Не успели они проехать и мили как их ожидала еще менее приятная встреча. Из-за придорожного кустарника выехала пара верховых — оборванцев самого гнусною вида. Гарнет вцепилась в сиденье фургона. На всадниках была грязная одежда из оленьих шкур, черные бороды бы ни спутаны, воняло же от бродя; еще хуже, чем от их лошадей. Они подъехали к, катафалку, и один из них вызывающе спросил — Похороны, что ли?

Бран! молча смотрел на него. Гарнет трясло.

Она снова порадовалась, что густая вуаль скрывает ее страх.

Разозленный молчанием Бранта, в разговор вступил второй:

— Вы что, сэр, глухой?

— Нет. Но вы, должно быть, слепой. Наша цель достаточно очевидна, не так ли? Тот сплюнул на колесо:

— Не возражаете, если мы взглянем на тело? Мистер Дюк резко ответил:

— Нет, если вы предварительно объяснитесь. Назовите имя умершего, сами представьтесь и докажите, что действительно являетесь его друзьями. Тогда мы откроем гроб.

— Мы не можем сделать этого, старик.

— Что же вы тогда хотите?

— Ну, может, денег и драгоценностей.

— У нас нет ни того, ни другого, — решительно заявил Брант. — Идите грабить дилижансы или караваны.

— Черт! В этой части Техаса нет караванов и дьявольски мало дилижансов! Кроме того, мы — мирные парни. Из Ларедо. Услышали о большой премии, предложенной хозяином салуна. Нам хотелось бы ее получить.

— Кроме вас, наберется еще сотня желающих, — хмыкнул Брант. — Но всем известно, что женщина эта давно уже улизнула из штата. Если не верите, можете узнать у Салли Фосса и Роскоу Хэмлина в Лонгорн Джанкшин. — Он указал пальцем в прямо противоположном направлении. — Это там.

— Да? А мне кажется, что вы пытаетесь убрать нас со своего пути. Почему тело охраняют шесть вооруженных мексиканцев? Оно принадлежит губернатору?

— Он был большим человеком в своей семье. Те люди — его родственники. Сопровождать умерших в почетном карауле — это их обычай.

— Точно, что ли? Мы, пожалуй, тоже выразим свое сочувствие, не так ли, братец Джон? Меня зовут Линус. Что-то не вижу протянутых рук.

— Куда попало мы их не протягиваем.

— Ладно. Не возражаете, если мы поедем с вами и посмотрим на погребение?

— Если только не будете беспокоить нас, — предостерег Брант. — А иначе… — Он указал на вакерос, враждебно посматривавших на бродяг.

— Нет, мы только понаблюдаем, и все, — сказал Джон.

— А фамилий у вас нет? — поинтересовался Брант.

— Нет.

— Это показательно.

— Вы оскорбляете нас, мистер? Мы не какие-нибудь незаконнорожденные. У нас был свой папа, факт. Обычно он ездил вместе с нами, но в прошлом году его тяпнул гремучник. Мне вы кажетесь очень подозрительным. Мы поедем с вами.

Его брат кивнул. Незнакомцы пропустили кортеж и пристроились позади.

Гарнет мрачно прошептала:

— Они вам не верят.

— Поверят, — успокоил ее Брант. — После погребения.

— О Боже мой!

Услышав возглас, Линус тут же подскакал к ним.

— Что это с ней?

— Она — вдова, идиот! — рявкнул на него Брант. — Отправляйся-ка лучше на свое место, пока я тебя не пристрелил!

— Хорошо, сэр. Извините, мадам. Мы не знали.

Он прикоснулся к своей помятой шляпе и вернулся в хвост процессии.

Гарнет рассвирепела, но ей пришлось понизить голос до шепота:

— Зачем вы им это сказали? — спросила она.

— Они что-то подозревают. Кроме тою, это выглядит логичным. Вы одеты как раз подходящим образом.

— Но теперь мне тоже придется делать соответствующий вид, — прошептала Гарнет. — Черт вас побери, Брант Стил! Черт вас побери, черт вас побери, черт вас побери!

— Тихо, мадам. Голоса разносятся по ветру, а проклятия выглядят неуместными в устах скорбящей хрупкой леди. К тому же у вас нет испанского акцента. Я бы посоветовал вам вообще не разговаривать в их присутствии.

— А внешне я разве похожа на мексиканку? У меня светлые волосы, голубые глаза и совершенно белая кожа!

— Такая же внешность у многих испанок, особенно из числа недавних выходцев из самой Испании. Ну все, пожалуйста, молчите. Если хотите, можете плакать.

— Помните, я сказала, что встретила вас на свое несчастье? Ну так вот, я скажу больше: это был самый черный день в моей жизни.

— Си, мадама.

— Перестаньте называть меня так!

— Вы предпочитаете сеньора Хулио-Медведь7 — Я предпочла бы избавиться от вас, сеньор, навсегда.

Брант невозмутимо протянул руку и успокаивающе похлопал ее по вздрагивающему плечику, успешно воспользовавшись благоприятной ситуацией. Гарнет оставалось лишь безмолвно трястись от злости. Она обещала себе, что когда-нибудь, а этот день обязательно наступит, ей удастся сполна рассчитаться с ним за все.

Похоронная процессия достигла миссии Сан-Хуан перед самым полуднем. Отец Анжелино встретил ее с колокольни погребальным звоном, облаченный в специальное одеяние. Двое могильщиков распахнули ворота, чтобы пропустить катафалк. Пробормотав приветствие, монах повел приехавших к готовой могиле.

— Двое чужих присоединились к нам по дороге, — шепнул Брант отцу Анжелино, который в ответ понимающе кивнул.

— Дети мои, — объявил он, простирая руки, — погребение мы произведем до начала мессы.

Подозрения бродяг еще больше усилилось.

— Чего это вдруг, падре? — спросил Линус, выходя вперед. — Я думал, вы, паписты, сначала читаете целую кучу молитв на латыни и брызгаете святой водой, прежде чем зарывать.

— Хоронить, — поправил его святой отец. — Совершенно верно. Но так бывает в обычных случаях. Этот же бедный малый не слишком благоухает, — пояснил он, выразительно раздувая ноздри, — и я думаю, он, видимо, умер от оспы.

— Оспы?! О Иисус! Почему же никто из вас не сказал нам об этом ни слова? — взорвался Линус. — Опускайте его поскорее в яму и засыпайте! Вас всех надо в карантин! Вы разнесете заразу по всей округе! Вы что, сами-то не боитесь заразиться, а? — орал он, пятясь от них.

Линус снова взглянул на женщин и, увидев на них густые вуали, решил, что под ними скрыты следы уже перенесенной болезни.

— Видимо, у большинства из вас есть иммунитет, — буркнул он.

Но тут совсем молоденькая служанка, ужасно страдавшая от подростковых угрей, на мгновение приподняла «ребозо» — бродяги просто остолбенели.

Наконец, Джон в ужасе воскликнул:

— Да вас всех надо посадить в чумной барак Линус, мотаем отсюда!

— Не так быстро, — остановил его мистер Дюк, вынимая из кобуры револьвер. — Вы хотели присутствовать на службе, так вот вы уедете не раньше, чем она кончится!

Смысл подобного шага не дошел до Гарнет, в замешательстве наблюдавшей за развертывающимся фарсом. Наверное, Дюк хочет предотвратить возможность вскрытия мошны в дальнейшем, подумала она.

Отец Анжелино указал, куда нести гроб. Могильщики на веревках опустили «покойника» в землю, тогда как остальные молча стояли вокруг Вспоминая, какое количество цветов возлагается на свежую могилу в Авалоне, Гарнет подумала, насколько унылы и бесцветны похороны в зимнем Техасе. Но даже такие похороны все же лучше, чем то погребение, которое досталось ее дорогому Дени. Она зарыдала от всего сердца и, наверное, упала бы в обморок, если бы не поддержка Бранта. Ее попытки оттолкнуть его оказались тщетными. Брант был настойчив.

Притворные причитания других женщин, дополнившие всхлипывание Гарнет, убедили незваных гостей в том, что их подозрения напрасны: они оказались на настоящих похоронах.

Отец Анжелино бросил на гроб первую горсть сухой, рассыпающейся земли. Твердые комочки застучали о крышку гроба, как слезы. Завершив церемонию, монах по-латыни благословил, а затем перекрестил присутствующих, после чего все проследовали в церковь. Присмиревшие бродяги, не зная католического обычая, нагнулись, чтобы напиться из купели со святой водой при входе в часовню.

— Зачем здесь бьет этот дурацкий фонтанчик? — удивился Линус. — Что за нелепый обычай!