Он должен ждать меня на центральной площади, у самого сквера.

Уже подъезжая, я что-то разволновалась.

Прямо как школьница.

Увидела его еще издалека.

Он сидел на парковой скамейке и читал газету.

Я подъехала и посигналила.

Он обернулся.

И, разглядев, что это я ему сигналю, как-то искренне обрадовался.

Встал и пошел к моей машине.

Каким образом у него в руке оказался огромный букет темно-бордовых роз, я не заметила.

Но когда сообразила, что это чудо предназначено мне, просто растерялась.

Даже из машины забыла выйти.

А он подошел, открыл дверку моих «Жигулей» и положил этот огромный дурманящий букет прямо мне на колени.

И сказал, поцеловав мне руку:

– Это вам.

И все.

Боже мой, меня всю буквально перевернуло!

Я подняла букет.

Уткнулась в него носом и нюхала, нюхала, нюхала.

Даже «спасибо» не могла вымолвить.

Только посмотрела на него мокрыми глазами и сказала:

– Поедемте.

Он сел.

Я вырулила и поехала в сторону своей работы.

А он, сидя рядом со мной, начал рассказывать какие-то истории.

Глупые и смешные.

И говорил, говорил, говорил…

Лишая меня возможности сказать слова, могущие испортить то, на что я вдруг решилась.

Я чувствовала: он догадывается, что творится со мной.

Аромат огромного букета просто кружил мне голову.

– А может, выпьем перед экскурсией кофе, – предложил он без перехода.

– Да, – машинально ответила я. – Только мне надо заехать на работу.

Мы как раз заворачивали во двор нашей фирмы.

– Конечно. Мне подождать?

– Да, пожалуйста. Вы не выходите. Я быстро.

– Конечно, конечно. Я буду сидеть тихо-тихо, как мышка.

И опять мне улыбнулся.

Я вихрем влетела в нашу шумную комнату.

И сразу к своему столу.

– Нинка была? – спросила кого-то на ходу.

На меня удивленно посмотрели и ответили, что нет, еще не была.

Я забрала ключи от маминой квартиры и, ничего никому не объясняя, быстро ушла.

Села в машину.

Со свистом развернулась и вылетела на проспект.

Он удивленно посмотрел на меня.

Потом, когда я немного успокоилась, он спросил, осторожно дотронувшись до моей руки:

– Куда мы едем?

– К маме. Кофе пить, – ответила я и замолчала.

А он как ни в чем не бывало рассказал мне еще одну смешную историю.

Я засмеялась.

И тут меня отпустило.

Стало легче.

Мы стали болтать.

Я рассказала, что мамы дома нет, но кофе попить мы там сможем.

Наконец-то поблагодарила за букет.

Цветы для женщины – всегда праздник.

И не какие-то дежурные гвоздички в дежурные торжества, хотя и это тоже приятно, а настоящие букеты от мужчин.

И неожиданные.

Впрочем, букет от любимого мужчины мы, женщины, ждем всегда.

Правда, зачастую не дожидаемся в назначенный час не только цветов, но и самого любимого.

По дороге к маминому дому, мы перешли на «ты»; он попросил называть его Эдом – сокращенное от Эдуарда.

Поднялись в квартиру.

Когда поднимались по лестнице, я почти физически чувствовала спиной его взгляд, обволакивающий меня с головы до ног.

Я оглянулась.

Свиду он был спокоен.

Улыбнулся мне.

Я-ему.

Открыла квартиру.

Мы вошли.

Он осмотрелся и предложил сам сварить кофе.

У него, сказал, есть свой маленький секрет, как сделать этот напиток еще вкуснее.

Я не стала возражать.

Он снял пиджак и смело взялся за дело.

Я показала ему, где что лежит на кухне, и пошла в ванную подрезать розы, чтобы поставить их в вазу.

Закрывшись в ванной, я медленно счищала шипы с крепких стеблей моих роз и думала:

Ну, и что дальше? Он варит кофе.

Яподрезаю розы. Кажется, симпатичный. Внимательный. Одеколон у него приятный. Не пошляк.

И все же до конца я так ничего для себя и не решила.

Ну, пригласила в пустую квартиру…

Это еще ничего не значит.

Собрала я розы в букет и прошла в зал. Поставила их в вазу.

После воды они стали еще нежнее и роскошнее.

Включила музыку.

Толкнула маятник у остановившихся часов.

Зачем-то зашторила окна.

Прошлась по квартире. Остановилась у двери в кухню.

Он стоял спиной ко мне, что-то напевая, колдовал у газовой плиты.

Белая дорогая сорочка. Широкая спина. Аккуратная линия седеющих волос. Загорелая шея.

Я смотрела, как легко и ловко он орудует фарфоровой турочкой, и как– то незаметно для себя самой позвала его:

– Эд…

Он не услышал.

Тогда я позвала чуть погромче, но все еще тихо:

– Эд!

Он вздрогнул.

Обернулся.

Очень внимательно посмотрел на меня и осторожно, положив все, что было у него в руках, на стол, подошел ко мне.

Подошел и поцеловал в губы.

Не жадно, не бестолково, а нежно и долго.

Через полтора часа он вызвал такси и уехал.

Я сама попросила его об этом.

Хотелось побыть одной.

Слишком неожиданно и быстро все это произошло.

Я приняла ванну.

Оделась. Подкрасилась.

Не спеша спустилась во двор. Села в машину и поехала на работу.

Чувствовала я себя как-то неуютно.

И уже в машине, медленно двигаясь в послеобеденном потоке проспекта, поняла: «Нет, далеко не то, чего ждала».

Ждала нежности, ласки, а получила что-то грубое и даже немного болезненное.

Вначале он оказался слишком нетерпелив, а затем стал излишне требователен. Больше, чем нужно для первого раза.

Да вдобавок еще потел, а к концу у него запахло изо рта.

Дура!

Глупая дура!

На работе девчонки рассказали, как бушевала Нинка, не найдя ключей в моем столе.

Позвонила ей, объяснила, как смогла.

Извинилась.

Когда извинялась, чуть не заплакала.

Нинка, видимо, поняла: у меня что– то стряслось, и притихла.

Стала выспрашивать, что да как.

Япообещала, что потом все расскажу. «Так… ничего страшного».

Изанялась своими бумагами.

К концу дня позвонил муж. Попросил чего-нибудь подкупить по дороге.

Они с другом поработают у нас дома. Во сколько закончат, сам не знает.

Но ужинать, очевидно, придется втроем.

Я сказала: «Хорошо. Подкуплю».

Он спросил: «У врача была?»

Я ответила, что нет еще. День был тяжелый. Схожу завтра.

Он помолчал, потом сказал: «Ладно. Целую».

Я ответила, что и я его тоже.

Положила трубку и стала собираться домой.

Через полтора часа я была дома.

Муж с другом уже сидели в большой комнате, разложив бумаги повсюду, куда только можно было их приткнуть. При этом накурили так, что хоть топор вешай.

Такое в нашей квартире не в первый раз, и я давно с этим смирилась.

Вошла, поздоровалась – и на кухню.

Готовить.

Они, как мне показалось, даже не заметили, что кто-то к ним заглядывал.

Впрочем, я знала: едва они закончат свои дела, сразу же вспомнят обо мне.

Поесть оба любят.

Чтобы много было и вкусно.

А готовить я люблю. И умею.

Может, поэтому мы с мужем до сих пор и не разошлись.

Я люблю готовить – он любит поесть.,

А путь к сердцу мужчины, как известно, лежит через желудок.

Дела свои они закончили часа через два.

Похоже, удачно.

Поскольку за ужином оба то и дело шутили.

Друг, этак полушутя, как бы ухаживал за мной.

Муж так же полушутя, как бы ревновал.

Когда друг ушел, я убрала со стола, а муж по своему обыкновению перед сном надолго залег в теплую ванну.

Лежит он там, как правило, до дремоты.

Наконец, отдремав, перебрался в постель.

Лег и тут же заснул мертвым сном.

Его мама говорила, что эту удивительную способность – засыпать мгновенно – он унаследовал от бабки, про которую рассказывали, будто она засыпала, не успев даже ноги занести на кровать. Так и спала с ногами на полу.

А я вот засыпаю плохо.

И сегодня, укладываясь рядом со сладко спящим мужем, подумала, что до утра не усну.