Глаза Кейт расширились, но она позволила ему усадить себя.

— Продолжить что? Что ты собираешься делать?

— Боготворить тебя. — Ник завис над ней, расставив по бокам руки и положив ноги между ее колен. — Как муж первой женщины боготворил ее.

— И как это?

От шока, стыда или от сладострастия ее голос понизился до шепота.

— Меня в ту пору с ними не было, так что я могу лишь догадываться. — Ник поцеловал ее, скользнув языком по линии ее губ. — Но уверен, что без запретного плода не обошлось.

Кейт хотела сказать ему, когда он припал к ее груди и втянул в рот сосок, каким неподходящим показался ей выбранный им образ. Ее грудь была не запретным плодом, а скорее плодом, созревшим специально для него, и только для него. Ее соски затвердели с того момента, как он не позволил ей снять перчатки и увлек в этот поцелуй, что служило доказательством ее сильного желания, желания, чтобы он проделал с ней все то, что делал сейчас.

Возможно, она бы сказала ему обо всем этом, если бы сохранила способность произносить слова.

Кейт смотрела на него, обняв одной рукой затылок и второй — широкое плечо. Это походило на какое-то извращение, но, возможно, он хотел таким образом подогреть ее. Что ж, если ему нравится, что на него смотрят, она доставит ему такое удовольствие. Раз он старался сделать ей хорошо, то и она попытается отвечать ему тем же. Даже если у них ничего не получится, он по крайней мере узнает, как сильно она его хочет.

Ник переключил внимание на ее другую грудь, и все мысли Кейт снова спутались. От желания вытянуться горизонтально и ощутить его сверху ее тело изнывало, не находя покоя. Два дня назад, когда он лег сверху, то давление на потаенное место вкупе с нарастающим жгучим блаженством заставило ее взлететь к вершине экстаза. Неужели он сегодня этого не сделает? Или обнаженной мужской плоти было слишком рискованно находиться рядом с нагой женской плотью? Кейт снова выгнула спину, впившись пальцами в его плечо.

Ник оторвался от ее груди и приподнял голову, чтобы заглянуть в глаза. Теперь она могла заговорить с ним; спросить, не повторит ли он то, что делал с ней в прошлый раз, если они примут меры предосторожности, и, если надо, подложат между собой простыню. Но что-то в его глазах остановило ее еще до того, как эта мысль оформилась в слова. Ник опустил голову и снова поцеловал ее, на этот раз в ложбинку между округлостями груди, где чувствительность была не такой высокой, и начал опускаться к пупку.

Догадавшись о его намерениях, Кейт обомлела, не в состоянии сделать ни единого вдоха. Не имея смелости следить за его продвижением, она закрыла глаза, следуя внезапно обострившимся ощущениям, поступающим от других органов чувств. Вот его ладони раздвинули ее ноги. Скрипнул качнувшись, матрас, когда между ее ног опустилось его второе колено. Тепло — о Боже, — тепло его дыхания в самом сокровенном месте и следом — горячее прикосновение влажного языка.

Кейт вскрикнула, с шумом наполнив легкие воздухом, и зажала рот обеими руками, испугавшись, что звук разнесся по двум этажам. Острота ощущений пронзила ее тело подобно молнии и подобно молнии опустошила. Она вздрогнула, как будто в нее и вправду ударила молния, и вцепилась рукой в изголовье кровати. Экстаз нарастал с нарастающей скоростью, превосходя ее предыдущий опыт на диване и не щадя ни ее чувств, ни внешнего благообразия.

Внезапно все кончилось. Он оторвал от нее рот, лишив изысканных ласк языка. Пока Кейт, закипая от ярости, пыталась разлепить веки, он переместился вверх и оседлал ее полусидячую фигуру, выставив перед ней свой твердый и несокрушимый орган.

— Я предупреждал тебя, что я не бескорыстен. — Его палец ласково заскользил по ее ушной раковине, а глаза от вожделения потемнели настолько, что теперь он казался другим человеком. — Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала. Возможно, ты догадываешься что.

Если бы день или два назад кто-нибудь сказал ей, что мужчины и женщины занимаются подобными вещами, Кейт содрогнулась бы. Но он до такой степени распалил ее страсть, что она уже собой не владела и чувствовала внутреннюю потребность доставить ему удовольствие, довести до безумия и осознать, что это ее рук дело.

— Догадываюсь в общих чертах. — Кейт отпустила спинку кровати и положила руку ему на бедро. — Но мне нужна подсказка. Я ведь в такой ситуации впервые.

— Начни с поцелуев. — И снова он провел пальцем по ее ушной раковине. — Поцелуй при участии языка.

Кейт вдруг ощутила себя отчаянно дерзкой. Если уж на что-то и решиться, то не вполсилы.

— Что, если я хочу пропустить начало и сразу приступить к тому, что лишит тебя рассудка?

— Возьми его в рот, если сможешь, весь, — сказал Ник, не дав ей закончить. — Только осторожней с зубами. Поработай языком и не старайся быть нежной.

Он как будто заранее знал, что она предложит это.

Поддерживая свободной рукой плоть, требовавшую внимания, он возвышался над ней на коленях и в отличие от нее не выказывал ни малейших признаков стеснения.

Кейт взяла его в рот, постепенно проталкивая глубже, потому что это было для нее в новинку, к тому же она не понимала, как уберечь его от зубов. Но вошла только часть. Не весь. Судя по всему, любовницы, говорившие о его внушительном размере, не грешили против истины.

При мысли о его любовницах Кейт несвоевременно ощутила уныние. Но она не имела права ревновать, ведь когда-то он предложил ей свое сердце. Нет, она не допустит ни ревности, ни связанного с ней огорчения и посвятит себя всецело упражнениям языка, чтобы доставить ему наслаждение.

— Боже, как хорошо. — По звуку его голоса Кейт поняла, что он смотрит на нее, в то время как ее собственные глаза были закрыты. — Продолжай так же.

Его рука оставила в покое ее ухо и перекочевала на изголовье кровати. Она догадалась об этом по звуку. Ник ритмично задвигал бедрами, то поднимаясь, то опускаясь и поддерживая его рукой. Не имея возможности с полным ртом просить его предоставить это ей, Кейт положила на его руку свою. Ник все понял и уступил, хотя и без особого желания.

Его дыхание стало прерывистым, а бедра двигались все быстрее.

— Постой. — По его телу пробежала дрожь напряжения. — Постой. Остановись. На минуту.

Кейт уже слышала эти команды раньше, но теперь знала, что он не скажет: нам не следует этого делать. Она раскрыла рот, позволив ему освободиться.

— Я хочу лечь. Тогда ты сможешь продолжить. — Его глаза сверкнули нетерпением. — Я хочу, чтобы ты встала надо мной на четвереньки.

Уступая ему место, Кейт переместилась к ножному концу кровати.

— Нет. — Он поймал ее за руку. — Наоборот. Руки здесь, колени — там.

Она давно должна была уже отвыкнуть краснеть, но, когда поняла его намерения, ее лицо все равно залила краска. Наверно, он забыл, что обещал не подвергать ее неловкости и смущению. Только самые бесстыжие женщины… способны были пойти на то, что он предлагал.

Нет, неправда. Женщина, решительно настроенная доставить удовольствие мужчине, готовая напрочь забыться, тоже на это способна. Сделав глубокий вдох, Кейт повернулась, как он просил, встав над ним на четвереньках.

— Послушай, — произнес Ник. — В какой-то момент я попрошу тебя остановиться, и тогда ты сразу выпустишь меня изо рта. Хорошо?

— Да.

Кейт слабо представляла, зачем это надо, но обсуждать это в данный момент не собиралась.

— Хорошо. А теперь, умоляю, доведи меня до безумия. Ты положила этому прекрасное начало.

Ее теперешняя поза над ним шокировала ее и вызывала чувство стыда. Но если она продолжит думать об этом, то устыдится еще больше и тогда у нее ничего не получится. Следовало прогнать посторонние мысли и всецело сосредоточиться на его теле, чтобы забыть о собственном.

Но легче сказать, чем сделать. Задача для нее оказалась невыполнимой. Едва он прильнул ртом к интимной части ее тела, как она уже не только не могла забыть о существовании своего тела, но и остро ощущала все, что он с ним вытворял.