Кабак был намечен заранее. Не первый раз Аким и Сильвестр проводили в нем время. Цены нормальные, не как совсем уж в «господских». Опять-таки, сюда заглядывают женщины вполне определенного рода занятий. В общем, что еще нужно солдату?

Обед прошел, вечер еще не начинался, и народа в зале было немного. Кто-то запоздало насыщался, кто-то откровенно скучал, кто-то уже слегка разминался перед вечерним кутежом.

– Это… Водки и закусь, – бросил половому Сильвестр, снимая папаху и шинель.

– Сей момент! – половой, мальчишка лет семнадцати, торопливо умчался в сторону кухни.

Умеют же некоторые устраиваться с сопливых лет! Коль мозги есть, поднакопит деньжат и со временем сам станет хозяином.

Выпили по первой – с морозца. Крякнули, закусили грибочками и капустой.

– Хорошо, – нос у Сильвестра был переломан в какой-то давней драке, и потому солдат имел несколько разбойный вид. – Иногда подумываю, а не остаться ли в армии? Чего-то мне не хочется ковыряться в земле, а на завод идти – еще хуже.

– Так и в армии ты – человек подневольный, – качнул головой Аким. – Куды скажут, туды и шагай.

– Зато спрашивают, балда, не в пример меньше. Опять-таки, есть возможность разжиться барахлишком. А там – поднакопить чуток деньжат, и стать хозяином. Кабачка ли, какой мелкой мастерской. Все не самому спину гнуть.

– Пока накопишь столько, десять раз нагнешься…

– С умом надо все делать, с умом, – Сильвестр плеснул в чарки по второй. – Не пропивать, а часть откладывать в банк под проценты. Чтоб денежка сама капала.

Выпили под это дело – за грядущие доходы и процветание.

– А вот как схлопочешь пулю от партизан, али крестьяне вилы в бок всадят – и кому капиталы будут нужны? – чернявый Аким все отыскивал в их положении чего-нибудь плохое.

– Ты не подставляйся. Дураком-то не будь. Понимаешь, воля – она ведь не для всех, а токмо для умных. Кто знает, как ею распорядиться. Возьми тех же партизан. Умны? Умны. Эвон, за один раз сколько грабанули! Вот тут-то им бы и завязать. Чай, теперь каждому до скончания века хватит. Но не завяжут же! А в тайге всю жизнь не просидишь. Рано ли, поздно, обложат, да поймают. С другой стороны, обратно им ходу тоже нет. Прошлое-то имеет свойство всплывать. Узнают о былых проделках – и к ногтю. Токмо заграницей и устроишься. А мы? Государственные люди, никто никогда и не спросит, откуда богатство?

Все относительно. Кому-то миллиона мало, для кого и сто рублей – деньги.

– Не, Сильвестр, не уговаривай. Хватит с меня начальников. Надоело. Сегодня – увольнительная, а завтра – торчи в казарме, да делай вид, будто занят. Слушай какого-нибудь партийного болтуна с его очередными обещаниями. Не хочу.

– Я не уговариваю. Не хочешь – не надо. Намыкаешься – сам потом пожалеешь.

Еще выпили, и нещадно задымили самосадом. Впрочем, курили в кабаке едва не все. Ну, половина, так точно. Густой дым поднимался к потолку, повисал там слоями.

– Смотри, какие крали! – Аким кивнул на пару зашедших женщин. Довольно неплохо одетые, накрашенные так, что не оставалось сомнения в их ремесле. Одна была несколько худощава, зато вторая в теле. Обе молодые, в самом соку, как тут не обратить внимание?

Женщины заозирались, выискивая место, потом взгляд той, что поплотнее, остановился на служивых, и лицо окрасилось улыбкой. Полноватая подтолкнула подругу, что-то прошептала, и теперь уже вторая уставилась на солдат. Пристально, оценивающе. Но вот ее губки тоже дрогнули настолько приветливо, что Сильвестр не выдержал и поднялся.

Расстояние было преодолено в несколько шагов.

– Разрешите к нашему столу, – не без вульгарной галантности предложил воин.

Подруги переглянулись и затем полноватая произнесла:

– Почему бы и нет? Ежели угостите чем-нибудь вкусненьким.

Худощавая же посмотрела с таким призывом, что любое мужское сердце поневоле начало бы биться сильнее.

– Человек! Принеси чего-нибудь такого! – выкрикнул Сильвестр.

Даже стул чуть отодвинул, давая полноватой присесть. Аким с гораздо меньшей ловкостью последовал примеру сослуживца.

– Как вас зовут?

– Олей, – с некоторым жеманством назвалась полноватая.

– Вера, – вновь призывная улыбка.

– Будем знакомы! – оповестил Сильвестр, представляясь в ответ.

Половой уже принес вина, еще еды и даже каких-то сладостей.

– Вам, наверное, тяжело служится, – Оля примолкла, давая мужчинам возможность поведать о своих подвигах.

– Всяко бывает, – с готовностью заглотнул наживку Сильвестр. – Вот буквально с месяц назад гонялись мы за самим Покровским. Да все по тайге. А он, подлец, ловок. Чуть не каждое дерево знает. Не человек, зверь!

– И что? – с готовностью спросила Оля.

– Убег! Фора у него была порядочная. Кое-каких его пособников постреляли, но самого и след простыл. Ништо, долго не побегает. Встретимся когда на узкой дорожке.

– Сказывают, страшный человек, этот Покровский, – вставила Вера.

– Говорю – зверь! – убежденно произнес Сильвестр и невольно расправил плечи. – Но и мы не лыком шиты. Вон, Аким. Стреляет – хоть белку в глаз бей.

– А ты?

– Я… Скажу не хвастаясь, на медведя могу выйти один на один. А уж человека бояться… С одного удара кого хошь свалю. Не встанут!

Глядя на широкие плечи и здоровенные кулаки вояки, в такое верилось. Да и рожа изобличала откровенного драчуна и дебошира. Таким людям драка – только в удовольствие.

– Слухи ходят, будто партизаны состав разграбили. Пушнина, все такое… Целое состояние, – мечтательно улыбнулась Вера.

– Энто – да. Грабанули вчистую. И конвой перебили, – последнее Сильвестр сообщил не без удовольствия.

Недолюбливали в Сибирской армии иностранцев. Да и с чего? Высокомерные, ведут себя, как хозяева, при одном взгляде на их самодовольные рожи кулаки чешутся.

– Много взяли?

– Не счесть! На всю жизнь Покровский обеспечен. И еще внукам хватит. Не знаю, сколько их у него, – похабно рассмеялся чернявый Аким.

Впрочем, разговор скоро ушел от недавнего ограбления. Как всегда в подобных случаях, он принялся скакать от одной темы к другой, хотя, вернее было бы сказать – он шел ни о чем. Так, вечная игра мужчин и женщин перед тем, как заняться совсем иными делами.

– Как вы в таком виде на службу-то пойдете? – невзначай спросила Оля.

– Нам на службу токмо к завтрашнему обеду. Времени хватит и напиться, и похмелиться, и на многое другое, – последнее Сильвестр произнес с намеком.

Намек был понят. Во всяком случае, подруги захихикали.

– А мы как раз думали – кто нас до дома проводит? Темно же, а люди могут попасться всякие, – тоже со значением сказала Ольга.

– Как кто проводит? А мы? – воспрял Аким.

И долго ли идти, спрашивать не подумал. Какая разница? Вряд ли женщины вышли на промысел слишком далеко от дома. У них конкуренция, свои районы. Опять-таки, такие вещи делаются по договору с хозяином кабака.

Вообще, странная штука – время. Вроде, и познакомились совсем недавно, а на деле несколько часов прошло. Незаметно, будто минуты. Ладно, темнота, на то и зима, но уже и света в большинстве окон нет.

Разумеется, район был окраинным, когда-то еще говорили – рабочий. В те времена, когда еще работали какие-то фабрики и мастерские. К другим районам солдаты и не привыкли. Каждому – по средствам его.

С собой было взято. Выпитое согревало, потому мороз совершенно не чувствовался. Шли весело, предвкушая продолжение гулянки, и дорога показалась короткой.

Какие-то переулки, двухэтажный дом, скрип калитки, дворик и, наконец, короткий общий коридор, еще одна дверь…

– Проходите, – кивнула Ольга.

Плохо быть невежливым и не пропускать женщин вперед. Но уж кто как воспитан. Или – не воспитан.

Мужчины шагнули в темноту и тут же почувствовали, как их подхватили крепкие руки. Сильвестр попытался дернуться и сразу почувствовал прикосновение чего-то холодного и острого к шее.

– Не рыпайся, – предупредил мужской голос. – Целее будешь.