Петя несмело брёл по тёплой и прозрачной воде, следя за косячками резвых рыбок-мальков. Мысли у него работали быстро и напряжённо. Что бы такое придумать в своё оправдание? И, стараясь оттянуть время, спросил сиплым от волнения голосом:

— А как плыть, брассом или кролем?

— Как хочешь, хоть барсом, хоть зайцем, — ответил дед с того берега.

— Дедушка, ты лучше сам плыви ко мне, а то вдруг я разучился.

— Экий ты у нас кисельный!..

Дед переплыл реку и вдруг, шутливо схватив внука в охапку, потащил на глубину.

— Дедушка, постой, я сам! — взмолился Петя.

— Вот и будешь сам, без нянек…

Оставив Петю на глубоком месте, дед отошёл на несколько шагов. Мальчик надул щёки, вытаращил испуганные глаза и, барахтаясь изо всех сил, поплыл за дедом. Но, когда Пете казалось, что он сейчас ухватится за руку деда, тот в последнюю секунду предательски отходил назад. Несколько раз мальчик с головой погружался в воду. Тогда старик ловил его за трусы и поднимал наверх.

— Ну-ка, казак, загребай, загребай покрепче! — весело гудел он. — Ногами, ногами побольше работай, нечего их жалеть!

Выплыв на мелкое, Петя, тяжело дыша, добрался до высокой травы и устало плюхнулся на неё. Белёсые волосы у него торчали в разные стороны, выпученные глаза всё ещё возбуждённо вращались, а впалая грудь подымалась часта и порывисто.

— Вот так будет горазд! — Дед опустился рядом с внуком. — Отдохни хорошенько, и ещё попробуем.

Это предложение Петя принял без особой радости и, отыскивая подходящий предлог, заметил неуверенно:

— Я воды наглотался… сырой…

— Экая беда, — с насмешливым сочувствием покачал дед головой. — А я-то и позабыл термос взять.

— Зачем термос?

— А как же, — всё с той же ехидцей в голосе продолжал старик. — У нас все ребята на речку с термосами ходят. Сами плавают, а во рту шланг держат — в случае придётся глотать воду, так чтоб из термоса, кипячёную…

Петя хотел что-то возразить, но в это время в кустах послышалась возня и приглушённый смех. Петя быстро оглянулся. Прямо на него, раздвинув кусты, смотрело черномазое мальчишечье лицо. Показав язык, мальчишка моментально исчез, точно провалился сквозь землю.

«Слышал он о термосе или нет? — с беспокойством подумал Петя. — И как только он сюда пробрался? Ведь через такой густой терновник и собака не пролезет».

Петя лег и обиженно отвернулся. Над его головой размеренно покачивались стройные стебли травы, искрясь в солнечных лучах прозрачными крыльями, порхали голубые и зелёные стрекозы, чёрной молнией проносились ласточки, но мальчику было невесело. Ох, как невесело!

Дед тоже долго молчал, затем поднялся и начал одеваться.

— Ты куда? — быстро спросил Петя.

— Домой. Прохлаждаться мне здесь некогда.

— А как же я?

— И ты одевайся. Пока я не увижу, что ты плаваешь, как щурёнок, самого на речку не пущу.

Пете совсем не хотелось уходить домой. Он торопливо поднялся и побежал к воде.

— Ладно, я сам буду плавать, — пообещал он. — А ты смотри.

Через полчаса дед решительно заявил:

— На сегодня хватит. Вылезай!

Как, уже вылезать? Петя только вошёл во вкус. Мальчик хотел, как это он всегда делал при маме, начать хныкать и уговаривать, чтобы его ещё подождали, но в это время на противоположной стороне реки зашевелились камыши, и оттуда выглянуло уже знакомое черномазое и задиристое лицо мальчишки. Петя опасливо покосился на него и решил на этот раз не хныкать, а лучше поскорее убираться домой. Уж очень воинственный, прямо-таки разбойничий вид был у этого мальчишки.

На третий день дед уже не полез в реку. Он прилёг на траву и кивнул внуку:

— Ну, Пётр, ныряй!

— А ты?

— Хватит, я уже накупался за свой век.

— А вдруг я…

— Да лезь же, заяц! — неожиданно вспылил старик. — И всё у тебя «а вдруг», «а если»! Хуже девчонки!

Петя укоризненно посмотрел на деда и полез в воду. Сначала было страшновато, но постепенно пришла уверенность, а за ней и радость — ведь только подумать: он уже может держаться на воде!

Мальчик проплыл первые метры в своей жизни, и лицо у него было таким, точно он выучился летать. И как всё это легко и просто! От полноты чувств Петя завизжал совсем по-поросячьи и волчком завертелся в воде.

— Деда, смотри, я уже умею!..

Старик стоял на берегу и удовлетворённо усмехался в седые усы.

Каждый раз, идя на реку или возвращаясь домой с купания, дед останавливался, срывал какой-нибудь цветок и показывал его внуку:

— Знаешь, почему этот цветок называется иван-да-марья?.. А вон то деревце, что у канавы растёт, называется ольха клейкая. Вот если, скажем, ты простынешь, то нужно обложиться её листьями, пропотеть хорошенько, и всё как рукой сымет.

— От простуды нужно принимать кальцекс или норсульфазол, — отвечал в таких случаях Петя. — А то придумал — листьями лечиться!

— Ну, а лучше подорожника от нарывов ничего не найдёшь, — настойчиво доказывал дед. — Вот видишь этот листок, широкий, в твёрдых прожилках? Если его помять и приложить к нарыву, сразу легче станет.

— А знаешь, сколько на твоём листке бацилл? — Мальчик пренебрежительно наступил на кустик подорожника. — Нет, уж лучше в аптеке купить пластырь.

— Сам ты бацилла! — стараясь сдержать раздражение, гудит дед. — И как это у тебя всё получается: «куплю», «достану»… А сам ты что-нибудь можешь?

— Мне ещё рано уметь, — не задумываясь ответил внук. — Я только учусь.

— Чему учишься?

— Ну как чему?.. Всему…

— Всему, а на деле ничему. А вдруг тебе придётся в лесу или в степи жить, где нет ни лекарей, ни аптек? Всякое в жизни случается.

Петя промолчал, но слова деда рассмешили его. В степи жить… Да что ему там делать? Самое скучное в мире место — это степь.

Дед тоже задумался. Странный у него внук. Ничто его не интересует, ничто не свято. С каким равнодушием он срывает в саду зелёные груши и яблоки и швыряет их, как камни! А вчера в поисках огурцов вытоптал целую площадку огуречной ботвы. И ничего ему не жаль… Да, непонятный хлопчина…

Старик тихонько обнял внука за плечи и спросил:

— Ты когда-нибудь видел, как кошка учит котят мышей ловить?

— Нет. А это, наверное, интересно! — оживился Петя.

— А как молодых лошаков к упряжке приучают? — всё в том же тоне продолжал дед.

— Где у нас в городе увидишь лошадь?

— А подумай хорошенько, для чего всё это делается?

— Тут и думать нечего — кошка должна мышей ловить, а лошадь — возить подводу.

— Значит, должна?.. А вот ты мне сам рассказывал, как ласточки не дали своим выросшим птенцам есть и заставили их вылететь из гнезда, чтоб те сами промышляли. Так?

— Так… Ну так что ж? — рассеянно спросил Петя.

— Пчела и та, как только молодняк подрастает, на облёт его выгоняет. Хватит, мол, родительским мёдом лакомиться. Так я говорю?

Петя задумался. По-своему дед, конечно, прав, и возражать ему не приходится. Вот только зачем он затеял этот разговор?

— Что ж ты молчишь? — спросил старик.

— А к чему ты всё это говоришь?

— А вот к чему. Если все в мире трудятся, то как быть человеку?

— Странный вопрос, — недоумевающе пожал Петя узкими плечами. — Даже Энгельс сказал: «Труд создал человека».

— Ишь ты! — довольно ухмыльнулся дед. — Хорошо сказал. А ты откуда знаешь?

— Лозунг у нас в школе такой висит.

— Ну, а ты как? Согласен с этим лозунгом?

— Конечно, согласен.

— Стало быть, ты тоже хочешь трудиться? — вкрадчиво спросил дед.

Петя взглянул на него и весело расхохотался:

— Так вот ты к чему! Хитрый ты, дед. Мне трудиться ещё рано. Мама говорит, что, когда организм находится в периоде оформления, всякое утомление отрицательно действует на его развитие.

— Ох ты! — Дед даже остановился от удивления. — Прямо как лектор по распространению наук. Ну, а если твой развивающийся организм не переутомлять?