— Но он никогда мне этого не говорил, — слабо сопротивлялась Вирджиния.
— А ты хоть раз призналась ему в своей любви? — спросила Кэтлин.
Вирджиния неуверенно покачала головой.
— Послушайте меня, дорогие леди, — прервала их бабушка. — Мой внук самый сильный, самый храбрый из всех, кого я знаю, но не стоит полагаться на его разум. Сейчас он никак не решит, что ему делать: то ли расцеловать Джинни, то ли бежать от нее куда подальше! Я уверена, что ты любишь его, черт возьми! Так будешь ли ты, девочка, бороться за него или отдашь его той, кто его не заслуживает?
Вирджиния все еще опасалась следовать велению сердца, которое подсказывало ей, что она любит Митча. Она не пощадила бы ради него ни души, ни тела. Без него ей просто не жить. Мудрая Харриет Стоун права: надо бороться за любимого.
— Неужели тебе повредит, если ты пообедаешь с нами и заодно поговоришь с ним? — уговаривала ее Кэтлин.
Вирджиния решительно приподняла подбородок. Теперь она была готова отстаивать свою любовь.
Семейство Митча и Жаклин, разместившись в гостиной, поглощали аппетитных жареных цыплят, которыми потчевала их Дорис. Митча не было, и Вирджинии казалось, что мир опустел. В гостиной царила напряженная тишина. Никто не решался начать разговор. Первой не выдержала Кэтлин.
— Джинни, — спросила она, — сколько у тебя в школе учеников?
— Тридцать.
— Кошмар! — скривилась Жаклин. — От такого количества детей я бы, наверно, сразу сошла с ума.
— Не сомневаюсь, — язвительно отреагировала Кэтлин.
— С годами твои манеры не делаются лучше, — проворчала Жаклин. — Ты должна уважать старших.
— Что-то не так, Жаклин? — удивилась Кэтлин.
Вирджиния с трудом сдержала улыбку, заметив, каким взглядом наградила Жаклин сестру Митча.
— Я не обязана терпеть твое поведение, Кэтлин, да еще когда мне в горло не лезет эта дохлая курица, и приходится обедать в лачуге, черт знает в каком захолустье!
— Кэтлин, — строго произнесла мать Митча, — оставь Жаклин в покое.
— Вы, мисс, и вправду не обязаны терпеть все это, — обрушилась на Жаклин обиженная Дорис. — Можете оторвать свой костлявый зад от моего дивана и покинуть мой дом.
Дверь со скрипом отворилась, и вошел Митч. На нем были белая рубашка и те кожаные брюки, в которых он ловил рыбу у дома Холденов. Сердце Вирджинии учащенно забилось.
— О, Митчелл, ты же знаешь, я не выношу, когда ты одет так небрежно, — попеняла ему мать.
— Эти брюки действительно ужасны, — тут же подключилась Жаклин.
Но Митч словно и не слышал их воркотни. Он смотрел на Вирджинию.
— Мисс Холден, — приветствовал он ее.
— Мистер Стоун, — не менее чопорно отозвалась она и вдруг поняла, что не может отвести взгляда от его глаз, что просто тонет в этом теплом синем океане. Гнев, обиду, скопившиеся в ее душе за эти несколько часов, как будто смыло морским прибоем. И ей хотелось броситься в его сильные объятия и утонуть в них.
Харриет красноречиво кашлянула, и Митч отвел глаза в сторону.
— Возьми тарелку, мой мальчик. Тебе необходимо подкрепиться.
— На месте Митча я не отважилась бы есть этого цыпленка, — не сдержала язычок Жаклин.
Дорис нахмурилась, но не успела она и слова произнести, как Вирджиния мягко посоветовала:
— Мисс Дюпрэ, в городе есть довольно сносный ресторан, вы можете пообедать там.
— Нет, спасибо, мисс Холден, — надменно ответила Жаклин. — Не хотелось бы покидать ваше общество.
— О, мы не обратим внимания на ваш уход. Вряд ли он нас огорчит, — ехидно заметила Вирджиния.
Харриет Стоун довольно хихикнула, а Кэтлин захохотала.
— Фейт, вы тоже хотите, чтобы я ушла? — трагически спросила Жаклин у миссис Стоун.
— Ни в коем случае, Жаклин, — замахала та руками. Жаклин бросила на Вирджинию торжествующий взгляд.
Между тем Митч устроился рядом с Вирджинией и спокойно обратился к ней:
— Ну и как идут дела в школе? Все в порядке?
— Да, я только что рассказывала Кэтлин, что у меня тридцать учеников. Они — сущее наказание, но учиться хотят!
— Тридцать? Наверно, все из кожи вон лезут, чтобы обратить на себя внимание новой учительницы, — усмехнулся Митч.
Вирджиния, смутившись, покраснела.
— Ты уже снял повязку. Как твоя голова? — спросила она.
— Лучше. Но, кажется, — проворчал он, бросив взгляд на Жаклин, — начинает болеть снова.
— О, Митч, — поспешила вмешаться Жаклин, — давай я помассирую тебе голову. Помнишь, как я, бывало, сидя у тебя на коленях, заставляла тебя расслабиться, водя пальцами по волосам?
У Вирджинии от ревности заныло сердце. А Митч нахмурился.
— Это было так давно, — ответил он. — Мне было тогда всего тринадцать лет.
— Но ты, конечно, не забыл, как мы с тобой скакали верхом среди цветущих маргариток за городом? Это был самый романтичный день в моей жизни!
— Уж, конечно, я этого не забыл. Ты придумала, что тебе необходимо подышать свежим воздухом. Это была одна из твоих самых удачных уловок.
— Уловка? — истерично вскрикнула Жаклин. — Твоя уловка — вот эта бедная девушка, которую ты используешь, чтобы привлечь мое внимание. Хорошо придумано, Митчелл Стоун!
— Меньше всего на свете я хочу привлечь твое внимание, Жаклин, — сухо проговорил он.
Вирджиния наблюдала за ними, еле скрывая ликование. Харриет оказалась права. Ее внуку действительно не нужна эта женщина.
— Я не могу дышать одним воздухом с этой деревенщиной!.. — не могла остановиться Жаклин. — Что тебя связывает с такой… такой нищенкой?
— Замолчи, Жаклин! — резко проговорил Митч.
Вирджиния вытерла губы Салфеткой и встала.
— Я с большим интересом выслушала вас, мисс Дюпрэ. Но, наверное, вместо того чтобы мешать всем остальным, нам лучше завершить этот разговор наедине. Вы согласны?
— Ну что ж, извольте, мисс Холден, — гордо задрав нос, бросила Жаклин.
Извинившись, Вирджиния вышла из дому и направилась к сараю. Жаклин следовала за ней и, не в силах сдержаться, выкрикивала на ходу:
— Ты не получишь его! Я его тебе не отдам!
— Что-то я тебя не пойму, Жаклин, — спокойно проговорила Вирджиния. — Зачем липнуть к мужчине, который явно не переваривает тебя?
— Он хочет…
— Нет, не хочет. Теперь мне все стало ясно. Ты прекрасная женщина, но сама себе вредишь. Ведь ты же хочешь иметь нормальный дом, детей?..
— Я… да, конечно! — в замешательстве согласилась Жаклин.
— Зачем же ты впустую потратила столько времени на мужчину, который не хочет и не может дать тебе всего этого?
— Ты пытаешься меня запутать, чтобы легче было завладеть им! — всхлипнула Жаклин.
— Нет. Пойми наконец, у тебя с ним ничего не получится. Нужно забыть о нем и продолжать жить. Найди того, кто заслуживает твоей любви и сам полюбит тебя.
— Что это ты так беспокоишься о моей жизни? — подозрительно спросила Жаклин.
— Просто я знаю, как ужасно любить мужчину, который разрывает твое сердце, — тихо ответила Вирджиния.
Они постояли молча. Потом Жаклин пробормотала:
— Я знаю, что он не любит меня. Я состарилась, потратив впустую лучшие годы.
— Брось, ты еще молода и полна жизненных сил. Любой мужчина задерживает на тебе свой взгляд.
— Любой, но не Митч, — горестно признала Жаклин.
— Нельзя насильно заставить мужчину полюбить. Я знаю это, поверь мне. Продолжая преследовать Митча, ты сделаешь несчастными вас обоих.
— Ты сама хочешь его, — упрямо твердила Жаклин.
— Да, я люблю его, — не желая больше таиться, призналась Вирджиния.
— Он тоже любит тебя, я уверена, — сказала Жаклин. — Ведь он подарил тебе эту проклятую брошку!
— Я догадываюсь, что это не просто брошка, — с любопытством поинтересовалась Вирджиния, — но в чем дело? Почему она вызывает у всех вас столько эмоций?
— Разве Митчелл тебе ничего не говорил? — удивилась Жаклин.
— Он только сказал, что это семейная реликвия, и ему хочется, чтобы я носила ее.
