— Что же это получается? — усмехнулся он. — Да провались я на этом месте! Может, оно и к лучшему? — Он снова усмехнулся.
— Напрасно веселишься, дружок. Я ехал за тобой с бульвара Сильвер-Лэйк и видел, как ты входил в этот дурацкий храм, видел, как ты оттуда вышел, а потом сел тебе на «хвост». И теперь мне не терпится услышать, какую роль отводят тебе горе-пророки из Внутреннего Мира.
— И это все? — Он отхлебнул из стакана. — Ты умрешь со смеху, когда узнаешь. Я — писатель, Скотт. Да-да, писака Джордан Артур Брент собственной персоной. Ты наверняка ничего обо мне не слышал, но Нарда без меня — все равно что гром без молнии.
«Неплохо, очень неплохо, — отметил я про себя, — похоже, что не врет». А вслух сказал:
— Мне известно, как минимум, об одном убийстве и нескольких покушениях на убийство, не считая похищения заложников и черт знает чего еще, и во всем этом напрямую замешан Нарда, о тесном знакомстве с которым ты только что так запросто упомянул.
— Убийство?! Не может быть! Ты меня не обманываешь?
— Не обманываю. И если ты сейчас хоть что-то от меня утаишь, я это припомню, клянусь.
Джордан набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул:
— О, святой великий Боже! Мне необходимо промочить горло. Ты будешь?
В знак согласия я кивнул. Он пошел к комоду и выдвинул ящик. Видя, что Джордан достает оттуда бутылку, а не пистолет, я вынул правую руку из кармана плаща. Бутылка была с классным американским виски. Я почувствовал к Бренту расположение.
— Разбавляю обычной водой, Скотт. Извини, но больше ничего нет.
Хотите не хотите, но этот Брент оказался неплохим малым.
Он мигом слетал в ванную за вторым стаканом и плеснул в оба две солидные порции виски, добавил воды, протянул один стакан мне и снова сел, где сидел.
— Признаюсь как на духу, Скотт, ты меня ошарашил. Вот это новость! Может быть, просветишь немного?
— Хорошо. Но первое: что ты сегодня делал у Нарды?
— Я же сказал: я — писатель. Могу показать кучу возвращенных рукописей. А впрочем, ну их к черту. В общем, у нас с ним контракт. К определенному времени я должен нацарапать определенное количество страниц всякой идиотской чепухи типа: «разум превыше всего» и «положитесь на меня, мадам, я проведу вас к свету», — за что он мне тут же отстегивает наличными пятьдесят баксов. И все мои рукописи принимаются без оговорок и исправлений. Полный контакт с редактором. Ты что думаешь, виски у меня от гонораров из «Сэтэдэй ивнинг пост»? Как бы не так. Это все от его святейшества Нарды.
— Значит, сегодня вечером ты ходил к нему с очередной лекцией?
— Ну да. Такую речь накатал — пальчики оближешь. Ты послушай. «Ученики мои. Последователи…»
— Стоп, стоп, стоп! Со мной можешь не распаляться. Я был там и слышал.
— Да-а? Ну и как, впечатляет? А как ты, кстати, забрел туда? И когда, сегодня?
— Сегодня утром. Но не об этом разговор. Что еще тебе известно про Нарду и его банду?
— Банда — это ты правильно сказал. Банда и есть. Что там творится — трудно представить. Хотя деньги рекой текут. Но, Скотт, я и впрямь мало что о них знаю. С меня требуют эту писанину, я им ее вовремя вручаю, все оговорено. Всегда одно и то же — стучу в дверь, отдаю Нарде написанное, забираю пятьдесят долларов и сматываюсь. Все. Но прошу тебя: если что, то я этого не говорил. Мне платят, чтобы я помалкивал. Просто ты меня немного напугал, а к тому же, когда я узнал, что ты сыщик… Короче, я подумал, что тебе можно рассказать.
Джордан подошел к тумбочке у кровати, достал кошелек и вынул оттуда полусотенную купюру.
— Ты только взгляни. Как я его обожаю! — Он смачно приложился губами к усам взирающего с хрустящего банкнота президента Гранта. — Так бы и чмокал его! Слушай, Скотт, надеюсь, ты не собираешься лишить меня такого дохода?
— Кто знает. Если повезет, то так оно и будет. Но необходима твоя помощь. Все, что ты знаешь о Нарде и его помощниках. Напрягись.
Он немного помолчал:
— Еще раз повторяю: я знаю очень мало.
— Ну а что ты имел в виду, когда сказал, что все оговорено? Время, когда ты к нему приходишь, назначается заранее или может меняться?
— Как правило, они мне звонят и говорят, что нужна очередная проповедь. Назначают дату и точное время. Как, например, сегодня вечером в одиннадцать.
— А почему именно это время, можешь как-нибудь объяснить?
— Я так понимаю, что главное — это не нарушать их ритуала. Обращение, или как он там называется. В общем, каждый раз время моего прихода туда строго оговаривается.
— А кто тебе звонит?
— Обычно сам Нарда, хотя несколько раз это делала его куколка.
— Какая куколка?
— Да есть там у него одна с томными глазами. Так и оглаживает его сладкими взглядами.
— По-моему, я знаю, про кого ты говоришь. Ее зовут Лорен.
— Вот-вот, она самая. Знать я, конечно, про них ничего не знаю, но пару раз я видел их вместе, и они так призывно друг на дружку смотрели, как будто обоим уже невтерпеж. Хотя сами и пальцем друг до друга не дотронулись. Во всяком случае, пока я там был.
— Не могли дождаться, пока тебя спровадят, так?
Джордан сделал большой глоток, прищелкнул от удовольствия языком и продолжал:
— Я думал об этом, Скотт. Что-то здесь не так. Вроде бы и вздохи, и долгие влюбленные взгляды, но то, как они ведут себя, — неестественно все это. Готов поставить последний доллар — он к ней и не прикасался. Это называется платонические отношения.
— Платонические, говоришь?
— Да. Я всегда обращаю внимание на поведение людей в той или иной ситуации. Это моя работа. Так же, как и твоя, мне кажется, только вот на людей мы смотрим под разным углом.
— О'кей. А как тебе подвалила эта работенка? Нарда нанял или как? И вообще, кто он такой?
— Кто он такой — не знаю. И похоже, никто не знает. Просто есть такой парень — Нарда, и этим все сказано. А на работу я наткнулся очень интересно. Целая история. Начну с того, что я перестал получать деньги. Раз в два или три месяца — все равно что ничего. Я был серьезно на мели. И вот однажды мне попадает в руки заказ на рекламу одного маленького ночного клуба. Я, конечно, постарался. Хозяйке так понравилось, что через месяц она сама меня разыскала, предложила писать эту ересь и дала адрес Нарды.
— Хозяйка? — переспросил я, как будто не имел ни малейшего понятия, про кого он говорит. — Какая хозяйка?
— Имени не помню, но на вид это такая жирная уродина, каких я в жизни не видывал.
Я мысленно повторил его слова: «Жирная уродина, каких я в жизни не видывал». Это могла быть только миссис Маргарет Риморс. И снова появляется Мэгги.
— Ты упомянул ночной клуб. Это случайно не притон «Эль Кучильо», вход сразу с тротуара? Джордан щелкнул пальцами:
— В точку попал! А я уже и забыл, как он называется. Но откуда тебе известно?
Ничего не объясняя, я задал следующий вопрос:
— Как давно это было? Я имею в виду, когда ты начал писать для Нарды?
— Так-так, дай припомнить… почти год уже. Да, на днях будет ровно год.
— И ты до сих пор ничего о нем не знаешь? Не знаешь, кто он такой?
— Ровным счетом ничего. Я тогда сразу пошел и встретился с ним. Он был в этом своем черном платье, тюрбан на голове; то ли он серьезно, то ли просто дурит людей — непонятно, но всегда изображает из себя этакого султана Мы немного поболтали. Он сказал, ему нужны речи. Сказал о чем и когда и сколько будет платить. Все произошло так быстро, что я не успел и глазом моргнуть. Пятьдесят долларов! И практически ни за что!
— Ну и как часто ты для него сочиняешь?
— О, сейчас стало реже. А вначале я из этого дела не вылазил, писал и писал. Накатал штук тридцать. На полторы тысячи, не меньше, те деньги у меня и сейчас еще не кончились. Но, увы, в последнее время он меня приглашает раз, от силы два в месяц. Это ж такая вещь, что одно и то же можно использовать по несколько раз. И те, кто слушает, ничего не заметят. Проглотят как конфетку. Ну а кроме того, контингент регулярно обновляется. Новый, как он называет, класс набирается каждый месяц. Сначала они все послушники и послушницы, потом организуется что-то вроде выпуска. В общем, система работает.
