— Не протри себе драйвер насквозь, — хмыкнул Каннингем. — С такими-то темпами.
— Ну, кое-кто намотал уже шестьсот с лишним лет, и до сих пор ничего себе не протер, — весело подхватила я, но потом забеспокоилась: — А правда, интересно, что он собирается делать завтра? Поедет к себе или опять ко мне? Реальный уик-энд вдвоем — это, конечно, здорово, но у меня из-за него все домашние дела повиснут мертвым грузом. И вообще, я к родителям завтра собиралась.
— Поезжайте оба, — предложил Пол. — Познакомишь их.
— Издеваешься? — фыркнула я. — Мама и так спит и видит, как бы пристроить меня замуж. И представь — приеду с Чарли!
— О-о, держу пари, ма будет от него в полном восторге, — весело заверил Пол. — Начнет расспрашивать его, как водится — кто он, откуда, где учился, был ли женат и так далее.
— Она у меня не такая, — возразила я. — Напрямик допытываться не будет.
— Жаль. Может, у нее вышло бы лучше, чем у меня. Я ковыряюсь уже два месяца, а ей Уокеру придется выложить все за двадцать минут. Не будет же он врать напропалую, просто чтобы произвести приятное впечатление.
— Он и без этого расположит к себе кого угодно, — покачала я головой. — Да и мама так не сможет. Папа, думаю, смог бы, но он не станет.
Пол резко остановился.
— Только что вспомнил: я ведь так и не просмотрел в архивах TSR файлы бывших сотрудников. Надо проверить всех умерших или пострадавших. Не факт, что будет указана истинная причина, а все-таки я попробую. Женщины по фамилии Уокер нет нигде, но она ведь могла носить и девичью, верно?
— Да, а еще все данные о ней могут быть затерты так же, как и прошлое Чарли, — мрачно изрекла я. — Или же она пострадала не в утопии, а в реале. А могла и вовсе не иметь никакого отношения к конторе. Такая тривиальная мысль тебе не приходила в голову?
— А я показывал тебе… — начал Пол. — А, нет, тебе еще не показывал! — он нашел в телефоне картинку и сунул мне под нос. На маленькой фотографии сидел симпатичный карапуз лет пяти со странно знакомым прищуром.
— Узнала? — хмыкнул Пол. — Ну же! Это Билл.
— Похож, — рассмеялась я. — Какой был лапочка!
— Вот, кстати, — подхватил Каннингем, — попробуй расспросить Уокера насчет детских фотографий. Я пробовал искать по взрослой, но данных нигде нет. А с детскими может получиться. На Амброса сразу же кое-что нашлось. Попроси посмотреть, потихоньку пересними на телефон, и запустим в поиск. Что-нибудь да вылезет. На личико малыша Билли, правда, вылезло много похожих людей, но мне кажется, Уокер и в детстве был таким ангелочком, какого ни с кем не спутаешь.
Идея посмотреть детские фотографии Чарли мне очень понравилась. В самом деле, интересно же, каким он был раньше, ребенком или подростком. И тут я поймала себя на странном направлении мыслей. Вспомнилось, как моя школьная подруга перед свадьбой придирчиво пересмотрела все альбомы своего парня, после чего удовлетворенно заявила: «Надеюсь, наши дети будут похожи на него».
Черт, я что же, в самом деле об этом подумала? Вот еще не хватало…
Бытует мнение, что любого мужчину женщине проще всего разговорить в постели. Когда он доволен и расслаблен, то откровенничает гораздо охотнее. Это я и собиралась проверить.
— Ты такой красивый сейчас… — прошептала я, легонько проводя кончиками пальцев по лицу Чарли, очерчивая его безупречный профиль. С этой точки обзора — томно вытянувшись и устроившись головой у него на плече — я могла любоваться им бесконечно. Уокер и правда чудесно смотрелся на фоне горящего камина — кожа чуть мерцает из-за выступившей испарины, глаза утомленно прикрыты, нижняя губа слегка припухла от моего нечаянного укуса, а на шее все еще отчетливо пульсирует жилка. Мой падший ангел… только что падший в очередной раз…
Чарли повернул голову и улыбнулся мне, приоткрыв один глаз. Честно говоря, мне сейчас тоже было неохота и двигаться, и разговаривать, но попытать удачи все-таки хотелось.
— Ты, наверное, и в детстве был на редкость хорошеньким, — тихо произнесла я. — А можно бестактный вопрос?
Чарли еле заметно напрягся. Да уж, когда доходит до личных вопросов, усыпить его бдительность нелегко. Если такое вообще возможно.
— Насколько бестактный?
— У тебя в юности были прыщи?
В принципе, мне действительно было любопытно, далеко ли может простираться щедрость природы.
— Были, — спокойно ответил Уокер. Что?! Не может быть! Я так и разинула рот, а Чарли ухмыльнулся: — Правда, очень недолго.
— Ну, еще бы, — фыркнула я. — Девушки хоть дождались, пока ты закончишь начальную школу?
Чарли рассмеялся и обнял меня. Потеревшись о его щеку, я осторожно спросила:
— А много у тебя детских фотографий?
Все. Расслабленность как ветром сдуло. Уокер отстранился, но не лег, а облокотился, подперев голову рукой, и устроился поудобнее. Эта поза была мне хорошо знакома. Чарли расположился думать.
— Зачем тебе?
Нет, все-таки он умеет читать мысли. Не может обычный человек так безошибочно угадывать нужное направление для любой контрмеры. Вот и сейчас — он что, проведал о нашем расследовании? Узнать о чьих-то поисках в базе он мог, но мне кажется, по его скудным данным и так шарит много любопытных.
Притворившись, что не заметила перемены в настроении, я опять подобралась к нему и прижалась. Разве что не замурлыкала.
— Посмотреть, зачем же еще? — как можно равнодушнее пробормотала я. — Интересно же…
Короче, я уже поняла, что Чарли мне опять ничего не скажет. И теперь сделала вид, что собираюсь задремать, тем самым давая ему возможность, как обычно, оставить вопрос без ответа. Как будто и не было этого разговора вовсе.
— У меня нет детских фотографий, — неожиданно произнес Уокер. И было в его тоне что-то такое… словно он и сам расстраивался из-за этого.
— Что, совсем ни одной не сохранилось? — удивилась я.
— Их и не было. Меня никогда не фотографировали.
Вот досада! Нет, Чарли не лгал, это было очевидно.
— Как жаль, — не скрывая разочарования, вздохнула я. — Но как же так? Я впервые встречаю человека, которого ни разу не сфотографировали в детстве. Почему твои родители не делали этого?
Уокер встал и подошел к камину. Подбросив в затухающий огонь пару поленьев — в этой утопии середины восемнадцатого века стояла зима — он замер, задумчиво глядя на пламя. Я больше не ждала ответа, просто молча любовалась им — обнаженным и совершенным. Уже и не хотелось смотреть детские фотографии — мне было более чем достаточно и того, кто стоял перед глазами. Тут мне пришло в голову, что у родителей Чарли, вероятно, и не было возможности фотографировать своего прелестного ребенка… Черт, это уже слишком — записывать в покойники всех его близких! Но ведь он сам позаботился о том, чтобы о них нигде не упоминалось. И, может, я не так уж и неправа — иначе с чего он загрустил?
— Иди сюда, — позвала я. Чарли посмотрел на меня непонятным взглядом. Я могла бы поклясться, что у него пару раз вздрогнули веки. Что же он прокрутил сейчас?
— Почему ты так редко отвечаешь на мои вопросы? — вздохнула я. — Я почти ничего о тебе не знаю, а ты не хочешь рассказывать.
Чарли тоже вздохнул и отвернулся к окну. В просвете заиндевевшего по краям стекла на темном небе дрожали холодные звезды. Мне пришла в голову любопытная ассоциация.
— Ты прямо как Маленький принц. Тот тоже редко отвечал на вопросы летчика.
— Какой еще принц? — рассеянно обернулся Уокер. Кажется, мыслями он сейчас был где-то далеко от меня.
— Маленький, — раздраженно буркнула я, откидываясь на подушки. В конце концов, и мне уже когда-нибудь должно было надоесть. Чарли снова лег рядом и обнял меня. Тепло вернулось. Я стала успокаиваться. Ерунда, право слово…
— Про какого принца ты говорила? — снова спросил он. — Про какого летчика? Я что-то пропустил, кажется?
— Книга про Маленького принца, — терпеливо повторила я. — Антуан де Сент-Экзюпери, французский летчик и писатель. Его еще в школе все читают, неужели не помнишь?
