Признание удивило Буховцева. О себе в таком ракурсе он никогда не думал. Он хлопнул Авла по плечу.

— А ты самый дельный человек Авл, которого я встречал, и самый верный.

На лице луканца появилась довольная улыбка, а в глазах благодарность.

— Я не подведу тебя патриций и сделаю все как надо.

На этом их разговор был закончен, а на следующий день Валерий отбыл в главный лагерь. Там ему предстоял разговор с Варом, там его должна была ждать Альгильда и возможно Сегест, а также отбывший с последней партией германского серебра Ахилл.

Ясный, солнечный день заканчивался пасмурным вечером. Еще недавно над лесом и рекой, что виднелась вдали, была оранжевая полоса заката, а теперь небо затянули тучи, и в воздухе заметно посвежело. Валерий стоял у палатки, и смотрел, как меркнет в серой пелене ярко–малиновая полоса на горизонте. Как тогда, в Кленовке. Закат навевал воспоминания, и в мыслях проносились события прошлого. От его пребывания в будущем, до всего необычного, что произошло с ним здесь. Очень хотелось увидеть лагерь и закат тайным видением, но он усилием воли сдержался, хотя это было не просто. Отказ причинил ему почти физическую боль, и сейчас внутри царило странное опустошение.

Буховцев прибыл в главный лагерь ближе к полдню, и до вечера провел много встреч. Успел переговорить со знакомыми трибунами и центурионами, узнать местные новости. Отчитался по поводу сбора налогов у Стратия, и вот теперь стоял у палатки и ждал посыльного от наместника.

Успел он также коротко пообщаться с Альгильдой и Ахиллом, и был весьма озадачен разговором. Слишком уж загадочно выглядели оба. Альги была смущена, но вместе с тем ее личико сияло, а движения выдавали нетерпение. Она что‑то хотела рассказать Валерию, но не решалась или считала, что момент неподходящий. Также загадочно выглядел Филаид, только он темнить не стал.

— Марк, нам нужно поговорить.

Буховцев пообещал, что обязательно зайдет, как только освободится, и похоже, ждать–гадать придется не долго, потому что сейчас он видел, как от претория в его сторону направился бенефициарий наместника.

В палатке Публия Квинктилия было тихо и сумрачно. Когда Валерий подходил к преторию, тучи окончательно закрыли небо, начал накрапывать дождь, и сейчас внутри было слышно слабую мерную дробь от стука капель по кожаной крыше. Из приоткрытого окна задувал поток свежего сырого воздуха, и огонь в высоких бронзовых светильниках мерно подрагивал. Валерий осмотрелся. Вар сидел в кресле с чашей вина в руке. Выглядел он устало, но на Буховцева смотрел с любопытством, указал рукой на кресло около стола.

— Садись трибун. В письме ты просил меня о встрече, говори.

Валерий сел в кресло, поправил плащ и начал разговор.

— У меня есть к тебе просьба, достойный.

Публий Квинктилий удивленно приподнял бровь и пригубил вино из кубка.

— В чем же она?

— Просьба необычная, но только ты можешь решить это дело своей властью пропретора Германии — Валерий замялся, не зная с чего начать, помолчал немного, и продолжил — я хочу взять в жены приемную дочь одного из германских вождей, и прошу тебя, подтвердить мой брак.

Сказать, что Вар был просто удивлен, было бы слабым утверждением. Он отложил кубок и уставился на Буховцева изумленным взглядом. Валерий исподволь наблюдал за ним и видел, как растерянность постепенно проходила, а на лице наместника отобразился активный мыслительный процесс. Квинтилий Вар смотрел уже куда‑то в пустоту и обдумывал услышанное, потом сделал глоток вина и указал на стоящий на столе, кубок.

— Пей, Марк Валерий.

Буховцев отпил немного. На этот раз это был крепкий фалерн с тонким медовым вкусом, и специями. Для этих мест очень хорошее вино.

— Кто она? — спросил наместник.

— Приемная дочь Сегеста, Альгильда.

Вар довольно хохотнул.

— Прости мое веселье Марк Валерий, но я ожидал, что услышу нечто подобное. Уже привык, что в этих краях все крутится вокруг дочерей Сегеста, однако все равно твое решение не понимаю. Я мог бы подумать, что это дань твоей молодости и страстям, что для юнцов важнее расчетов и правил, но ты не похож на такого. Когда в прошлом году Тит Постумий стоял в этой палатке, и пускал слюни по поводу дочери Сегеста, я это еще мог понять. Для юного Тита его желания превыше всего, но ты другой. Скажу тебе откровенно — я давно не встречал такого рассудительного молодого патриция, как ты, поэтому не могу понять твоего решения. Объясни.

Просьба застала Валерия врасплох. Он предполагал, что вопросы у наместника будут, но о задушевной беседе не думал.

— Здесь нет хитрых расчетов, достойный. Дева мне просто понравилась, и не вижу в этом ничего плохого, ведь я молод. К тому же, сам глава семьи и решения принимаю самостоятельно.

Публий Квинктилий улыбнулся и махнул рукой.

— У таких людей как ты и я, расчеты есть всегда, даже если ты не считаешь их такими. Ты же думал, о том, как будешь жить дальше, после возвращения в Рим?

— Думал — Валерий вспомнил свои размышления во время похода к Кратеру Плутона и стал их излагать, стараясь быть убедительным — я знаю, что по возвращении в Город, мне придется жениться, иное просто не поймут. На Сатурналиях я видел много отцов семейств, они видели меня, и найти подходящую партию, было бы не сложно. К тому же, в Риме у меня есть друзья. Все это так, но проблема в том, что за семьей Корвусов стою лишь я один, и в случае брака мне придется опираться на поддержку семьи жены, играть по их правилам, а я этого не хочу. Если так получилось, что я сам себе хозяин, то было бы неплохо этим воспользоваться — Валерий улыбнулся — к тому же, за все время пребывания в Городе я не видел такой прекрасной как девы, как приемная дочь Сегеста, а я, можешь мне поверить, видел и эллинок и дочерей варварских вождей. Кто знает, что готовят нам боги, и пока есть возможность я бы хотел получить лучшее, что можно найти в этих краях.

Вар кивнул.

— Она и Сегест надеюсь, согласны?

— Конечно.

— Что же, я понял тебя — наместник встал из‑за стола, подошел к окну и посмотрел в ночную темень. Дождь за стенами палатки все также мерно капал, а сырость постепенно заползала внутрь, стелилась по полу — Эггий в письмах часто тебя отличает, и что важнее, центурионы и трибуны считают тебя хорошим командиром. Да что там, даже Стратий доволен тем, как ты организовал погрузку и учет налогов. Ты мог бы далеко пойти, а правильный брак для этого лучший путь. Моя семья, не смотря на знатность рода, тоже была не богата, но так получилось, что в молодости я был хорошо знаком с Агриппой, однако чтобы идти по 'пути чести' этого было мало, и я женился на его дочери, Випсании Марцелле. На следующий год я вместе с Тиберием получил консулат, потом был проконсулом в Африке и пропретором в Сирии и здесь я видишь, тоже в этой должности. А когда Випсания Марцелла умерла, я женился на молодой Клавдии Пульхре, и у нас уже есть сын. Я один из немногих, кто находится в родстве с семьей принцепса, и только так можно получить высший магистрат. Император всегда помнит своих родственников и друзей. Так что подумай об этом, заключая поспешный брак.

— Я слышал — до Випсании Марцеллы тоже была жена?

— Была — кивнул Вар — я понял, о чем ты. Действительно, ради нужной партии всегда есть возможность развестись, никто тебя за это не осудит. Если тебя принимают в семью на таком уровне, то личные привязанности уже не имеют значения. Это меньшее из того, через что придется переступить. Встав у власти, Марк Валерий, будь готов к жертвам сам, прежде чем будешь спрашивать с других.

Буховцев склонил голову в согласии.

— Благодарю тебя за откровенность, легат, а твои слова — мне хорошая наука, только не знаю, смогу ли подняться до твоих высот. Такое доступно не каждому. Однако я знаю, кем могу стать здесь и сейчас. Альгильда не только прекрасная дева, но и принадлежит к одному из знатнейших родов в этих краях, а ее приемный отец один из вождей херусков. Может когда‑то местным племенам будет нужен наследник, в котором кроме германской крови, будет и кровь римского патриция, а римскому народу будет нужен верный союзник. Взяв в жены Альгильду, я приобрету не только красавицу–жену, но и влияние среди германских вождей. Может это и немного, но лучше я вернусь в Рим что‑то имея, чем буду просто молодым патрицием с мечтами о великом будущем. Я считаю, что лучше подниматься вверх, делая реальные шаги уже сейчас, чем сидеть и ждать, когда Фортуна спустится с небес и поведет тебя за руку по жизни. Постарайся использовать то, что имеешь, а дальше будет видно — я думаю, так нужно поступать.