— У быка есть рога! — прокричал Деклай торжествующе. — Лисе не уйти от рогов!

И, вдохновлённый видом крови на боку Тревиса, он снова бросился вперёд, но тот вновь успел ускользнуть.

Тревис понимал, что ему надо очень осторожно отпрыгивать при нападениях Деклая. Стоит ему только ступить за черту круга, и с ним всё будет кончено, так, как если бы нож вонзился ему прямо в сердце. Решив начать наступление, Тревис сам бросился на противника, но ступня в мягком мокасине попала на острый камень, и резкая боль, прошившая ногу до самого колена, едва не сбила его на землю. Тревис едва успел уклониться от удара, но нож Деклая довольно серьёзно задел его плечо.

Тревис привычным движением перекинул нож в левую руку. Это на некоторое время дало ему преимущество, поскольку Деклаю ещё придётся привыкать к левосторонней атаке.

— Рой, рой копытом землю, бык! — воскликнул Тревис.

— Рой! Зубы у лисы ещё не притупились.

Деклай уже оправился от первого удивления и теперь, и впрямь заревев как старый бык, ринулся вплотную к Тревису. Уверенный в своей силе, он наверняка рассчитывал одним махом покончить с усталым, израненным воином, который к тому же был моложе его.

Тревис поднырнул под расставленные руки, перекатился и, стоя на одном колене, швырнул тому в лицо горсть земли. И опять удача оказалась на его стороне. Конечно, влажная земля не могла ослепить так, как табак или сухой песок, но часть всё-таки попала в глаза.

Какие-то мгновения Деклай был совершенно беззащитен — ничто не могло помешать Тревису всадить свой нож по самую ручку ему в живот. Однако убивать Деклая тот не хотел. Вместо этого Тревис прыгнул прямо в объятия противника, одной рукой врезав ему по скуле, а затем оглушил ударом по голове рукоятью ножа. Это предоставило Деклаю шанс. Он рухнул на землю, оставив собственный нож на два дюйма вогнанным меж рёбер Тревиса.

Каким-то образом — неизвестно откуда брались силы — Тревис сумел устоять на ногах и шаг за шагом выбрался из круга, пока не упёрся спиной в ствол дерева. Едва поддерживая равновесие, он подумал: закончено ли всё это?

Он сосредоточился на одном: не потерять сознание, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. То ли в его глазах светилась просьба, то ли Осторожный Олень догадался сам, но Тревис заметил, как апач медленно подходит к нему. Он выставил вперёд руку, удерживая его на расстоянии. Сейчас ему не хотелось ничьей помощи, даже этого мудрого человека.

— Башни… — он пытался сосредоточить внимание на главном, преодолевая нарастающую слабость. — Красные не должны до них добраться. Хуже, чем атом, конец нам всем.

Краем глаза он уловил смутное движение. К нему приблизились Джил-Ли и Нолан. Его душил кашель, но Тревис сдерживался. Он должен их убедить…

— Доберись красные до башен — и всё кончено. Не только здесь… может, и дома…

Ему показалось, что во взгляде Осторожного Оленя прорезалось понимание. Было ли так на самом деле?

Поймут и поверят ли ему Джил-Ли и Нолан? Булькающий кашель разорвал грудь. Тревис почувствовал адскую боль, пронизывавшую его страшнее всего, что ему довелось пережить. Но он всё ещё стоял на ногах и продолжал им объяснять.

— Не допускайте их к башням. Найдите подземелье!

Тревис отшатнулся от спасительного ствола, протянул Осторожному Оленю окровавленную руку.

— Клянусь… правда… так надо сделать!

Он чувствовал, как валится на землю. Его пронзила мысль более страшная, чем физическая боль, которую он сейчас испытывал. Всё, всё кончено! Кончено не только для него, но и для апачей, для монголов, для Земли. Он смотрел снизу вверх на знакомые лица, пытаясь прочесть их выражение, но всё виделось ему смутно и расплывчато, словно во сне.

— Башни! — он хотел выкрикнуть это слово так, чтобы его услышал весь клан, но из горла вырвался только полузадушенный хрип.

Тревис полулежал на укрытых одеялами вещмешках и рюкзаках. На его коленях покоился небольшой кусок коры с нацарапанными на ней зелёными линиями.

— Значит, мы находимся здесь… звездолёт тут… — он отметил большим и указательным пальцами две точки на схеме.

Осторожный Олень кивнул.

— Да. Цуай, Эскелта, Кавайкль — они следят за проходами. Там — перевал, ещё две тропы, по которым можно пройти. Но кто же способен устеречь целое небо?

— Монголы упоминали, что красные не отваживаются посылать вертолёт в горы. Вскоре после высадки один из вертолётов разбился из-за воздушных потоков, у них осталась только одна машина, и рисковать ею они не хотят. Если только, конечно, они не получили подкрепления, — встревоженно заметил Тревис. Эта мысль давно не давала ему покоя, она прямо-таки терзала его словно неотрывная зубная боль. Он так и чувствовал, как петля времени всё туже и туже затягивается на их шеях.

— Ты уверен, что весть о нашем звездолёте выманит красных из-за гор?

— Да, либо информация о башнях. Они могли бы выслать разведку из монголов на осмотр звездолёта, но это не даст им полноценной квалифицированной технической оценки. Я уверен, стоит им узнать, что звездолёт западной конфедерации находится здесь, то они слетятся сюда, как стервятники на падаль. И если явятся не все, то большая их часть. Нам просто необходимо поймать их на равнине. В противном случае они закроются в своём звездолёте как улитка в скорлупе, и их не выманишь оттуда никакими силами.

— А как же нам сообщить им о звездолёте? Выслать разведку и позволить им проследить за ней?

— Лишь в самом крайнем случае, — Тревис не отводил глаз от карты. — Да, можно позволить красным выследить апачей, но слишком велик риск. На счету каждый человек. Клан мал. Должен найтись иной способ устроить засаду. Взять в плен одного из красных и позволить сбежать? Займёт слишком много времени. И сколько придётся ждать? А риск при захвате красного в плен…

— Если бы только можно было положиться на монголов… — подумал вслух Осторожный Олень.

Но это «если» было слишком уж зыбким и ненадёжным. Они не могли доверять монголам. Как бы те не ненавидели красных, пока над ними довлела власть таинственных машин, они ничем не могли помочь. Или могли?

— Что-то придумал? — Осторожный Олень сразу же уловил перемену в выражении лица Тревиса.

— Предположим, монгол увидел наш звездолёт, а потом попадается в лапы патрулю красных.

— И ты считаешь, что он согласится попасть в плен? Не забывай, ведь красные могут выудить у него всё до конца.

— А если бежавший пленник? — предположил Тревис.

Теперь настала очередь Осторожного Оленя поразмышлять над новой идеей. Конечно, в ней было довольно много дыр, но разработать её стоило. Скажем, взять в плен Менлика и внушить ему, что они собираются его убить в отместку за нападение в холмах. Затем позволить бежать, преследуя его по пятам, пока он не попадётся в руки красных… Очень рискованно, но может сработать. Со времени своего поединка с Деклаем Тревис иначе относился к риску.

Риск, на который он пошёл тогда, наградил его двумя глубокими ранами, одна из которых могла закончиться для него плачевно, если бы не Джил-Ли. Но в то же самое время, он снова вернулся в клан и стал полноправным апачем, к которому теперь многие в племени прислушивались.

— Эта девушка! Эта монголка!

Поначалу Тревис даже и не понял смысл восклицания Осторожного Оленя.

— Мы похитим монголку, — пояснил тот, увидев недоумённый взгляд Тревиса. — Позволим ей бежать, а затем будем охотиться до тех пор, пока она не попадёт в плен к красным. Может даже, подержим её немного в камерах на звездолёте.

Кайдесса? И хотя внутри у Тревиса что-то возмутилось против такого выбора главного лица в разворачивающейся драме, он всё-таки сумел увидеть преимущества предложения Осторожного Оленя. Выкрадывание женщин было чуть ли не самым древним обычаем среди примитивных культур. Сами монголы испокон веков занимались этим, да и апачи тоже. Да, это было бы самым естественным в данной ситуации. Женщина попытается сбежать, и за ней устроят охоту — вполне логично. А если женщине отрезать дорогу в горы, то она побежит прямо в руки к красным — это тоже будет вполне естественно.