Люди кричали, хохотали. Вскакивали с мест, танцевали, а тем временем все мертвецы ожили. Шестеро сыновей Рогана вышли на сцену и набросили сети с нашитыми на них цветами на голые деревья, словно даже растения возродились к жизни.

Актеры на сцене запели, и тут появилась Огненная леди, ведя на поводке лорда Стервятника, который следовал за ней на четвереньках. Он пытался откинуть плащ, чтобы показаться публике, но Огненная леди огрела его по голове, и он тут же успокоился.

Наконец занавес закрылся, публика перестала вопить и смеяться, и все стали расходиться. Только Роган и Лайана сидели неподвижно, взявшись за руки.

— А крестьяне не так уж просты, какими их считают, — вымолвила Лайана.

Роган повернулся к ней. Судя по взгляду, он полагал, что это еще слабо сказано.

Зрители вставали со скамей, смеясь, хлопая друг друга по спинам, вспоминая одну сцену за другой.

— Видел, как…

— А когда…

Лайана и Роган продолжали сидеть, держась за руки, пока на скамьях никого не осталось.

Постепенно шок сменился гневом. За последние недели она рисковала гневом мужа ради этих людей, из кожи вон лезла, чтобы они были сыты и одеты. А они отплатили ей… этим смехотворным фарсом.

Она с новой силой сжала руку Рогана.

— Мы вернемся и приведем твоих людей, — произнесла она, чувствуя, как бьется кровь в висках. — И накажем этих неблагодарных негодяев! Они воображали, будто видели гнев Перегринов? Посмотрим, что будет, когда я покончу с ними.

Роган ничего не ответил и казался скорее задумчивым, чем сердитым.

— Ну? — продолжала она. — Ты не хотел идти и был прав. Мы вернемся, и…

— Кто играл лорда Стервятника? — перебил Роган.

— Похож на одного из бастардов твоего отца! — отрезала Лайана. — Может, мне вернуться одной?

Она встала и хотела уйти, но он ее не пустил.

— Я голоден. Как по-твоему, тут продают еду?

Лайана молча раскрыла рот. Минуту назад он отказывался расстаться с несколькими пенни, чтобы купить им еду.

— Пьеса не разгневала тебя?

Он безразлично пожал плечами, но в глазах было нечто странное… и Лайане очень хотелось узнать, что именно.

— Я никогда не убивал людей, поедавших моих крыс, — почти вызывающе объявил он. — Пусть хоть подавятся ими!

— А как насчет того, чтобы пускать коровий навоз на растопку? — тихо спросила Лайана. Она стояла между его мускулистых ног, и он по-прежнему держал ее руку. И этот жест был более интимен, чем несколько их коротких соитий. Он сказал, что пьеса не тронула его, но, судя по виду, говорил неправду.

— Я никогда и никого не убивал за это, — повторил он, глядя в пространство, — но навозом удобряют поля.

— Понятно. Порка?

Роган не ответил, но, похоже, слегка покраснел. В этот момент она испытывала к нему нечто вроде материнских чувств. Он не был жестоким человеком, человеком, который наслаждался, убивая и мучая людей, получая удовольствие от их страданий. Просто пытался защитить семью и обеспечить ее всем возможным для нормального существования.

— Я ужасно голодна, — улыбнулась Лайана, — а неподалеку есть лоток с пирожными. Может, пирожные и пахта утолят наш голод.

Он позволил ей увести его. Ей очень хотелось знать, о чем он думает. Когда он полез за пазуху грубого крестьянского одеяния, вытащил маленький кожаный мешочек и дал торговцу несколько пенни за пирожные, Лайана была вне себя от радости. Конечно, трудно сказать наверняка, но она сомневалась, что прежде он тратил деньги на женщин. Кроме пирожных, он купил большую кружку пахты, одну на двоих, и они медленно пили, а торговец терпеливо ждал, пока ему вернут кружку.

Наевшись, Лайана обнаружила, что уже не так сильно злится на крестьян. Мало того, вспоминая пьесу, даже улыбалась. Она никогда бы не подумала, что крестьяне могут быть так отважны, и так честны.

— Они могут быть не правы насчет твоего характера, но уж насчет твоих физических достоинств — все чистая правда! — неожиданно воскликнула она.

Сначала он не понял, о чем она, но, вспомнив гигантское соломенное достоинство лорда Стервятника, ощутил, как кровь бросилась ему в лицо.

— У тебя слишком острый язык, — сухо сказал он, желая приструнить дерзкую девчонку.

— Если я правильно запомнила, тебе нравился мой язык.

— Женщина не должна говорить о подобных вещах, — строго заметил он, но глаза его выдали.

Судя по взгляду, она разожгла в нем чувственность.

— Ты в самом деле спишь с уродливыми женщинами? Уродливыми, но грудастыми или толстозадыми?

Он хотел было снова пожурить ее, но тут его взгляд смягчился.

— Твой отец плохо тебя воспитал. Отдай. — Он отнял у нее кружку. — Если тебе надоело разорять меня своим аппетитом, пойдем посмотрим игры.

Ее издевки пришлись ему по вкусу, а она радовалась, видя, что он доволен. По дороге она вложила в его ладонь свою, и он не оттолкнул ее.

— Они снова станут прежними? — спросил он, глядя прямо перед собой.

Она понятия не имела, о чем он.

— Твои волосы, — пояснил он.

Лайана стиснула его руку и восторженно рассмеялась. Джойс выкрасила ее светлые волосы и брови в черный цвет, чтобы Лайану не узнали. Впрочем, под грубым полотном, покрывавшим голову, волосы почти не были видны.

— Краска смоется, — пообещала она. — Поможешь мне вымыть голову?

В его глазах вспыхнуло желание.

— Возможно.

Они шли вместе, молча, держась за руки, и Лайана была вне себя от счастья.

Роган остановился у огромной толпы. Он мог видеть все поверх людских голов. В отличие от Лайаны. Она дернула его за рукав и пожаловалась, что ничего не видит. Лайана уже представляла романтическую сцену, как он сажает ее на плечи и придерживает обеими руками, но он повел себя как хозяин — и, бесцеремонно расталкивая людей, пробился вперед.

— Не привлекай к нам внимания! — прошипела она, но он не слушал. Она отделывалась от окружающих извиняющимися улыбками, но он неумолимо тащил ее вперед. Люди с любопытством поглядывали на Рогана, особенно на завитки волос под шерстяным капюшоном. Лайану затрясло от страха. Если эти люди, ненавидящие Перегринов, узнают, что хозяин здесь один и без охраны, вне всякого сомнения, просто убьют его.

— Еще один из бастардов старого лорда, — услышала она шепот. — Никогда раньше его не видел.

Лайана немного успокоилась и поблагодарила Бога за плодовитость Перегринов. Все еще сжимая руку Рогана, она присмотрелась к происходящему в центре поля. Двое обнаженных до пояса мужчин сражались длинными деревянными шестами. Один, приземистый, короткорукий, выглядел лесником или лесорубом. А вот другим был человек, игравший лорда Стервятника. Он и на сцене выглядел неплохо, но сейчас, полуголый, с блестевшей от пота кожей, показался ей великолепным. Конечно, не таким, как Роган, но все же…

Роган сосредоточился на борьбе, неотрывно наблюдая за своим единокровным братом. Конечно, он неопытен и необучен, но ловок и проворен. Коротышка дровосек ему не соперник.

Но Роган отвел глаза от дерущихся, когда жена подступила ближе. Он посмотрел на нее. Она широко открытыми глазами уставилась на его брата, и Роган нахмурился. Впечатление было такое, будто она находит желанным этого незаконного Перегрина.

До настоящей минуты Роган никогда не испытывал ревности. Делил наложниц со своими братьями и рыцарями. И ему было все равно, кому эти женщины отдают предпочтение. Но ему очень не понравилось, как смотрит его жена на этого тощего, слабого рыжего неумеху…

— Как по-твоему, можешь побить этого? — спросил беззубый старик, стоявший рядом с Роганом. Роган ответил надменным взглядом.

Старик захихикал. Зловонное дыхание наполнило воздух.

— Таковы все Перегрины! — громко сказал он. — Унаследовали спесь от старого хозяина.

Незаконный сын Перегрина бросил взгляд сначала на старика, потом на Рогана и, удивленно вскинув брови, на миг отвел глаза от противника. Тот воспользовался этим и ударил парня по голове. Незаконный сын Перегрина отступил, поднес руку к виску, посмотрел на окрашенные кровью пальцы и с гримасой отвращения тремя сильными ударами поверг лесоруба на землю, после чего вышел из круга и встал рядом с Роганом. Лайана поняла, что они почти ровесники, но Роган был тяжелее, более мускулистым и, по ее мнению, куда красивее. Стоявшая рядом молодая женщина пожирала похотливыми взглядами молодых людей. Лайана крепче сжала руку Рогана и прильнула к нему.