Баркли некоторое время молча изучал его.

— С моей стороны выглядело бы бесчестно прервать наше партнерство из-за этой связи, не так ли? Тем более я выступаю защитником интересов демобилизованных солдат. Это дело не должно пострадать.

— Вероятно. Но вы могли бы расстаться со мной на том основании, что я повернулся спиной к одному из тех, о благосостоянии кого вы печетесь. Я хорошо запомнил ваши слова. Либо на основании недостаточного ко мне доверия.

Лицо барона осветила улыбка.

— Барристер до мозга костей. Советую вам прекратить свои откровения, пока не нашли довод, способный показаться мне убедительным.

Надежда, постоянный спутник Ника последнего времени, воспрянула духом. Значит, Баркли еще не услышал причину, которая могла бы убедить его расторгнуть их договоренность.

— Правда состоит в том, Блэкшир, что я не придаю большого значения вещам такого рода, чтобы вы знали. Ваше имя, если помните, стало известно мне не в той связи, как Литтлтону. И я не могу представить, чтобы обучение ораторскому искусству у джентльмена, брат которого женился на женщине с дурной репутацией, запятнало мое собственное имя. Даже секретарь, брат которого женат на такой женщине, вряд ли может повредить моей респектабельности. — Барон сделал паузу и набрал в легкие воздух, как его учила миссис Уэстбрук. — Но в будущем потребую от вас предельной честности, если возьму вас на должность своего секретаря. Я рассчитываю, что человек на этом месте должен быть абсолютно честен со мной и никогда не скрывать то, что, по его мнению, мне будет неприятно узнать.

Насколько Ник понял, это был намек, что настал час истины. Он выпрямился и тоже сделал глубокий вдох.

— Чтобы быть с вами до конца честным, я должен исправить ложное впечатление, которое оставил у вас и по другому делу. Это касается мисс Уэстбрук.

Хотя безопаснее было бы сначала поговорить с Кейт. Возможно, что в зависимости от ее ответа, ему не в чем было бы признаваться барону.

Однако здесь он утратил ощущение безопасности.

— Боюсь, я ввел вас в заблуждение относительно моих чувств к ней. В свою защиту скажу, что я и себя обманывал. — Его сердце гудело, как церковный колокол, ведь он снова поставил на карту свои амбициозные планы. — Мы друзья, как я сказал вам. Это правда. Но недавно я осознал, что уже давно люблю ее.

Однажды мистер Блэкшир пришел к ней с цветами. Она не сожалела, что отвергла его в тот день, но переживала, что не поступила с ним более мягко, менее болезненно для его гордости. Он оправился, и три года они продолжали узнавать друг друга, не обремененные тяжестью надежд и ожиданий, учились ценить и понимать друг друга.

Нет, она никогда не будет сожалеть, что не обнадежила его тогда. Потому что он снова пришел, переступив порог гостиной с элегантным букетом из лилий и гвоздик. Даже если окажется, что цветы предназначены не ей, она воспримет их скорее как знак бесконечного уважения, чем знак влюбленности молодого человека в хорошенькую девушку.

— Блэкшир. — Отец поднялся со своего места у камина и направился к гостю. — Я рад, что ты зашел. Я хотел выразить тебе свою признательность за твои труды два дня назад.

Мистер Блэкшир поклонился.

— Я сожалею о вашей утрате. Я узнал скорбную новость и пришел лично принести свое соболезнование.

Значит, цветы были предназначены не ей. Кейт знала, что это маловероятно, и все же не могла не испытать чувства разочарования, когда букет из рук Блэкшира перекочевал в руки папы, а потом мамы.

— Присаживайтесь, прошу вас, — сказала мама. — Я велю сервировать чай. Может, и торт заказать?

— Не стоит так беспокоиться. В чае нет никакой необходимости. — Говоря это, Ник смотрел на нее, а не на маму. Еще до того, как он произнес следующие слова, ее пульс забился, как у жилистой горничной, выколачивающей ковер. — Но мне необходимо побеседовать с глазу на глаз с мисс Уэстбрук, если вы позволите.

Воцарилась моментальная тишина, которую нарушил чей-то непроизвольный вздох. По-видимому, Роуз, поскольку донесся с ее стороны. Но дыхательные упражнения сейчас менее всего интересовали Кейт.

— Кейт?

Это спросила мама. Единственный слог означал: «Ты этого хочешь?» Потому что она не выйдет из комнаты, — как никто не выйдет, — чтобы оставить Кейт для разговора, который ей не нужен.

Мир вокруг нее в последнее время переполняли людская доброта и доброжелательность. Все же готовность семьи сомкнуть вокруг нее ряды даже против столь любимого друга, как мистер Блэкшир, обдало сердце Кейт новым теплом.

— Мне бы хотелось услышать, что собирается сказать мистер Блэкшир.

Кейт много раз представляла, как кавалер, с которым она связывала свои надежды, однажды попросит разрешения переговорить с ней с глазу на глаз. И репетировала перед зеркалом, как выразит согласие, остановившись в итоге, на спокойном кивке с намеком на улыбку, чтобы, вселив надежду, оставить человека в безвестности.

Господи, какой же самодовольной дурочкой она была и что знала о человеческих отношениях. Ей даже не приходило в голову, что этим кавалером мог оказаться хороший знакомый, который тотчас разглядит в ее поведении фальшь и притворство. Как не приходило в голову, что не захочет разыгрывать перед ним спектакль и что произнесет свое согласие вполне естественным тоном.

Уэстбруки цепочкой потянулись на выход, и каждого из них Ник удостоил кивком. Оставшись с Кейт наедине, он пересек комнату, сел рядом с ней на диван и повернулся к ней лицом, закинув руку на спинку дивана.

— Кейт, — произнес он и замолчал, глядя на нее, затем поднял глаза к потолку и провел ладонью по лицу. — Кажется, я не знаю, с чего начать.

— Не важно, с чего начнешь, конец будет одинаковым.

— Правда?

Ник протянул к ней руку и обвел пальцем завиток ее ушной раковины, пробудив в памяти Кейт яркие воспоминания о том, чем занимались они, когда он вот так касался ее уха.

— Да. Если хочешь, я могу заранее сказать, чем все закончится.

Он с улыбкой покачал головой и уронил руку.

— Я барристер, если помнишь, и хочу стать политиком. Боюсь, тебе придется потерпеть до конца речи.

Но речи на самом деле не получилось. Он нашел ее руку и, взяв в свою, переплел их пальцы, затем рассказал о вчерашнем визите к своему брату и послушал о ее походе к Луизе. Потом последовал рассказ о встрече с лордом Баркли и письме лорда Харрингдона к папе. Они с удовольствием делились своими небольшими секретами и радовались успехам друг друга. Обо всем этом можно было говорить и в присутствии всей семьи, если бы он не описывал большим пальцем круги на ее ладони и не смотрел бы на нее с нескрываемым обожанием.

— Я не могу обещать тебе большой дом или светскую жизнь, — перешел Ник к делу, не сделав предложения и не признавшись в любви, как будто хотел избежать церемонии и сразу обсудить предмет совместной жизни. — Нам, вероятно, придется начинать примерно в таком же месте, как это, и несколько лет экономить каждый пенс, прежде чем я смогу купить землю. Ты не против?

Она не возражала. И это было странно. Она всегда мечтала приобрести с замужеством положение и богатство, как это бывает в романах. Но такая жизнь вдруг показалась ей невероятно тоскливой. Что будешь делать днями напролет, став женой мистера Баркли? Разве что в очередной раз перевешивать картины в Пемберли.

Если же она выйдет замуж за мистера Блэкшира, то будет всячески способствовать его успеху. Она сможет экономно вести хозяйство, чтобы их накопления выросли быстрее, приблизив тот день, когда он станет землевладельцем. Она будет слушать его судебные дела и задавать вопросы, которые, возможно, помогут ему лучше готовиться к судебным дебатам.

А когда он начнет заводить политические знакомства, она постарается уговорить Луизу, чтобы посодействовала в этом через своего брата, и сама будет встречаться с влиятельными людьми, чтобы, как и подобает жене хорошего политика, заинтересовывать их своими беседами.