Менлик опять пожал плечами.

— Всё, что угодно. Красные никогда не заходили далеко на юг. Они опасаются высот и не зря, — пальцы коснулись эфеса сабли. — Вот если экспедиции будет грозить опасность, это способно заставить их действовать.

— Допустим, огонь, и как можно больше дыма, — предложил Джил-Ли.

Менлик полуобернулся и переговорил с монголами, между ними завязалась оживлённая беседа. Двое или трое начали повышать голос.

— Ну, если подпалить степь в нужном месте, то да, — наконец повернулся к апачам шаман. — Когда вы планируете это сделать?

— Немедленно.

Но пересечь горы — дело нелёгкое. Марш-бросок, даже в спешном порядке, занял у них весь день и ночь, а всё утро следующего дня ушло на подготовку. И их постоянно подгонял страх, что вертолёт не полетит по своему привычному маршруту. Однако Менлик то и дело успокаивал Тревиса, заверяя, что машина всегда сопровождает красных. На что Осторожный Олень весомо заметил, что скорее всего между экспедицией и вертолётом существует радиосвязь, которую обе группы должны поддерживать для большей безопасности.

— Они доберутся до нашего звездолёта за два или, самое большее, за три дня, — прикинул Тревис. — Было бы неплохо, если так. Уничтожить вертолёт, пока они ничего не успели передать.

Джил-Ли только хмыкнул. Он оценивающе оглядывал вершины холмов, окружавших низину, где Менлик с остальными монголами наваливали свежий кустарник.

— Тут, тут и тут, — указал Джил-Ли головой. — Если пилот снизится, пытаясь рассмотреть, что происходит, мы втроём сможем вывести вертолёт из строя.

Они в последний раз переговорили с Менликом и разошлись по своим местам. Дозорные с помощью системы зеркал сообщили, что Цуай, Деклай, Льюп и Нолан направляются прямо к ним. Если западня Манулито окажется успешной, то апачи выступят на штурм вражеской колонии. А если ещё удастся уничтожить и вертолёт, то и Менлик со своими всадниками будет их сопровождать.

Как Менлик и предсказывал, вертолёт вернулся. Вдали, над золотистым горизонтом, к холмам приближалась маленькая пчёлка. Менлик принялся быстро стучать кресалом, высекая огонь и подпаливая охапки сухих веток. Кустарник заполыхал, и дым, густой и серый, заклубился над низиной, а затем мощными клубами медленно поплыл к небу. Такое трудно не заметить. Ладонь Тревиса, которой он до боли стискивал рукоять пистолета, вспотела. Он упёр рукоять в скалу, стараясь обуздать своё нетерпение.

Чтобы не попасться на глаза пилотам вертолёта, монголы попрятались в долине, за спинами апачей. Вскоре вертолет действительно завернул в сторону дыма и стал приближаться. Тревис различил в кабине двух мужчин, на одном из них был такой же шлем, как на убитом им красном. Он рассчитывал, что долгая власть над монголами придаст красным излишнюю самоуверенность. И если даже эти двое заметят внизу кого-то из апачей, они не отреагируют должным образом до тех пор, пока не будет уже слишком поздно.

Уловка с огнём сработала, и вертолёт летел прямо на них. Машина облетела дымный столб один раз, но слишком высоко, чтобы выстрелить и наверняка попасть в лопасти. Потом они отлетели и снова вернулись, но теперь уже низко, едва ли не вровень с вершинами холмов.

Тревис поспешно вдавил кнопку. Инерция пронесла машину ещё несколько метров, но если не все три, то по крайней мере один из апачей попал наверняка. Вертолёт пронзил столб дыма и рухнул где-то на склоне холма.

Тревис настороженно вглядывался в низину. А вдруг их устройство продолжало работать, принуждая монголов помогать красным?

Апач увидел, как Менлик пробирается по склону холма, подбирая руками полы длинного балахона. Он подскочил к вертолёту, с треском распахнул покорёженную дверку и с ликующим воплем всадил в одного из пилотов обнажённое лезвие кривой сабли. Появились и остальные… Хулагир женщины… Они облепили вертолёт, кто-то, высоко подняв пику, всадил её внутрь кабины. Красные расплачивались теперь за то долгое рабство, на которое обрекли монголов.

Апачи спустились и встали в стороне, поджидая Менлика. Хулагир вытащил тело человека в шлеме, и монголы содрали с него нагрудный диск, разбив ненавистное оборудование о камни. Все были взбудоражены, злость, ярость и ненависть вылились в едином необузданном порыве.

Наконец шаман отделился от них и подошёл к апачам. На щеках его играл румянец, прищуренные глаза яростно блестели, а рот кривился в злобной, хищной ухмылке. Неожиданно Тревису подумалось, что монгол и в самом деле похож на степного волка.

Менлик приветственно вскинул руку, подходя к апачам. Его хищная улыбочка превратилась в оскал. Тревис с нетерпением ожидал, что же на этот раз скажет шаман.

— Эти двое уже больше никогда не поставят людям ловушки! Вы говорите, что можете выступить против лагеря красных и уничтожить его, теперь мы вам верим, братья по битве! Вы действительно способны сделать это! Мы пойдём с вами. Погибнем, если надо, но не отступим!

Вслед за шаманом к апачам подбежал Хулагир, в руках у которого был автомат. Он с восхищённым воплем подкинул оружие в воздух, на бегу подхватил его и расхохотался, что-то выкрикнув на своём языке.

— У двух змей мы вырвали жала, — перевёл Менлик, довольно улыбаясь. — Может, это оружие и не такое сильное, как ваше, но оно наносит раны глубже и быстрее, чем наши стрелы. С ним мы одолеем красных.

Насколько апачи могли судить, монголам потребовалось совсем немного времени, чтобы вытащить из вертолёта всё, что могло им потребоваться в дальнейшем, и уничтожить остальное оборудование. Буквально через несколько минут с красными пилотами и с самим флаером было покончено. Первая, очень важная часть плана была успешно завершена: если вертолёт играл роль посредника между отправившейся на юг, в горы, экспедицией и штабом красных на северных равнинах, то теперь эта связь была полностью нарушена. Теперь случись что с группой учёных и техников, никто об этом не узнает.

И просторы северных равнин с этого времени представляли собой для апачей открытую зону. Раньше они рисковали оказаться замеченными с воздуха, а теперь, когда с «летающим глазом» покончено, авангард, готовившийся к штурму Небесной Лодки, мог действовать быстро и решительно, опасаясь быть замеченным только монгольскими разведчиками, контролируемыми машинами красных. Однако это не так уж и пугало апачей. Подобное проникновение на вражескую территорию с многочисленными опасностями и риском для жизни давно уже превратилось для этих суровых воинов пустынь в некую игру, которую вели их деды и прадеды испокон веков.

Ожидая сигналов с вершины горы, апачи и монголы разбили небольшой лагерь, разожгли костры, собрали всех людей и сложили в одну кучу всё собранное ими оборудование. Менлик подсел к костру апачей и предложил им немного сушёного мяса, которое, по древним традициям орды, наездники возили на спине лошади под седлом. Пришлось довольствоваться этой непривычной пищей, отправить людей на охоту они не могли.

— Мы больше не станем прятаться, как крысы в норах или трусливые шакалы, — горделиво заявил Менлик, набив полный рот сушёного мяса. — Время мщения наступило! Мы сядем на своих коней и заставим их расплатиться за всё, что они с нами сделали! Это будет час мщения!

— Но ведь у них ещё остались другие машины, способные контролировать ваше сознание, — напомнил Тревис.

— Да, но ведь у вас есть оружие, способное справиться со всеми их машинами, — парировал в ответ Менлик, пытливо поглядывая на апача.

— Конечно, — вставил Осторожный Олень, — но они могут послать твой собственный народ против нас.

Менлик встревоженно потеребил себя за губу.

— Это тоже правда, — задумчиво согласился он. — Но теперь, когда у них нет «летающего глаза», который осматривал равнины и докладывал обо всём, что происходит на земле, и когда часть их людей отправилась в горы, они не посмеют выходить слишком далеко на равнины за пределы своего лагеря. И тем более, у них не хватит сил патрулировать все эти огромные территории. И это говорю вам я, шаман, — Менлик хлопнул себя по груди. — С вашим оружием, андас — братья по битве — вы можете управлять миром.