Предлагаемая типология имеет предварительный характер, дальнейшие исследования позволят ее уточнить. Так, например, можно было бы выделить гагаринский тип жилого комплекса с небольшим округлым жилищем и вплотную примыкающими к нему двумя крупными ямами, одна из которых является, несомненно, землянкой костенковско-авдеевского типа (рис. 88, Г). По-видимому, этот тип представлен остатками круглого жилища, ямой-кладовой и землянкой А на Костенках 1, I слой, относящимися, вероятно, к нижнему более древнему строительному ярусу этого памятника. Такая интерпретация лучше объясняет многие загадочные факты планировки этого поселения, в частности, наличие у землянки А двух входов и ее оригинальное расположение не концевым (как почти все землянки на поселениях этого типа), а боковым входом к линии очагов (Ефименко П.П., 1958, с. 9).

Описанные выше памятники стрелецкой и одновременных ей ранних позднепалеолитических культур приурочены обычно к гумусовым толщам. Сохранность их, как правило, плохая из-за переотложения в глубокой древности. Судя по имеющимся данным, на ряде памятников этого периода отмечаются жилые комплексы двух типов: аносовско-гмелинского (например, Костенки 1, V слой; Костенки 8, II слой) и александровско-пушкаревского (например, Пушкари I; Вороновица I). Следует также отметить, что при отсутствии хорошо выраженных конструктивных элементов требуется большая осторожность в определении скопления культурных остатков вокруг очага как развалины жилища.

Памятники, относящиеся к средней поре позднего палеолита и залегающие, как правило, в лессовидных суглинках, перекрывающих остатки погребенных почв молого-шекснинского времени, лучше изучены во многих случаях характеризуются хорошо сохранившимися культурными слоями, залегающими in situ. Они характеризуют расцвет палеолитической культуры на Русской равнине и, по-видимому, высшую степень ее развития в древнекаменном веке Восточной Европы. Обширные поселения, открытые на Дону (Костенки 1, I слой; Костенки 11, слои I, Iа; Костенки 4, оба слоя; Костенки 21, нижний слой и др.), в Приднепровье (Гонцы, Мезин, Добраничевка, Межиричи, Юдиново, Елисеевичи и др.), в Поднестровье (ряд культурных слоев таких стоянок, как Молодова 5 и Кормань 4), свидетельствуют о сложной домашне-хозяйственной деятельности, о высоком уровне культуры, отразившемся не только в многочисленных замечательных произведениях искусства, но и в высоко развитой и разнообразной технике домостроительства. Эти памятники позволяют сделать определенный вывод о значительной заселенности перигляциальной зоны осташковского ледниковья в тот период, когда климат становился все более суровым. Население вело оседлый образ жизни и обеспечивало себя запасами жизненных средств на зиму. Судя по археологическим остаткам, жизнь, быт и культура обитателей прочных и долговременных жилищ палеолитического населения Русской равнины в ряде аспектов сближалась с жизнью, бытом и культурой оседлого арктического населения северо-восточной Азии в сравнительно недавнем прошлом.

Наш краткий обзор выделенных главных типов жилых комплексов начинается с поселений с остатками костно-земляных жилищ аносовско-мезинского типа, в большом числе представленных в приднепровской области своеобразного развития позднепалеолитической культуры. Ни у кого из исследователей не вызывает сомнения синхронность существования групп костно-земляных жилищ на таких стоянках, как Мезин, Межиричи, Добраничевка и др., хотя во многих случаях из-за недостаточности исследованности памятников нет иных доказательств этого факта, кроме целесообразной планировки развалин жилищ.

Первым из таких памятников является открытая в 1873 г. в Поднепровье (р. Удай) Гонцовская палеолитическая стоянка, долгое время остававшаяся загадочной. Еще в предреволюционные годы В.А. Городцов высказал удивление, глядя на расчищенное скопление костей мамонта, по поводу того, как могло случиться такое, чтобы в куче костей дугообразные бивни могли торчать концами вверх. Он не понял, что исследователи Гонцов расчистили заполнение ямы-кладовой, в каркасном наземном перекрытии которой были использованы в качестве не гниющего материала кости и бивни мамонта, провалившиеся на дно ямы при ее разрушении. Затем здесь было открыто несколько развалин жилищ в виде кольцевых нагромождений костей мамонта, в том числе и черепов. В Гонцах, несомненно, существовало поселение из группы костно-земляных жилищ, около которых были сооружены ямы-кладовые тоже с костно-земляным перекрытием.

В Поднепровье подобные жилые комплексы были правильно поняты, подробно изучены и опубликованы значительно позднее, в других поселениях, в первую очередь — в Мезине, Добраничевке и Межиричах.

Большое поселение в Мезине состояло из трех комплексов сооружений, группирующихся около остатков трех жилищ. Одно из них было тщательно исследовано И.Г. Шовкоплясом, определившим его как хозяйственно-бытовой комплекс, состоящий из развалин костно-земляного жилища и четырех ям-кладовых, заполненных большим числом костей мамонта и землей, насыщенной значительным количеством костных углей, иногда составляющих сплошную массу. Огромное скопление костей мамонта на месте относительно небольшого округлого жилища, размером 6,5×5 м, содержало 18 черепов мамонта, 21 нижнюю челюсть, 14 бивней, 29 плоских костей (половинок тазовых и лопаток) и 83 трубчатых. В перекрытии одной из ям-кладовок, провалившихся на дно при ее разрушении, были встречены: 3 целых черепа мамонта, 2 нижних челюсти, 5 бивней, 6 плоских и 5 трубчатых костей. Огромное количество вещественных материалов, собранных при исследовании этого поселения, описывается ниже.

На Добраничевском поселении, вскрытом на площади 20×35 м, располагались остатки четырех «хозяйственно-бытовых комплексов», представлявших собой остатки жилищ и группировавшихся вокруг ям-кладовых, наружного очага или двух очагов и рабочих площадок около очагов. Около двух округлых, хорошо сохранившихся костно-земляных жилищ, диаметром 4 м каждое, размещалось по четыре ямы-кладовых, находящихся в 1 м от краев жилища. Расстояние между группами сооружений 12 и 24 м. В центре каждого жилища имелся хорошо выраженный очаг с большим количеством костного угля и золы.

Жилища и ямы располагались по кругу, внутри которого происходила основная домашне-хозяйственная деятельность обитателей стоянки. Здесь вскрыты остатки кострищ, участки, интенсивно насыщенные кремнем. В отличие от мезинских, добраничевские жилища имеют меньшие размеры (диаметр около 4 м; площадь — 12–15 кв. м). Наблюдаются отличия в конструкции: цоколь также сооружался преимущественно из черепов мамонта, но вкопанных не затылочными, а максиллярными частями; жерди каркаса, очевидно, устанавливались в затылочные отверстия. Между черепами вкапывались другие трубчатые и плоские кости мамонта. Судя по находкам большого количества бивней во внутренней части скопления костей, они могли также играть какую-то конструктивную роль в каркасе жилища или же придавливать шкуры, покрывающие этот каркас. На полу добраничевских жилищ найдены многочисленные кремневые и некоторые костяные орудия, что свидетельствует о производстве различного рода работ (в том числе — расщепление кремня, изготовление орудий труда) в самих жилищах. Наличие на полу хозяйственных ям очажных пятен, рогов северного оленя, бивней и ребер мамонта со следами обработки свидетельствует, что эти сооружения нельзя рассматривать только как место свалки строительного и поделочного материала.

Одним из выдающихся по относительной полноте сохранности многих элементов конструкции костно-земляных жилищ является, к сожалению, недостаточно еще исследованное Межиричское поселение в Поднепровье, близ г. Канева, содержащее не менее трех групп или комплексов сооружений аносовско-мезинского типа, находящихся на ограниченном пространстве. Исследователь этого поселения, выдающийся украинский палеонтолог и археолог И.Г. Пидопличко на основе собранных им материалов поставил вопрос о структуре палеолитического костно-земляного жилища (рис. 89). Распределение костного материала, встретившегося при расчистке, он группирует по следующим, выделенным им конструктивным элементам жилища: цоколь, обкладка цоколя, надцокольная обкладка, крыша, забор у входа, вход, забутовка цоколя. Наблюдения эти, к сожалению, в большинстве случаев не проверяемы из-за неудовлетворительно поставленных измерений и неудовлетворительности чертежной документации исследований. Свои представления о конструкции костно-земляных жилищ И.Г. Пидопличко выразил в натуральных реконструкциях первого мезинского и межиричского жилища (Пидопличко И.Г., 1969, 1976). К сожалению, он не стремился к точной документации конструктивного использования костей. Но приводимые им сведения о масштабах применения костей мамонта при сооружении костно-земляных жилищ и ям-кладовых заслуживают всяческого внимания. Например, при сооружении первого жилища в Межиричах были использованы 95 нижних челюстей мамонта для «обкладки цоколя», а всего в Межиричах при исследовании трех жилищ было собрано лишь 105 нижних челюстей. Черепа мамонта, как правило, использовались для цоколя жилища и «надцокольной обкладки», при этом в 1 и 2 жилищах для «надцокольной обкладки» (второй верхний ряд черепов) было употреблено 17 и 11 черепов мамонта. Для этой же цели широко использовались лопатки и половинки тазовых костей.