Ахилл лишь покачал головой и рассмеялся.

— Марк, можно я буду называть тебя так, если я захочу что‑то узнать, ты расскажешь мне позже? До сих пор не могу привыкнуть к тому, что от тебя услышал.

Валерий рассмеялся. За последний год его не раз посещало подобное ощущение.

— Расскажу.

Эллин тоже улыбнулся и сразу стал серьезен.

— А теперь я хочу знать, зачем ты мне все это рассказал?

Разговор подходил к самому главному.

— Ты мне хороший друг Ахилл. Там, в будущем у меня таких друзей не было, и я не хочу тебя подводить. Я знаю будущее и знаю, что здесь произойдет осенью. Херуски предадут и нападут на нас, и не только они. Возможно, мы с тобой не выберемся из этого леса, а Туснельда выйдет замуж за Арминия.

Филаид задумался. Куда‑то ушла его растерянность и недавнее возбуждение. Классическое эллинское лицо стало серьезным и волевым.

— Расскажи подробнее.

И Валерий начал пересказ скупых сведений найденных им в книгах будущего.

— Говоришь, Туснельда будет жить в Риме и у нее будет сын Тумелик от Арминия? — спросил Филаид, когда он закончил.

— Так пишут римские историки — подтвердил Буховцев.

— И их дальнейшая судьба неизвестна?

Валерий кивнул.

— Что же у судьбы свои виды — печально улыбнулся Ахилл Филаид — но возможно так даже лучше. Знаешь, я мало верил в то, что смог бы получить ее в жены. Теперь я знаю, что нужно действовать по–другому. Спасибо Марк, что все мне рассказал, ты отбросил мои сомнения.

Буховцев посмотрел на него с интересом.

— Что ты задумал?

— Я буду ждать ее в Риме, а пока больше не буду расстраивать своей нерешительностью. Не хочу, чтобы Арминий получил ее первым, и ты прав, нам нужно будет выбраться из леса — лицо Филаида светилось уверенностью человека, увидевшего ясную цель.

Буховцев только покачал головой. Эти люди удивляли его все больше и больше. Он похлопал эллина по предплечью.

— Я надеюсь, все будет хорошо друг, и давай на этом пока закончим. Завтра отправь разведчиков в лес и на тропы, пусть осмотрят местность и поставят наблюдателей.

Филаид кивнул, и они пошли в лагерь.

Через два дня прибыл Луций Цедиций с когортой из семнадцатого. Погода к этому времени испортилась. С юга подул теплый сырой ветер, и небо затянуло тучами. Был полдень, Валерий стоял на узкой квадратной башне кастеллума и смотрел на лесистые холмы, долину реки и редкие поля непонятных злаковых. Рядом с ним был командир гарнизона старший принцип шестой когорты восемнадцатого легиона Публий Сот. Тугие порывы ветра налетали рывками и когда донесли звуки сигнальной трубы, стоящие на стенах легионеры караульного контуберния издали крики неподдельной радости. Для гарнизона настало время окончания дежурства, так как манипулы в пришедшей с префектом когорте были предназначены для замены сидельцев в лесных крепостях. Валерий улыбнулся.

— Центурион, твои парни сейчас повыскакивают от радости из лорик, а у нас в лагере считают, что вы тут отлеживаете бока да тискаете германок — обратился он к Соту.

Тот обиженно хмыкнул.

— Потискаешь тут. Как бы самого не потискали, или без тестикул не оставили. Я уж лучше трибун, к лупиям в канабе схожу, а германок пусть наша смена тискает. А насчет боков верно. Уж и не знаю, чем парней занять. Только что за радость бока отлеживать? За делами и служба быстрее идет. Тоска здесь, хорошо, если торговцы какие приедут, да только давно никого не было.

Буховцев насторожился.

— Как давно?

— Дней десять назад — Сот внимательно посмотрел на Валерия — тебе нужен кто‑то из торговцев?

Буховцев кивнул.

— Торговец тканями. Высокий, с сединой и шрам на лице. Был такой?

— Не было — уверенно ответил центурион.

Валерий ничего не сказал, но заметил про себя, что ответ его порадовал. Он невольно испытал внутреннее облегчение.

Пришедшую когорту Буховцев разместил на свободной площадке в лагере, и вскоре они стояли с префектом и обсуждали текущие дела. Луций Цедиций устал от долгого перехода, но был бодр и полон сил. Услышав рассказ Валерия о тяготах жизни гарнизона кастеллума, он задорно рассмеялся.

— Знаю трибун, что это такое. В молодости не один месяц в таких вот крепостях провел. Здесь и в Галлии. Ну а скука, это для пустых людей. Нормальный легионер всегда найдет, чем заняться, да и мозги хорошо прочищает.

Они стояли у лагерного вала и смотрели на накрытый туманом германский поселок примерно в километре от них. Буховцев хоть и бывал там, но за прошедшее время так и не удосужился узнать о нем подробнее.

— Как называется этот поселок? — спросил Валерий.

— Сейчас зовут Готта, а раньше никак не звали. Десять лет назад здесь просто деревушка была, потом еще одну построили, а сейчас обнесли валом, и стал город. По крайней мере, они так думают — хохотнул префект.

— А другие крупные селения здесь есть?

— Таких еще несколько штук. Херуски кучно жить не любят, предпочитают быть сами по себе. Еще у хавков большое селение есть, почти город. Называется Арбало. В землях хаттов пара настоящих римских селений. Пожалуй, и все. А это селение для херусков очень важно, скоро сюда их вожди прибудут. Я по дороге младшего брата Сегимера, Ингвиомера встретил, приглашал нас на охоту. Скоро и его племянник Флав, прибудет. Так что трибун готовься, сходим.

Валерий кивнул. Раз нужно — сходим. Однако до прибытия Ингвиомера и Флава в поселок Готту прибыла Альгильда. Прибыла не одна, а как принято у херусков в сопровождении мужчин. Цедиций занимался осмотром гарнизона кастеллума, когда у лагеря появилась группа германцев и попросила встречи с командиром. Подошедший Валерий с удивлением узнал в старшем Сегивига. Херуск стоял в окружении пятерых бородатых соплеменников, вооруженных мечами и фрамеями. Выглядел он, как и при первой встрече в германской деревне на Оснии. Лицо такое же хмурое и шрам на лбу тот же.

— Привет тебе трибун Марк Валерий Корвус.

— И тебе привет Сегивиг — Буховцев стоял с легионерами караульного контуберния и гадал, зачем пришел германец, однако тот просвещать его не спешил. Некоторое время молча присматривался, а потом заговорил на странной, упрощенной латыни и Валерий удивился в очередной раз. Он считал, что Сегивиг латыни не знает.

— Меня к тебе прислал Сегест. Он хотел поговорить с тобой, но не смог, задержался. Однако все что он хотел тебе сказать, ты узнаешь от его приемной дочери, Альгильды. Она прибыла со мной. Готов ли ты с ней встретиться?

Буховцеву стоило большого труда сдержать удивление, но он не подал вида и спокойно ответил.

— Да готов. Она придет в лагерь?

Сегивиг криво улыбнулся.

— Нет трибун, мы поставим палатки около леса, у реки — он указал рукой в сторону дубовой рощи в полукилометре от лагеря — вечером приходи.

— Вечером буду Сегивиг. Передай от меня привет Альгильде.

Херуск хитро улыбнулся, кивнул и пошел прочь.

Ближе к вечеру Валерий сидел в палатке и обсуждал с Луцием Цедицием предстоящую встречу с Альгильдой. На самом деле ему совсем не хотелось это с кем — то обсуждать, но префект хотел объяснений.

— Трибун, почему ты не хочешь взять легионеров в сопровождение? Возьми хотя бы контуберний. Я знаю Сегивига, да и Сегесту доверяю, но боги любят тех, кто сам о себе заботится. К тому же у германцев вождям без ближних ходить не положено. Нет почета — добавил Луций последний аргумент.

Буховцев не знал, что на это ответить. Рассудительный Цедиций говорил как всегда разумно, да и сам Валерий не испытывал никакого желания беседовать с Альги в окружении бородатых отморозков. Но еще меньше ему хотелось посадить у палатки контуберний чутких на слух разведчиков. Луций, уже уставший убеждать непонятливого трибуна замолчал, и внимательно смотрел на озадаченное лицо Валерия. Постепенно на угрюмом лице префекта отобразилась догадка, а за ней и понимание.

— Так то, что говорят в лагере, правда? Что у тебя с дочерью Веамильда, Марк Валерий? — спросил Луций с интересом.