Еще сложнее обстоит дело с установлением возраста пещерных памятников, поскольку пещеры представляют собой изолированные полости, формирование рыхлых осадков в которых происходило несколько иначе. Однако и пещерные полости испытывали на себе влияние крупных общеклиматических колебаний, которые нашли отражение в различных типах осадков, поддающихся геохимической расшифровке (Мадейска Т., 1977) и увязке их с общими палеогеографическими событиями.

При написании данного раздела использованы главным образом материалы по тем археологическим памятникам, которые залегают в достаточно четких стратиграфических условиях и которые изучены комплексно с применением различных, независимых друг от друга методов, что позволяет их более надежно разместить на геохронологической шкале. При этом максимально использованы работы советских и зарубежных геологов, занимавшихся вопросами датировки палеолита.

Среди советских геологов особенно большой вклад в изучение стратиграфии палеолита внесли А.П. Павлов, Г.Ф. Мирчинк, В.Н. Громов, Г.И. Горецкий, А.И. Москвитин, М.Н. Грищенко, А.А. Величко, И.К. Иванова, Г.И. Лазуков, М.Ф. Веклич, Э.И. Равский, С.М. Цейтлин. Исключительно ценные результаты в последние годы получены благодаря применению комплексного подхода к исследованию разрезов в бассейне Днестра под руководством И.К. Ивановой и в бассейне Днепра под руководством А.А. Величко. Комплексное изучение пещер Центрального Кавказа развивает В.П. Любин. Большие комплексные работы традиционно проводятся также по исследованию палеолита Костенковско-Борщевского района. На территории азиатской части СССР работы такого плана пока значительно отстают по уровню от европейской части СССР. Однако и там сейчас имеются достаточно надежные данные по стратиграфии позднего палеолита в долине Енисея (работы З.А. Абрамовой). Комплексные исследования начинают внедряться и в археологию палеолита Средней Азии (работы В.А. Ранова и А.Е. Додонова).

Несмотря на то что подавляющее большинство палеолитических памятников северной Евразии расположено в пределах внеледниковых перигляциальных районов, нельзя не остановиться на рассмотрении главных моментов в развитии самих оледенений.

Материковые оледенения были наиболее ярким природным феноменом в истории антропогена. Многие исследователи считают, что оледенения оказывали определяющее влияние на климат, а следовательно, и на историю природы не только в зоне развития ледников, но и в перигляциальных областях. Поэтому оценить природные изменения во внеледниковых районах возможно только путем сопоставления их развития с историей оледенения. В свою очередь историю ледниковых и перигляциальных районов необходимо сопоставить с историей развития южных морей, поскольку палеолитические памятники приурочены и к приморским районам.

История оледенений Северной Евразии изучена довольно хорошо. Она служит основой увязки главных природных событий плейстоцена. В нашей стране наибольшим распространением пользуются схемы, базирующиеся на исследованиях Г.Ф. Мирчинка (1936), А.И. Москвитина (1954, 1957, 1962, 1965, 1970), И.П. Герасимова и К.К. Маркова (1939), Г.И. Горецкого (1964, 1966, 1970), И.К. Ивановой (1965), А.А. Величко (1973), А.А. Асеева (1974) и др. Для обоснования этих схем большое значение имели исследования по ископаемым фаунам В.Н. Громова (1948), В.Н. Громовой (1965), Н.К. Верещагина (1959), палеофитологические исследования В.П. Гричука (1951, 1969, 1973), работы по литологии Е.В. Шанцера (1968), Н.В. Ренгартен и по ископаемым почвам и лессам И.П. Герасимова, А.А. Величко, Т.Д. Морозовой и др. В развитии палеокриогенного направления исследований много сделано А.И. Москвитиным, А.И. Поповым и А.А. Величко. На основании этих исследований широко применяется следующая схема оледенений и межледниковий для территории Восточной Европы (от древних к молодым) (рис. 1).

Окское оледенение, достигавшее границы примерно на 52–54° с. ш. Оно, возможно, разделяется на две стадии. Сопоставляется с миндельским оледенением альпийской шкалы и Ольстером североевропейской шкалы.

Лихвинское межледниковье — наиболее значительное по времени и по теплым условиям, соответствует миндель-риссу альпийской шкалы и гольштейну североевропейской шкалы. В настоящее время его подразделяют на ряд более теплых и более холодных фаз (Разрезы отложений ледниковых районов центра Русской равнины, 1977).

Днепровское оледенение. Максимальное по площади распространение покровного льда, который двумя большими языками по Днепру и Дону доходил до широты г. Днепропетровска и г. Калача. Ему соответствует максимальная стадия рисского оледенения в Альпах и стадия дренте-заальского оледенения североевропейской шкалы.

Одинцовское межледниковье, или днепровско-московский интерстадиал. В пределах Восточной Европы у г. Рославля выделяют отложения с теплолюбивой флорой (почему иногда называют этот интерстадиал рославльским). Межледниковый характер этих отложений пока нельзя считать доказанным. На территории Центральной и Западной Европы на этом уровне также выделяют интерстадиал.

Московское оледенение размещалось в рамках окского оледенения, т. е. достигало южной границы примерно на 52–54° с. ш. Большинство исследователей считают его стадией максимального оледенения и сопоставляют со стадией варта североевропейской стратиграфической шкалы. Оно заканчивается с началом большого теплого межледниковья.

Микулинское (мгинское) межледниковье начинает верхний плейстоцен. В это время не существовало покровных ледников, общие годовые температуры были выше современных среднегодовых. Оно коррелируется с рисс-вюрмским межледниковьем в Центральной Европе и с эемским в Северной Европе.

Валдайское оледенение. Южная граница его проходила примерно на 54–55° с. ш., т. е. севернее г. Смоленска. Соответствует последнему вюрмскому оледенению в Альпах или вислинскому оледенению по североевропейской стратиграфической шкале. В пределах Восточной Европы А.И. Москвитиным расчленяется на два самостоятельных оледенения — калининское (раннее) и осташковское (позднее), разделенные молого-шекснинским межледниковьем. Однако преобладающее большинство геологов считают эти оледенения стадиями, а разделяющий их интервал потепления интерстадиалом, или меганитерстадиалом.

Помимо указанных ледниковых эпох, в Европе допускается существование более древних доокских эпох похолоданий, которые не сопровождались покровными оледенениями. Наличие таких эоплейстоценовых волн похолодания (бибер-претиглий, дунай-эбуроний, гюнц-менаний) доказывается по материалам западноевропейских исследователей. Указание на то, что эти эпохи были ледниковыми, не имеет пока надежного литологического и палеогеографического обоснования (Величко А.А., 1973, с. 7 и др.). Наиболее древним, убедительно доказанным покровным оледенением в Центральной и Западной Европе являлось миндельское (эльстерское), которое доходило до горных массивов на юге ГДР и ФРГ. Ему соответствует окское оледенение Восточной Европы.

Северная Азия изучена не так детально, как Восточная Европа. Однако и там выделяются ледниковые и межледниковые горизонты, или эпохи, которые можно сопоставлять с общеевропейскими (Лазуков Г.И., Чочиа Н.Г., Спасский Н.Я., 1976; Вангенгейм Э.А., 1977). Так, по-видимому, ледниковые отложения демьянского (байхинского) оледенения, относимые к нижнему плейстоцену, могут соответствовать времени окского (миндельского) оледенения. Вышележащие тобольские межледниковые осадки, представленные аллювиальными и озерными отложениями, можно сопоставлять с лихвинским межледниковьем. Самаровский и тазовский ледниковые горизонты соответствуют днепровской и московской стадиям максимального оледенения. Казанцевское межледниковье коррелируется с микулинским, а зырянское и сартанское оледенения (?) с двумя стадиями валдайского ледникового периода. Выделяемое между зырянским и сартанским оледенениями каргинское межледниковье (Кинд Н.В., 1974) не имеет строгих убедительных доказательств в качестве межледникового горизонта и должно рассматриваться как и молого-шекснинское в Восточной Европе, на уровне интерстадиала или мегаинтерстадиала.