— Что? — воскликнула Лин.

— Ты не ослышалась. Не знаю почему. Может, «наставники» хотели какой-то остроты, может, большей славы, может, Траммел стал дурно пахнуть, но факт тот, что это они его уничтожили. Хорошенько подготовились и провернули задуманное мероприятие. Вот почему и дальше действуют так уверенно!

Все встало на свои места. Теперь многое можно было объяснить.

Траммел отнюдь не по случайному совпадению погиб именно в тот момент, когда глаза всех присутствующих были обращены на него. Убийцы хотели, чтобы запланированный ими «несчастный случай» — этот ужасный взрыв — увидели тысячи людей, чем больше, тем лучше, чтобы они стали свидетелем того, как Артура Траммела разорвало и растерзало, и чтобы знали без всяких оговорок и сомнений, что он безвозвратно, бесспорно мертв. А вот настоящее чудо произойдет, когда восстанет из гроба их новый, избранный ими «лидер», которого они, возможно, долго искали, и траммелиты его примут.

«Наставники» были чертовски близки к тому, чтобы совершить задуманное. Практически одним сомнительным моментом оставалось само воскрешение. Это было их самое слабое место, и тут как раз нужен я, чтобы им помешать.

— Вот еще что, — объяснил я Лин. — Поскольку «наставники» так быстро включились в дело, это означает, что они были к нему давно готовы, лишь ждали подходящего случая. А разве могло быть что-либо лучшее, чем вечер среды?

В воскресенье я угрожал Траммелу, затем сошел с ума. Ночью в воскресенье и в понедельник я убивал людей направо и налево, как мух, а в понедельник вечером напал на самого «Всемогущего». В это, во всяком случае, все поверили, а «наставники» хотели, чтобы люди в это поверили. Если будет доказано, что Траммел был убит, в головах множества людей это немедленно ассоциируется с именем человека, который однажды уже пытался его прикончить, то есть с моим. Во вторник вечером в шатре собрания не было. «Несчастный случай», разумеется, мог бы произойти, но тогда бы его не видели траммелиты. Вот «наставники» и воспользовались первым же шансом в среду.

С минуту я размышлял — и кого же они обвинят? Ну конечно, меня, парня, подготовленного как на заказ!

Мы уже получили газету, но у нас еще не было времени ее просмотреть. Газета лежала раскрытой на коленях Лин. Она опустила глаза, что-то прочла в ней и неожиданно сказала:

— То, что ты говоришь, пожалуй, может меня убедить, что сегодня вечером взлетит пророк.

Я рассмеялся:

— Кто?

— Какой-то сектант. Вот тут написано, что сегодня в три часа дня он поднимется в небо...

Лин указала на заметку и склонилась к моему плечу. Мы прочли ее вместе.

Какой-то «Возлюбленный пророк», главный вершитель судеб любимых чад «Царства солнца», или как там еще, объявил о своем грядущем отбытии с земли. «Возлюбленный пророк» собрался вновь улететь на солнце. «Я вернусь на солнце, откуда прибыл», — цитировала его газета.

Для меня самым интересным было то, что «Возлюбленный» уличал Артура Траммела в обмане, утверждая, что только он, единственный, умеет воскресать. Между прочим, сообщил, что сейчас пребывает в своем семнадцатом перевоплощении. А главное, в заметке говорилось, что «Возлюбленный» взлетит с того самого места, где обманщик Траммел не сумеет воскреснуть.

— Похоже, этот плутишка решил вырваться из безвестности и вызвать к себе интерес! — прокомментировал я прочитанное. — Не случайно его затея состоится точно за двадцать четыре часа до мероприятия, которое собираются осуществить «наставники». Там уже, наверное, собралось немало сектантов.

Некоторое время мы сидели молча. Лин опять забралась ко мне на колени, обняла руками за шею и сказала, тесно прижав губы к моему уху:

— Шелл, если траммелиты поверят, что их лидер вернулся, они уже никогда не станут выступать против него. Не скажут против него ни слова — ни мне, ни тебе, никому. Так что если «наставникам» это завтра удастся...

Я прервал ее, даже не подумав, какое впечатление могут произвести на нее мои слова. Просто на мгновение забыл, что хотел держать эту идею при себе, не желая, чтобы кто-то еще находился рядом, когда мои руки и ноги окажутся оторванными. В общем, выпалил так, будто уже сообщал об этом Лин раньше:

— Не забудь, дорогая, как бы хорошо у них ни получилась подделка, им обязательно придется покрыть его гримом, краской и чем-то еще, чтобы он стал похожим. А это можно будет содрать. Завтра в три часа я буду там, среди толпы, и раскрою обман. Я подниму такой шум!

Она чуть не упала в обморок. Потом вскочила и закричала:

— Ты самоубийца! Безмозглый сумасшедший!

Эта сцена продолжалась достаточно долго. Когда Лин наконец немного успокоилась, ей ничего не оставалось, как принять услышанное, несмотря на неистовые возражения и гнев, а также слезы. Однако вырвала у меня одну уступку. Заставила согласиться взять ее с собой и позволить быть рядом до последнего момента.

В два часа я сказал:

— Ну, можем уже сегодня положить начало нашей затее — пойти и посмотреть, как полетит пророк.

— Пошли!

— Кто знает, милая. Может быть, это будет забавно. И о чем нам беспокоиться? До завтра ничего не случится, и не исключено, что весь этот бордель разрушится раньше.

— Может быть, — согласилась она. — Пойду за машиной.

Я опять стоял на холме с биноклем, который Лин взяла напрокат. На этот раз она была со мной. Мы устроились довольно далеко от того места, которое «наставники» выбрали для церемонии, удачно расположившись почти над ним. С помощью увеличительных стекол можно было неплохо разглядеть, где будет происходить воскрешение.

Это была ровная, гладкая площадка, длиной в полмили, со всех сторон окруженная разной высоты холмами. Прямо перед нами возвышалась скала, у подножия которой я стрелял по консервным банкам. Получался своего рода амфитеатр, разделенный надвое скалой. «Наставники» выбрали великолепное место!

Воронкообразная чаша была по крайней мере в два раза больше Колизея в Лос-Анджелесе, который вмещает сто тысяч зрителей. На холмах было сколько угодно мест для зрителей, желающих поглазеть на грандиозное мошенничество.

Я направил бинокль влево к городскому шоссе, которое находилось на расстоянии полумили, затем посмотрел назад. К нам от шоссе шла немощеная дорога. Она тянулась параллельно скале и уходила вправо, к маленькому городку Холлис, который отсюда не был виден. Единственное, что можно было разглядеть, — это цементный резервуар с запасом воды для Холлиса да старый заброшенный карьер.

Гроб еще не установили, однако для него или чего-то другого, что используют «наставники», канатами уже отгородили участок размером в двадцать квадратных футов, очень похожий на боксерский ринг. В самом его центре возвышалась деревянная платформа, поднимаясь над землей примерно на ярд.

Мы находились на расстоянии нескольких миль от шатра траммелитов, и мне показалось странным и нелепым, что воскрешение будет происходить не там, где «Всемогущий» умер. Но еще больше меня поразили уже собравшиеся люди.

Их было, наверное, больше тысячи. Большая часть группировалась у скалы, ближе к центру события. Мужчины и женщины были со спальными мешками, стояло несколько палаток. Шел дым от костров, на которых готовили пищу.

Я передал бинокль Лин:

— Посмотри!

Я был по-прежнему в моем черном ансамбле и пока не предпринял ничего большего для маскировки. Во-первых, я вообще мало что мог бы изменить без хирургического вмешательства, а во-вторых, просто рассчитывал, что нам повезет, мы ни на кого не наткнемся. Так и произошло. Мы пробрались сюда без труда. Однако я совершенно не представлял себе, как это удастся проделать завтра, прокладывая путь к участку, огороженному канатами. Ведь там будет толпа из тысячи мужчин и женщин.

— Ужас сколько народу! — сказала Лин. — Можно подумать, там, у подножия, что-то раздают бесплатно.

— Очень похоже! Часть толпы, наверное, состоит из «возлюбленных», но, полагаю, большинство старается занять хорошие места из-за завтрашнего зрелища. Который сейчас час?