Он перехватил мой стремительный взгляд, переведенный с дула пистолета на его лицо и тихо сказал:

— Ты лучше глянь назад, Скотт.

Сказано это было весьма уверенно. Пистолет в руке тоже выглядел довольно убедительно, но ведь вряд ли он объявился здесь в одиночку, без стоящей где-нибудь поблизости машины. Машины и кого-то из дружков за рулем. Еще даже не поворачивая головы, я услышал мягкий шелест шин и скрип рессор притормозившего автомобиля.

Массивный черный седан, новенький “линкольн”, остановился на дороге слева, рядом с моей машиной. За рулем сидел мужчина с мясистым лицом и крючковатым носом; а на сидении справа от него, расположился ещё один парень, смотревший на меня поверх опущенного стекла. В руке у него был пистолет, но отсюда мне был виден лишь крохотный отрезок ствола с навинченным на дуло небольшим циллиндром. Ясно, пушка с глушителем.

Я снова взглянул на Кестела.

— Да уж, а твоя-то базука, небось, много шуму наделала бы, а?

— Пожалуй, уши заложило бы, — согласился он.

— Но какого черта все это?

— Эх, вопросы, вопросы, — вздохнул он. — Поехали, левый поворот на Сансет.

Я опять перевел взгляд на “линкольн”. Водителя я никогда прежде не видел, но вот рожа второго ублюдка, этого жирного недомерка, ухмыляющегося мне поверх пистолета с глушителем, была мне хорошо знакома.

— Привет, Пень, — сказал я. — А я-то уж надеялся, что тебя давно проточили черви.

Он продолжал улыбаться, хотя, честно говоря, улыбка его совсем не красила. Дело в том, что в ней не доставало одного из верхних передних зубов. Пень Кори вполне в состоянии оплатить услуги дантиста. Но мне, кажется, дело в том, что он просто жмот. Ну да, кто бы сомневался. К тому же, насколько мне известно, этого зуба он не досчитался ещё пару лет назад.

Именно столько времени прошло с тех пор, как я в последний раз имел какие-то дела с этими ребятами. Более того. Тогда нам удалось разойтись тихо-мирно. Никто никого не подстрелил и даже не поколотил. Я прихватил одного из их дружков за воровство, и, насколько, мне известно, он свое ещё не отсидел.

Тот парень был мелкой сошкой в группировке, к которой принадлежат Пень и Бинго, не велика потеря, поэтому его арест не повлек за собой почти никаких последствий. Было, правда, несколько угроз, но все они так и остались на словах. Но, разумеется, и больше любить меня за это они тоже не стали.

Я опять заговорил с Кестелом.

— Как там Джимми поживает?

— Для тебя, Скотт, он мистер Вайолет.

— Для меня он мистер Дерьмо, — сказал я. Это лишь примерная интерпретация отпущенной мной непечатной реплики, но с этим жульем приходится объясняться на их же собственном языке, других слов они не понимают.

Он отвел от меня дуло пистолета и погрозил мне рукояткой.

— Только вякни мне тут ещё раз, и вмиг схлопочешь по зубам, Скотт.

Скорее всего, он был настроен выполнить свое обещание. Но в таком случае у меня появлялась возможность выкинуть его отсюда. И, возможно, в тот же самый момент самому получить пулю в затылок. И тем не менее я собирался избавиться от него.

— На Сансет, — скомандовал он.

Я тронулся с места, плавно нажал на педаль газа и повернул налево, выезжая на середину дороги и продолжая путь вдоль разделительной полосы.

— Перестраивайся в правый ряд, — велел Кестел.

Все шло нормально. По крайней мере, пока. Мне нужно было время на раздумья. Я занял место в правом ряду, усиленно раздумывая над тем, что происходит. Какого черта эти гады ползучие прицепились ко мне — ведь дело-то прошлое?

К тому же, каким образом им удалось зацепить меня здесь, у отеля “Беверли-Хиллс”? Кто-то навел? Или за мной следили? Я не ожидал услышать ответ на это от Бинго, но, может быть, удастся выяснить хоть что-нибудь?

— Прекрасное утро для автомобильной прогулки, — сказал я. — Куда едем?

— Эх, вопросы, вопросы… Но это не секрет. Можешь не беспокоиться. Убивать тебя мы не собираемся.

— Рад слышать.

— Если, конечно, ты не станешь дергаться. Но мне нравится твое философское отношение, Скотт. Продолжай в том же духе, и мы тебя не тронем.

— Закрой поддувало, Бинго. Пора бы уже знать, что меня на испуг не возьмешь. Так что, если не секрет, то выкладывай, куда, черт возьми, мы едем.

— Джимми желает с тобой немного потолковать.

— Так чего ж он, по человечески пригласить не мог?

— Сам ты бы не пришел.

— Это верно. Вот на его похороны я бы ещё заглянул, но вот только… А вот этого не надо.

Замечание было очень своевременным. Он занес руку с пистолетом, и, вполне возможно, уже собирался ударить. Может быть. Совсем парень с головой не дружит. Но обошлось без последствий.

— Значит, Джимми Вайолет хочет со мной встретиться, а? — переспросил я. — А с чего бы это вдруг?

— Он сам тебе скажет.

Я увидел, как на приборном щитке загорелась желтая лампочка. Но телефон брать не стал. Еще не время.

Для начала я сказал:

— Тогда, Бинго, позволь мне кое-что сказать тебе. У меня никогда не было повода по-настоящему испортить тебе жизнь. До сегодняшнего дня. Потому что сегодня ты уже заработал себе место в самых верхних строках моего списка.

— Ой, сейчас прямо обоссусь от страха.

— Судя по запаху, это произошло ещё до того, как ты влез ко мне в машину.

В ответ на это Бинго разразился замысловатой бранной тирадой, и его надломленный, писклявый голос стал ещё писклявее. Он едва сдерживался — как раз этого-то я и добивался. Просто позлить, но не выводить из себя.

— Погоди, — сказал я. — Смотри сюда, Бинго. — Я медленно протянул руку, указывая на индикатор телефона.

Он сидел, стиснув зубы и тяжело дыша, но не сказал ничего. Точно, с головой у него не все в порядке.

— Знаешь, что это такое? Это телефон. Радиотелефон. Лежит под щитком.

— Ну и что?

— Я должен ответить на звонок.

— Хрен тебе, перебьешься.

— Послушай, попытайся поворочать мозгами хотя бы сегодня. Я знаю, кто это, и я ожидал этого звонка. Мне звонит моя секретарша — вообще-то, она не совсем моя — но это Хейзл Грин, что работает на коммутаторе в “Гамильтон”.

— Ну и что с того? — прошипел он.

— Олух, ты башкой-то своей подумай, — продолжал настаивать я. — Она знает, что я в машине — знает, что я веду машину, если уж на то пошло. И если я не отвечу, то она поймет, что со мной что-то случилось. Или я попал в беду или за рулем не я…

— Заткнись, и дай подумать.

— И если я не возьму трубку, она наверняка позвонит в полицию…

— Заткнись.

— Ладно, — усмехнулся я. — Если тебе так этого хочется, Бинго.

Еще секунды три он пребывал в нерешительности, а потом сказал:

— Ладно, отвечай. — И когда я потянулся за телефоном, добавил: — Только побыстрее. Быстро, понял? Вякнешь лишнее, и она сама услышит выстрел.

Я поднес трубку к уху.

— Алло.

— Шелл, я нашла. Эдвард Уоллс, дом на Беверли-Драйв в Беверли-Хиллс. — Она дала мне номер — в самой северной части Беверли, как раз на окраине города — и продолжала: — Я проверила компании, занимающиеся коммунальными услугами. Ведь должны же они пользоваться электричеством, газом, горячей и холодной водой, понимаешь?

— Да.

— Так вот, это их дом. Принадлежит мистеру и миссис Эдвард Уоллс.

— Замечательно, — сказал я. — Благодарю вас, мисс Грин.

Я положил трубку и взглянул на Бинго.

— Ну как? Доволен?

Он щурился и с такой силой сжимал в кулаке рукоятку пистолета, что у него побелели костяшки пальцев, но все же процедил в ответ:

— Вроде бы ничего. Ладно.

Я и рассчитывал на то, чтобы он ничего не заподозрил. Ведь Бинго наверняка знает о том, что у меня нет личной секретарши, как, возможно, и то, что на коммутаторе в “Гамильтон” работает девушка. Не исключено, что ему известно и её имя — Хейзл.

Но зато он не знает и не может знать о том, как мы обычно болтаем по телефону.