Я положила свою голову на локоть. — Правда?

— Там ничего нет…кроме моей матери, — сказал он быстро, почти как если бы мысль о ней была незначительной и запоздалой. — Я предпочел бы быть с тобой.

— Что именно ты видишь во мне? — спросила я его. — Я имею в виду… должно быть очереди из девушек, выстраиваются за тобой.

Он подарил мне кривую улыбку. — Я не вижу их…И я не могу оторвать себе голову, чтобы ты увидела, насколько ты замечательная, Джейн. Ты красивая, но твоя красота не тщетна. Ты умна и скромна. — Он помолчал. — У тебя есть содержание.

— Ты прав, — вздохнула я. — Я не могу этого увидеть.

Он кивнул. — Это не удивительно. После того, что случилось…Но ты должна забыть о прошлом. То, как Сара поступала с тобой…Это вовсе не из-за тебя. Это из-за неё самой. У нее были свои собственные "проблемы"…от своего биологического отца. Он не был хорошим человеком, насколько я знаю. Он бил её мать. И она тоже с трудом могла избегать его побоев. Она поняла, что красота иногда бывает бессильна.

Я старалась выглядеть сочувствующе. но не думаю, что у меня это вышло.

— Я об этом не знала, — выпалила я. — Это многое объясняет.

— Ты имеешь в виду, её тягу к власти, — сказал Эван.

Я рассмеялась. — Заметь, ты это сказал.

— Я не говорю, что ты должна её простить, — снова заговорил он. — Просто попробуй понять причину её поведения. Ты просто оказалась рядом с ней не в то время, не в том месте.

— Хм, — я натянула одеяло. — Я была счастлива думать, что это её вина, за все неудачи в моей жизни. Но я уверена, что никто не рождается злодеем.

— Я не знаю, насчет этого, — сказал Эван, пожимая плечами. — Но большинство людей рождаются хорошими.

— Ты такой мудрый, — я игриво ткнула его локтем. — Как ты можешь быть таким зрелым в твоем то возрасте?

— Дерьмо случается. И это помогает увидеть человеческую натуру лучше, я так думаю.

— Я сожелею о твоей маме, — сказала я, надеясь на то, что он мне откроется. — Я не могу себе представить, что…

— Все в порядке, — прервал меня Эван. — Я не хочу и не считаю нужным об этом говорить. Я смирился с этим. — Он покачал головой. — Боже, этот разговор становиться слишком…

— Глубоким? Мне нравится глубокий разговор, больше чем поверхностный.

Эван погладил мою скулу пальцем. — Серьезно, ты никогда не будешь поверхностной.

— Ох, во мне тоже есть немного поверхностного, — пробормотала я. — Определенно.

Эван наклонился ко мне и, я почувствовала себе менее загруженной, чем я была несколько дней назад, я чувствовала себя лучше сейчас, когда я просто обожала его. Эван мог любить меня. И он жил в моем мире. Так было гораздо проще.

Его рот мягко встретился с моим, его глаза были открыты, когда он поцеловал меня, и мои бедра невольно придвинулись к нему. Он осторожно положил одну руку на мой живот, поглаживая его через мою футболку, и я извивалась в ответ, немного стягивая его рубашку, касаясь его крепкого живота, чувствуя с ним контракт. А потом его кроткий поцелуй стал другим, голодным. Он скользнул ладонью вверх, все выше и затем его рука уже была на моей спине, где его пальцы нашли застежку от моего лифчика и умело расстегнули её.

— Эван, — вдохнула я, немного отстраняясь от него с символичным сопротивлением, когда не одна часть меня хотела, чтобы он прекращал.

Он удерживал мой взгляд, притянул мое лицо к своему одним резким движением и поцеловал меня снова, более сильно. Мое тело было далеко от моего мозга, он давал свои слабые инструкции, но у него не было выбора, кроме как подчиниться, тому, что я сильно его целовала. Прежде чем я поняла, моя футболка оказалась у меня над головой, и он уже целовал мой живот. Я легла на спину, зная, что я должна найти в себе силы, чтобы остановить его, когда он поднял голову.

— Все нормально? — спросил он мягко. — Скажи мне, если хочешь остановиться.

Я кивнула, успокаивая его. Сейчас все было не так, как во время похода.

— Джейн! — крикнула моя мамы с лестничной площадки, полностью разрушая момент. — Вам двоим уже хватит времени в спальне. Эван уже должен быть на пути к дому.

Я вздохнула и закатила глаза глядя на него, а он сделал лицо разочарованного щенка в ответ. Он откинул назад волосы, приподнялся на колени и начал застегивать пуговицы на рубашке.

Я посмотрела на свой практически голый верх. С облегчением, я увидела, что мой бюстгальтер все ещё был на мне — это хорошо, что моя грудь хотя бы осталась прикрытой.

— Прости, — сказала я. — Моя мама сегодня, очевидно, следила за таймером…

— Все нормально, — Эван встал с кровати и жестом, подозвал меня. Я надела футболку и подошла к нему, он обнял меня, уткнувшись носом в мою шею.

— Я люблю тебя, Джейн, — сказал он, его голос был приглушенный, и я задалась вопросом, что же мне ему ответить, когда он поднял голову и приложил палец к моим губам. — Ты не должна ничего говорить мне в ответ, — сказал он мне, улыбаясь. — Я просто хотел, чтобы ты это знала.

Вдруг, я почувствовала себя просто глупой, из-за того, что продолжала думать о Луке. Эван был прекрасным во всех отношениях.

— Спасибо, Эван, — сказала я тихо. — Хорошо об этом знать, — Я протянула руку, чтобы застегнуть еще одну кнопку на его рубашке.

Но я пока не могла ему ответить. Я была уверена, что мое сердце было вовсе не здесь.

В первый Майский день мы с родителями стояли на крошечной зеленой лужайке Бэйла и смотрели как Дот держась за руки с Кассиди ходят вокруг каланчи.

— Это место затерялось во времени, — сказала я сухо одергивая собаку, которая хотела присоединиться к ним. — Клянусь, что только что засекла Тэсс из рода Д'Эрбервиллей рядом с палаткой со сладостями.

Мама толкнула меня локтем — Прекрати. Это так мило.

— Да уж, — я рассеяно помахала Дот, которая наслаждалась вниманием. — Мило до тошноты.

Десять маленьких девочек одетых в белые платьица в оборках и в лучших своих туфельках хихикали и визжали, подбрасывая ленточки над головами, по мере того, как аккордеонист ускорял темп мелодии. Для Бобби это было уже слишком. Он начал завистливо лаять.

— Иди и отведи собаку куда-нибудь, — сказала мама уголком рта, одновременно улыбаясь своей младшей дочери.

— Ох, — произнесла я притворно-разочарованно, — Но мне здесь так весело!

Она повернулась, закатывая глаза. — Ах, уходи, противная! Иди и займись какой-нибудь ерундой.

Я вздохнула, оттаскивая Бобби. — Увидимся дома. После того, как Дот стошнит от восторга.

Я почесала ему за ухом и подошла к ларьку, в котором продавался домашний сидр. Друг моего отца, Тэд, приветственно поднял шляпу и протянул мне поднос с миниатюрными стаканчиками.

— Попробуй-ка сидр! — он подмигнул и понизив голос добавил: — Отцу я ничего не скажу.

— Спасибо, Тэд, — я улыбнулась тряся головой. — Предложение заманчивое, но лучше я воздержусь.

— Что же случилось с подростковым бунтом! — Он опустошил содержимое стакана. — Расслабься! Позволь себе повеселиться время от времени, почему бы и нет?

Я усмехнулась и прошла дальше. Он был прав, мне нужно повеселиться, и когда я обогнула зеленую лужайку, прошла мимо буфета и женщин, собирающих лотерейные билеты я задумалась о том, был ли здесь Эван. Он говорил, что придет, хотя я сомневаюсь, что ему было по нраву такое деревенское празднество.

Я остановилась и стала наблюдать за группой мальчишек, пинающих футбольный мяч и кричащих на друг друга, а потом взглянула на часы. Половина четвертого. У меня впереди был еще целый день.

— Хотите я дам вам клевер? — спросил легкий знакомый голос. — Он принесет вам удачу.

Я обернулась и кожа на теле покрылась мурашками, когда я увидела длинные черные свободно струящиеся волосы и большие черные глаза, глядящие на меня.

— Далия, — я выдохнула, окидывая взглядом ее платье с цветочным принтом, белый воротничок и мягкую вязаную шаль. — Что, черт побери, ты здесь делаешь?