Люди становились все отчаяннее и злее.

Он провел час, переписывая свои вчерашние заметки и запивая их остывшим чаем, который принесла ему Гейл, девушка-администратор. Она была темноволосой и симпатичной, но бесхвостой, да и ее человеческая кожа была слишком нежной, на его вкус.

Джерид снова принялся изучать свои записи. Деламонд Гхуда, сорока трех лет. Женат, бездетен. В Совет был выбран пятнадцать лет назад, с тех пор регулярно переизбирался народным голосованием. Чего бы ни хотели массы, он всегда поддерживал их требования, а они отдавали ему свои голоса. С его помощью были проведены законы о реформе системы образования и налогообложения, он прослужил год на посту казначея Виллджамура, после чего был назначен представителем канцлера по контролю над всеми средствами империи. На этом посту он провел последние четыре года.

Кто же мог так сильно желать его смерти?

В эту минуту в комнату без стука вошел помощник Трист:

–  Следователь, у нас кое-что есть.

Джерид поднял голову, подавляя зевок:

–  Отлично. Выкладывай.

–  По показаниям свидетелей, покойного видели накануне вечером в трактире, где он пил в компании женщины тридцати с лишним лет.

–  Обычное дело, парень.

–  Видели, как они уходили вместе, а она, по слухам, проститутка. На лице у нее приметный шрам. Другой свидетель видел, как они вместе входили в жилой дом недалеко от галереи.

–  Отлично, дожили. Городские советники прибегают к услугам шлюх. Хочешь рассказать об этом его спутнице жизни и товарищам по работе? Голову даю на отсечение, нам прикажут не болтать об этом. Учитывая, что Совету положено являть собой образчик чистоты и честности…

Туя обтерла его полотенцем, которое тут же бросила в корзинку, стоявшую в углу. Парень в конце концов захотел, чтобы она только поработала над ним руками, а ее это как раз устраивало. Сказал, что не хочет обманывать свою партнершу, передумал в последний момент. Он лежал на спине и часто дышал – мужчины такие жалкие, когда кончат.

Выходя из комнаты, она сказала:

–  Я оставлю тебя, одевайся. Просто положи деньги на тумбочку и скажи мне, когда будешь уходить.

Вообще-то, он заплатил ей столько, что хватит теперь на неделю, – четыре сота и десять лордилов, – и она смотрела ему вслед, когда он, в своей нарядной мантии, шел в казначейство. Ее больше не удивляла обыденность клиентов. Все они возвращались к своим семьям, женам, к работе, к мелочной торговле, лелея свой маленький гадкий секрет. Хотя что плохого в том, чем она зарабатывает себе на жизнь, если это никому не вредит? Она ведь не из тех уличных бедняжек, которые ночами не спят, снедаемые виной и стыдом, а мужчины появляются в их жизни и исчезают, точно призраки.

Как же она дошла до такой жизни?

Быть может, причина в том, что она сама превратилась в продукт потребления – «товары и услуги» – и это держит ее в Виллджамуре? Она подозревала, что многие дамы в этом городе находятся в положении не лучшем, чем она. Матери и домохозяйки, с одной стороны, и женщины, которые, как она, могли самостоятельно зарабатывать деньги, – с другой. Ведь до тех пор, пока на женщин будут смотреть с точки зрения возможного обмена денег на услуги, их эмансипация останется неполной. Когда же стало слишком поздно менять что-либо? И сама ли она выбрала для себя такую жизнь, или ее навязали ей другие?

Со вздохом она вернулась к постели, легла, укрылась. Смотрела на свет, льющийся в окно. Слушала звуки людного города. И закрыла глаза.

Джерид постучал, и женщина немедленно открыла. На ней была лишь тоненькая сорочка, не предназначенная для того, чтобы согревать. Рыжие волосы, округлости, которые появляются тут и там от периодических дорогих обедов. Вдоль одной щеки тянулся темно-лиловый рубец, на который Джерид изо всех сил старался не глазеть.

–  Следователь Румекс Джерид, инквизиция Виллджамура. – Он протянул ей свой медальон инквизитора. – А это мой помощник Трист. Мы расследуем убийство Деламонда Гхуды и надеемся, что вы не откажетесь ответить на несколько вопросов.

–  Деламонд Гхуда? – переспросила она. – О боги… Пожалуйста, входите. Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить?

–  Нет, спасибо, – отказался Джерид.

Трист вытащил блокнот и карандаш.

Женщина принесла два резных деревянных стула и посадила пришедших у окна.

–  Большое спасибо, – поблагодарил Трист, усаживаясь.

–  Впечатляют. – Джерид указал на стулья, но остался стоять. Он решил, что не к чему слишком расслабляться. – Антикварные?

–  Да. Вы тоже коллекционер, следователь?

–  Не-ет, – ответил Джерид, бросая взгляд на Триста, который сидя рассматривал комнату. – Моя жена была коллекционером, в своем роде. Иногда и я таскался за ней по разным рынкам. Сам так и не полюбил это дело, но хорошее от плохого отличить могу. – На миг он даже почувствовал благодарность к Марисе за то, что она научила его разбираться в антиквариате. Благодарность тут же пробудила боль.

–  Была? Значит, вы больше не женаты? – сказала Туя, садясь на постель и кладя ногу на ногу так, что они стали видны в разрез ее сорочки.

Джерид вздохнул:

–  Мы пришли, чтобы поговорить об убийстве, мисс?…

–  Далууд. Туя Далууд.

Трист записывал ответы, пока Джерид задавал положенные по протоколу вопросы.

–  В вечер перед убийством вас виделись с жертвой.

–  Да, – подтвердила она. – Да, верно.

–  Чем именно вы зарабатываете себе на жизнь, могу я вас спросить?

–  Вы оба – люди светские, я полагаю? – спросила она.

Джерид посмотрел на Триста, потом перевел взгляд на Тую:

–  И что из этого следует?

–  Идемте. – Она подвела их к резной двери, которая вела в ее спальню, протянула руку. – Один взгляд, не больше. – И она распахнула дверь.

Было ясно, что перед ними будуар шлюхи. Роскошная кровать, масла, свечи, большие зеркала, запах секса. Джерид попятился и сделал знак Тристу, который часто моргал.

Только тут Джерид осознал, какая она высокая.

–  Нас это не касается, мисс Далууд.

–  Я знаю.

Сунув руки в карманы, Джерид прошелся по ее гостиной, отмечая на ходу изящные безделушки, картины, мебель.

–  Вам, видимо, хорошо платят.

–  Да, и мне не на кого тратить деньги. Зато у меня есть время для себя и своих интересов.

Сделав паузу, Джерид посмотрел на Триста, который уже вернулся на стул у окна.

В углу Джерид заметил повернутые к стене холсты:

–  Балуетесь живописью, мисс Далууд? Можно нам взглянуть?

–  Лучше не надо. Я многого в них стесняюсь.

–  Мисс Далууд, не будете ли вы так любезны объяснить характер дела, связавшего вас и советника Гхуду в интересующий нас вечер?

Взгляд Туи метнулся от одного офицера к другому, остановился на Джериде.

–  Я сидела одна в заведении возле ирена и выпивала.

–  Вы имеете в виду трактир «Любители»? – уточнил Джерид.

–  Да, именно его.

–  Часто вы там бываете?

–  Довольно часто. Мне нравятся его атмосфера и вид из окон. Когда ветер начинает приносить первые зимние дожди с моря, крыши домов и мостовая вокруг становятся черными и блестящими, как тюлени.

–  Хм. – Джериду понравилось ее описание. Женщина, очевидно, любила город, но ему надо, чтобы она ответила на вопросы. – В котором часу это было?

–  Часов в семь, может быть, даже в восемь. Я всегда беру туда книгу, и время пролетает незаметно.

–  Значит, вы находились в трактире после семи часов.

–  Да, и сначала я сидела одна, но немного погодя кто-то спросил, свободно ли место за моим столом.

–  Это был Деламонд Гхуда? – подсказал Джерид.

Туя вздохнула:

–  Несмотря на мой шрам, он счел меня привлекательной. Что я могу сказать? Мужчины часто видят во мне что-то особенное.

–  А это не так?

Он тут же заметил перемену в ее настроении. И усомнился в том, что она сулит что-то хорошее ему самому, Джериду.