“Мы не держимся за руки. Ты не говоришь со мной. Ты даже не СМОТРИШЬ на меня, ты понимаешь? ­ продолжал он безжалостно. Голос его повышался от скрипучего шепота до хриплого крика, когда Элен отпрянула от него в шоке.

“Лукас, достаточно! ” Испуганный голос Ноэль был окрашен тревогой. Она не узнавала своего сына.

“Мы не друзья,” ворчал Лукас, игнорируя свою мать и продолжая угрожающе надвигаться на Элен. Она дрожа всем телом отодвигалась от него пятками своих кроссовок, от которых исходил жалостный скрип, когда она провела их по плитке, ища опору.

"Люк, какого черта?" крикнул Ясон, но Лукас не обратил на него внимания.

“Мы не болтаем, не шутим, не делимся больше ни чем друг с другом. И если ты КОГДА­ЛИБО надумаешь, что имеешь ПРАВО сесть рядом со мной снова...”

Лукас протянул руку, чтобы схватить Элен, но отец сзади схватил его за плечи—помешав ему причинить ей боль. И тогда Элен увидела Лукаса делающего такое, что и приснится не могло, что он может это сделать.

Он развернулся и ударил своего отца. Удар был настолько тяжелым, что Кастор пролетел через всю кухню и снес шкаф со стаканами и кружками над раковиной.

Ноэль закричала, закрыв лицо, когда осколки разбитой посуды полетели во все стороны. Она была единственной смертной в комнате боя Сционов и в серьезной опасности получить травму.

Ариадна побежала к Ноэль, чтобы защитить и прикрыла ее собой, в то время как Ясон и Паллас бросились на Лукаса пытаясь повалить его вниз.

Зная, что ее присутствие будет только еще больше бесить Лукаса, Элен вскарабкался на колени, скользя по разбитой посуде добралась до двери и прыгнула в небо.

Когда она летела домой, то попыталась прислушаться к звуку своего тела в высоком, разреженном воздухе. Органы шумят. Если они в беззвучном пространстве, как Подземный мир или атмосфера вы можете услышать все виды звуков, такие как фырканье, буханье и бульканье.

Но тело Элен было тихо, как в могиле. Она не могла даже услышать собственное сердцебиение.

После того, что она только что пережила, оно должно было греметь, но все, что она чувствовала это невыносимое давление, как будто гигантское колено размалывало грудь.

Возможно, оно не бьется, потому что разбилось и остановилось.

"Это то, что ты хотел?" кричал Лукас на своего отца борясь, чтобы вырваться на свободу. "Как ты думаешь, она ненавидит меня?"

"Просто дайте ему уйти!" крикнул Кастор Палласу и Ясону.

Они остановились, но не отпустили сразу. Сначала они посмотрели на Кастора, чтобы убедиться, что он уверен в этом. Кастор стоял и кивал головой, прежде чем осуждающе проговорил.

"Убирайся, Лукас. Убирайся из этого дома и не возвращайся, пока ты не сможешь контролировать свои силы возле своей матери."

Лукас замер. Он повернул голову и увидел, как Ариадна стирает капли крови с лица Ноэль, ее светящиеся руки мгновенно исцеляли порезы.

Эти слова вызвали в памяти Лукаса картинки из прошлого. Даже тогда, когда он был малышом он был сильнее, чем его мать, и один раз во время истерики он толкнул ее лицо, когда она нежно пыталась поцеловать его. Он поранил ей губу и у нее текла кровь.

Лукас вспомнил звук боли, который она издала—звук, который по­прежнему наполнял его стыдом. Он очень сожалел об этом, и с тех пор он ни разу не коснулся своей мамы тяжелее, чем он коснулся бы лепестка розы. Но теперь у нее снова шла кровь. Из­за него.

Лукас оторвал свои руки от дяди и кузена, бросился к открытой задней двери и бросился в темное ночное небо. Его не волновало, какие ветры подхватили его.

Элен задыхаясь делала крошечные вдохи. Это была пятая ночь подряд, когда она попадала в одно и тоже место в Подземном мире, и она знала, что чем меньше она двигается, тем медленнее она погрузится в зыбучие пески. И чем глубже она дышала, тем быстрее ее затягивало в яму.

Она продлевала пытку, потому что просто не могла вынести мысль, что утонет в грязи снова.

Зыбучие пески не были чистыми. Они были наполнены мертвыми и распадающимися телами всех их бывших жертв. Элен чувствовала разлагающиеся остатки всех видов существ, натыкающихся на нее, когда ее медленно тянуло вниз. Вчера вечером ее рука скользнула по лицу — человеческому лицу — где­то в испорченном песке.

Карман газа вырвался на поверхность, подняв шлейф зловония. Не в состоянии контролировать себя Элен вырвало. Когда она в конце концов утонет, гнилая грязь будет забиваться в нос, глаза, и заполнять ее рот. Даже при том, что сейчас Элен затянуло только до талии, она знала, что за этим последует. Она начала плакать. Она не могла больше этого терпеть.

"Что еще я могу сделать?" закричала она, и опустилась ниже.

Она знала, что ничего, но, возможно, в этот раз она дотянется до сухих камышей на стороне бассейна и будет в состоянии схватить их перед тем, как эта гадость проглотит ее. Она пробиралась вперед, но за каждый дюйм успеха она платила дюймом глубины. Когда она погрузилась по грудь, она остановила движение.Вес зыбучего песка выдавливал воздух из нее, и все больше давил на грудь— как будто гигантское колено давило на нее.

"Я поняла, хорошо?" плакала она. "Я попадаю сюда, будучи расстроена, когда засыпаю. Но как я могу изменить то, что я чувствую? "Зыбучие пески были уже у ее шеи. Элен откинула голову назад и вытянула подбородок, пытаясь сделать себя выше.

"Я не могу больше делать это в одиночку," сказала она пустому небу. "Мне нужен кто­то, кто бы помог мне."

"Элен!" позвал глубокий, незнакомый голос.

Это был первый раз, когда Элен услышала другой голос в аду, и поначалу она подумала, что это галлюцинация. Ее лицо все еще было наклонено, и она не могла двигаться, чтобы посмотреть, иначе ее сразу бы засосало.

“Дотянись до меня, если сможешь,” сказал молодой человек напряженным голосом, когда он изо всех сил пытался по краю ямы добраться до нее. “Двигайся, пробуй, черт побери! Дай мне руку!”

И в этот момент ее уши заполнились, и она больше не могла услышать то, что он кричал ей. Все, что она видела, было вспышкой золота — яркое мерцание, которое проникло через унылое небо, пронзило светом Подземный мир как спасительный луч маяка. Она мельком увидела угловатый подбородок и полный, скульптурный рот на самом краю ее видения. Затем, под поверхностью зыбучих песков, Элен почувствовала, как теплая, сильная рука, ухватила ее и вытащила.

Элен проснулась в своей кровати и рухнула вперед, отчаянно выскабливая гадость из ушей. Ее тело все еще было под адреналином, но она заставила себя быть неподвижной и послушать.

Она услышала, как внизу в кухне Джерри издал каркающий звук — как высокий шум сирены "ВУП­ВУП", который больше подходил для середины переполненного танцпола, чем для аккуратного дома Элен в Нантакете. Джерри пел. Ну, вроде того.

Взрыв радостного смеха вырвался из Элен. Она была в безопасности у себя дома, и на этот раз она ничего не сломала, не заколола себя, не утонула в гнойном болоте. Кто­то спас ее.

Или это все у нее в голове?

Она подумала о глубоком голосе и теплых руках, которые вытащили ее из ямы. Целители, как Ясон и Ариадна могли спуститься на край Подземного мира в виде духа, но никто, кроме Элен не мог физически попасть в Подземный мир с его или ее телом все еще привязанным к душе.

Предполагалось, что это невозможно. А Элен была в Тартаре—ниже некуда. Этот Подземный мир был ниже, чем сам Гадес (Аид). И даже самые сильные целители никогда не спускались сюда. Действительно ли она так отчаянно нуждалась в помощи, что уже галлюцинировала?

Смущенная от того, что на воображала себе все это, Элен сидела в своей промокшей кровати в течение нескольких моментов и слушала, как калечит песню Принца "Поцелуй" ее отец во время приготовления завтрака.