Как это ни странно, с тех пор как ты ко мне пришёл, мне больше не снится мама. Но очень редко, днём, когда сияющие солнечные лучи падают в комнату, дети, число которых, кажется, больше дюжины, кружатся по всей комнате, и я всё иду, иду по густому времени, но море, всегда появляющееся во сне вместе с матерью, преграждает мне путь. Врач заставляет меня пить снотворное, говорит, что это просто из-за яркого солнца, и задёргивает шторы, но даже с закрытыми глазами я вижу через море, как агнец умирает, проливая кровь, и постоянно мою руки.

У одного короля была дочь — красавица. Звали её Чиннё. И более всего на свете любила она ткать и вышивать. Картины, которые она ткала и вышивала, были прекрасны, как и она сама. Когда пришло время, король решил выдать свою дочь замуж за прекрасного принца из соседнего королевства. Звали его Гёну. И любил он пасти стада. И был он хороший пастух.

Чиннё и Гёну полюбили друг друга. И после свадьбы они проводили всё время вместе, они были так счастливы, что забыли про свои занятия. Страшно разгневался король, когда узнал об этом, и приказал разлучить молодожёнов. Он отправил Чиннё на восток королевства, чтобы она ткала и вышивала, а Гёну на запад, чтобы он пас стада. И позволено было им встречаться только раз в году — в седьмой день седьмого месяца. Прошёл год, и разлучённые влюблённые отправились в путь, чтобы встретиться, но оказалось, что страшное препятствие не позволяет им соединиться. Широкая река пролегла между ними, и не было сил у них переплыть её.

Зарыдали Чиннё и Гёну и плакали они так долго, что всё живое на Земле забеспокоилось: слёзы разлученных влюбленных превратились в бурные потоки и пролились на землю ужасными дождями. Тогда звери и птицы попросили короля построить мост через широкую реку, чтобы юноша и девушка наконец-то встретились.

Это было сделано, и Чиннё и Гёну провели счастливейшую ночь в объятиях друг друга. Но закричал петух, возвещая о наступлении утра, и им пришлось разлучиться. Так, целый год Чиннё и Гёну исполняют свои обязанности для королевства, а когда наступает седьмой день седьмого месяца, они встречаются и дарят друг другу всю страсть и любовь, что накопилась за год. Но как только кричит петух, влюблённые вновь разлучаются.

Когда я открываю окно, мой взгляд падает на то место, где с горы под углом примерно в шестьдесят градусов течёт речка. Если спуститься к ней и провести взглядом прямую линию от брёвен с чёрным наростом, переброшенных через речку, до оконной рамы, то получится неправильный треугольник, и внутри этого треугольника плавно кружатся многочисленные микрочастицы света. В речке довольно много воды, и она искрится на солнце, поэтому деревянный мостик, висящий над ней, видится настолько зыбким, что кажется, будто он качается. Старый мост либо унесло во время сезона дождей, либо его вообще не было; в общем, сейчас даже невозможно угадать, где он находился, если даже и был.

Если встать на этом мостике и развести в стороны руки, то можно будет сделать ещё не менее трёх шагов. Он сложен из брёвен, видимо, взятых со стройки, находящейся недалеко. Это деревянные брусья для строительства. Мост еле держится на берегах, и нет ничего, поддерживающего его снизу, от этого он кажется неустойчивым, и в то же время именно в этом заключена рукотворная прелесть, и из-за этого в нём чувствуется какая-то насмешка или даже издёвка.

Шаги мужчины, идущего по мосту, кажутся очень осторожными. Я точно не знаю, в какое время мужчина переходит через мост. Но утром, когда я встаю с постели и вытряхиваю одеяло и матрас, и на закате, когда открываю окно, чтобы увидеть тебя, возвращающегося домой, я всегда вижу ссутулившегося мужчину, осторожно ступающего по мосту.

Солнце садится и становится насыщенно красным. Расстояние от диска до горизонта размером с ладонь. Это значит, наступило время, когда ты должен вернуться. Я торопливо привожу в порядок лицо, высовываясь из окна, и посматривая на дорогу. Мужчина уже перешёл речку. Левой ногой он ступает на землю, а правую ногу подгибает и прыгает с моста. Это его привычка. Этот мужчина всегда последний шаг с моста завершает таким прыжком на одной ноге. Может быть, он чувствует неловкость от того, что слишком робко шёл по мостику или ощущает пристальный взгляд, наблюдающий за каждым его движении, и, будто оправдываясь, позволяет себе такую детскую шалость. Переправившись на другую сторону, он всегда проверяет пакет с документами у себя в подмышке. У него очень длинные руки и ноги. Мужчина проходит большими шагами через обозначенный мной треугольник в бурлящем жёлтом свете и идёт к муниципальным домам, стоящим в ряд, как тесто, разложенное по формочкам для печенья. У этих домов одинаковые очертания, и на чуть покатых крышах красного или зелёного цвета сидят антенны телевизоров, как стаи белых стрекоз, Одинаковые балконы, окна и низенькие ограды этих домов на фоне постепенно разгорающейся зари кажутся очень симпатичными. Я проследила за мужчиной, поворачивающим в такой прямой переулок, будто его прочертили с помощью линейки, и, когда он совсем исчез, торопливо отвела взгляд.

Вода в речке отражает солнце и блестит ярко и свежо, будто рыбья чешуя. Я поднимаю глаза и смотрю на дорогу. По дороге проходит автобус, вздымая клубы песка. От неасфальтированной дороги всегда поднимается пыль, а автобусы проходят с равными интервалами в десять минут. Когда громыхающий старый автобус, открывая двери, показывает свои внутренности и выплёвывает нескольких пассажиров, его тотчас скрывает густая песчаная пыль. Людей, выходящих из автобуса, никогда не бывает больше трёх-четырёх.

Я не могу рассмотреть тебя среди только что вышедших людей. Мои глаза стали слабыми. Я прищуриваюсь, стараясь напрячь зрение. Мужчина невысокого роста и женщина с хозяйственной сумкой порознь проходят мимо меня и скрываются в переулке, где стоят государственные дома. Следующий автобус будет через десять минут. Я закрываю окно и отхожу.

Если присесть на высокую ограду, будет хорошо видна вся дорога. Я сразу увижу, как ты выйдешь из автобуса и зашагаешь к дому.

Автобус подошёл и остановился. Он высадил только одного человека и уехал.

Речка стала блестеть слабее, и мне кажется, что она твердеет, становясь чёрной. Мостик висит такой же тонкий и опасный. Я отвожу от него взгляд.

Летом солнце густое, а темнота наступает внезапно. Когда я хоть ненадолго отвлекаюсь, свет исчезает, будто это иллюзия глаз; тьма отключает мой кругозор и уводит меня в мрачную таинственную пещеру отшельника.

Останавливается автобус. Я тебя сразу узнаю по усталым шагам и расслабленно висящим рукам. Но тотчас тебя теряю. Раньше, когда ты выходил из автобуса и подходил к дому, мои глаза ни разу не упускали тебя. От дома до шоссе простиралось пустынное поле, густо заросшее сорняками. Всякий раз, когда я открывала окно в то время, когда ты должен был вернуться, я видела тебя выходящим из автобуса, и тотчас ты появлялся на дороге и переходил пустырь. Но теперь этот пустырь застроен домами, которые закрывают тебя, шагающего к дому. Они скупо, понемногу показывают мне тебя и тотчас прячут, надолго отнимая. Пока ты мелькаешь среди леса домов, то появляясь, то исчезая, земля становится всё темнее.

Ты больше не делаешь так, как когда-то, не поднимаешь руку и не закрываешь ею глаза, прячась от слепящего солнца. Ты просто идёшь, как тень, опустив голову. Когда ты проходишь через ворота, тебя, как твёрдый панцирь, окутывает непрозрачная тьма. Раньше я не замечала, что после заката солнца так внезапно наступает темнота. Ведь раньше я встречала тебя ещё засветло, после чего крепко запирала за тобой засов калитки.

Я сижу высоко на ограде и болтаю ногами, как девчонка. Ты тихо проходишь в ворота. Я резко спрыгиваю. Если бы ты меня спросил: «Что ты там делала?», я бы ответила: «Я за тобой наблюдала». Но ты даже не смотришь в мою сторону и проходишь в комнату. Я поднимаю руку, чтобы стряхнуть белую пыль, прилипшую к твоей спине, но так и не делаю этого, зато шумно с силой отряхиваю полы своего жакета. Белая одежда легко пачкается. Я снимаю белый жакет и юбку из китайского хлопка с верёвки, на которой развешено бельё, и прохожу в дом. Белая одежда кажется тёмно-синей в наступившей темноте. Видимо, приближается сезон дождей, ветер стал влажным и липким.