых знакомых было некуда. Имелась запасная явка, но там следовало появиться не раньше воскресения, да и волочить за собой возможный хвост…

Вроде бы, никто не шел явно за гостем столицы, просто безоговорочно поручиться за это Кротов не мог. Имеются разные способы слежки. Лишь дилетанты, не скрываясь, топают следом. Объект можно передавать, каждый раз меняя преследователей. Во всяком случае, исходить всегда следует из худших вариантов.

Возможно, все не более чем случайность. Например, хозяину лишь померещилась угроза, и он решил обезопаситься от последствий. Или просто забыл переставить горшки в назначенный час. Мало ли что бывает в жизни? Но по любому будем считать, что явка провалена и этого канала связи больше нет. Хорошо, имеются запасные. Вряд ли грозный Комитет сумел в одночасье накрыть всю разветвленную организацию Центра в Москве. Если же даже так, тогда остаются другие города. Только плохо-то как…

По дороге подвернулся трактир. Явно не из фешенебельных, так, простонародная забегаловка, но с другой стороны, и внимания к посетителям в подобных местах значительно меньше. Запахи из приоткрывшейся двери не вызывали аппетита. Тем не менее… Да и пообедать было необходимо. Силы могут еще понадобиться, а будет ли возможность и время их восстановить?

Внутри было не слишком светло и сильно накурено. Кротов был прав в предположениях – трактир предназначался для людей простых, не слишком обремененных деньгами. В основном здесь просто обедали, но чуть подальше в углу гуляла какая-то компания из шести разнообразно одетых мужчин.

Верхнюю одежду в трактире никто не снимал. Просто расстегивали пальто, шубы, полушубки, куртки. В крайнем случае – вешали их на тот же стул, за которым сидели сами. Потому зал напоминал чем-то буфет, место для быстрой еды с последующим уходом.

Рассиживаться Кротов не собирался. Тем более – единственный на данный момент свободный столик был по соседству с гуляющей компанией. Пришлось занять его. И только здесь Кротов почувствовал, как успел промерзнуть за время прогулки. Лицо слегка горело, пальцы – побаливали. Он заказал подскочившему официанту рюмку водки, щей и что-нибудь мясное, и принялся ждать.

Водка была принесена практически сразу. Чуть позже – большая тарелка исходящих ароматным парком щей. Кротов залпом опрокинул в себя содержимое рюмки, чуть передернулся от не слишком качественного напитка, и принялся за еду. Жизнь давно отучила Кротова от чрезмерной привередливости. Была бы крыша над головой, какая-нибудь еда, а всякие изыски – это уже от жиру. С морозца горячие щи шли превосходно, и самочувствие стало улучшаться по мере опустошения тарелки.

По сторонам Кротов старался не смотреть. Зато поневоле слышал ведущиеся за соседним столом разговоры. Как часто бывает у подгулявших, похвальбы там активно перемешались сетованиями на жизнь. Затем беседа перешла на политику и предстоящие выборы, и тут уже такое началось!

Как понял Кротов, большинство было за усатого кандидата. Однако двое явно оспаривали мнение большинства, и их пытались переубедить. Не слишком аргументировано, больше упирая на эмоции, зато настолько сильно, что официанты поневоле косились, прикидывая, не вызывать ли милицию для наведения должного порядка? Вдруг дойдет до кулаков – последних аргументов в любом споре? А дурная слава заведению не нужна.

На второе подали какие-то биточки. В отличие от щей, восторгов они не вызывали, из чего были сделаны – непонятно, однако Кротову доводилось питаться и похуже, причем – гораздо чаще, чем того хотелось.

Были раньше времена!..

Уходить из тепла не хотелось. После биточков Кротов заказал еще чай, и с наслаждением закурил.

Голоса рядом вновь стали громче.

– Пошли они все! Мало нашей кровушки попили! Свобода, свобода! С голодухи подыхать? Продали все, а сами теперь жируют! – выкрикнул кто-то самое наболевшее.

Его поддержали остальные – вне зависимости от намечаемых кандидатов. Куда же деваться от фактов? А вот выбор, каким обещаниям верить оставался за каждым избирателем свой.

– А ты за кого, мил человек?

Вопрос явно относился к Кротову. Тот повернулся, окинул взглядом худощавого мужчину лет сорока и затем не торопясь ответил:

– Я? За себя.

– Как? – поперхнулся худощавый, а его гораздо более мордастый сосед недобро усмехнулся.

– Да так. Не местный я. Из Сибири.

Кротову хотелось добавить – выбирать могут кого угодно, на общую ситуацию это не повлияет, только есть ли смысл убеждать?

– Из Сибири? – протянул еще один, пожалуй, самый здоровый из компании. – Не брешешь?

– Чего тут брехать?

– И как там? – о предыдущих вопросах было позабыто. Интересно получить информацию из первых рук. Все-таки, не столь давно была одна страна, и большинство простых людей до сих пор в глубине души чувствовали боль разлома по ее живому телу.

– По-всякому. До конца не разобрался, приехал недавно, но наверняка в чем-то лучше, в чем-то – хуже. Но у вас хоть правительство правит само. У наших за спинами торчит иностранец, да командует. А купцы и правители рады стараться. Продают за границу все, что только там берут. Они бы и мать родную продали с радостью. Да и неспокойно у нас. Народ уходит в партизаны, воюет, а чем все кончится…

– Значит, и там порядка нет.

– Порядка – еще ладно. Хозяина настоящего нет. Кто за нашу землю бы стоял, а не о кармане думал.

Никакой Комитет ничего не мог бы инкриминировать Кротову в данном вполне конкретном случае. Он же иностранный гражданин, и имеет полное право критиковать собственное правительство. Даже лучше – чужих всегда следует поругивать. Тогда свои смотрятся гораздо лучше.

Мужчины согласно кивали. Свобода – свободой, однако толку в ней? Разве что, богатеньким, да тем, у власти. А простому человеку – хоть в петлю. Свободно и радостно.

– С нами-то объединяться думаете? – спросил тот самый здоровяк. – Или – все врозь?

– Простой народ думает. Мы же все русские люди. И кто поумнее из верхов – тоже. Или дела наособицу лучше идут? Вместе всегда легче выбираться из этой… – Кротов добавил, откуда именно.

– Кто же супротив? – зыркнул худощавый.

Такое впечатление – покажи виновника здесь, в кабаке, тут же его бы и убил.

– Те, кто хочет быть первым парнем на деревне. Даже если в деревне одна изба, – хмыкнул Кротов.

– Точно! Сам-то ты чем занимаешься?

– Да что только не перепробовал. Лес валил, и в охране приисков работал, сейчас вон в одну контору взяли.

Главное, в сказанном не было ни капли лжи. Хотя и правда там была далеко не вся.

– В охране? Воевал на Великой, что ли? – встрепенулся здоровяк.

– Воевал, – не стал отрицать очевидное Кротов.

– Я тоже, – оповестил здоровяк. – В Шацком полку. Слышал о таком?

– Кто ж не слышал? – резонно спросил Кротов, чем завоевал расположение собеседника.

Но какой славный полк!

– А ты где?

– В кавалерии. Ингерманландские гусары. Корпус графа Келлера.

Рекомендация была великолепной. Первая шашка России, у него люди были под стать – орлы.

– Слушай, так за энто и выпить не грех!

– Извини, браток. Мне еще сейчас к родственникам одним кандыбать. В другой раз – с удовольствием. Надо им посылочку одну передать.

– А ты хоть Москву знаешь?

– Бывал раньше, – Кротов говорил, а сам краем глаза следил за одним из посетителей. Невысоким, с тоненькой ниточкой усов, в поношенном полушубке. Кажется, он уже попадался сегодня на Варварке у самого дома.

Или тот был просто похож? Кротов же не вглядывался.

– Ну, по чарочке.

– По чарочке – можно. Человек! – пить на дармовщинку Кротов не собирался. – Водки и чего-нибудь закусить!

– Как хоть зовут?