– Дело в том, что эта проклятая революция начинает отравлять и нас.
– Это просто какая-то короста на теле Франции.
– То есть короста, собственно, только на третьем сословии, – ответил Буабертло. – Одна только Англия может помочь нам в этом деле.
– И поможет, вы в этом не сомневайтесь, капитан.
– Да, но пока все это очень некрасиво.
– Конечно! Всюду какое-то мужичье. Монархия, имеющая главнокомандующим какого-то Стоффле, бывшего лесного объездчика у господина де Молеврье, ничем не лучше республики, имеющей министром Паша[26], сына швейцара герцога де Кастри. Прелестные парочки встречаются в этой Вандейской войне; с одной стороны, пивовар Брассер, с другой – парикмахер Гастон.
– Нет, любезный Лавьевилль, я несколько иначе смотрю на этого Гастона. Он действовал совсем недурно, находясь под начальством Гемене. А как он расстрелял триста синих, предварительно заставив их самих вырыть для себя могилу! Ведь это очень недурно!
– Великая важность! И я точно так же поступил бы на его месте.
– Кто же в этом сомневается! И я так же…
– Для войны, – продолжал Лавьевилль, – нужны дворяне. Это дело рыцарское, а не парикмахерское.
– Однако в этом, так называемом третьем сословии, – возразил Буабертло, – встречаются почтенные личности. Возьмите, например, этого часовщика Жоли. Он раньше был сержантом во Фландрском полку, а потом сделался предводителем вандейцев и командует теперь отрядом на побережье; а его сын – республиканец, так что отец служит белым, а сын – синим. Оба отряда встретились, произошла стычка, отец берет сына в плен и убивает его из пистолета.
– Молодец! – воскликнул Лавьевилль.
– Да, настоящий роялистский Брут.
– А все-таки нет ничего веселого в том, что нами предводительствуют разные Кокеро, Жан-Жаны, Мулены, Фокары, Бужю, Шуппы.
– Любезный шевалье, да ведь мы то же видим и с противной стороны. В наших рядах немало мещан, в их рядах не меньше дворян. Неужели вы думаете, что санкюлотам очень приятно состоять под начальством виконта Богарне[27], виконта Миранда, Канкло, графа Баланса, маркиза Кюстина[28], герцога Бирона[29] и, наконец, самого герцога Шартрского[30]?
– Ах, да, сын Филиппа Эгалите[31]. Кстати, когда же этот Филипп станет королем?
– Надеюсь, что никогда.
– А между тем он пробирается к престолу, проявляя крайнюю неразборчивость в средствах.
– Но ему будут сильной помехой его пороки.
– Он, однако, не прочь был бы помириться, – продолжал Буабертло после некоторого молчания. – Он приезжал в Версаль к королю, и я сам был свидетелем того, как ему плюнули в глаза с верхней ступеньки большой лестницы.
– И прекрасно сделали.
– Мы называли его Бурбоном Грязным.
– Он лыс, угреват, он цареубийца – фу! – И затем Лавьевилль прибавил: – Я был вместе с ним в Уэссане, на корабле «Святой Дух».
– Если бы он послушался сигнала, который давал ему адмирал д’Орвилье, держаться к ветру, то он помешал бы англичанам пройти. Да, правда ли, что он спрятался в трюме?
– Нет, этого, положим, не было, – ответил Лавьевилль, рассмеявшись, – но все равно это нужно утверждать.
– Да, для дураков, – промолвил Буабертло. – А этого Буленвилье, о котором вы упоминали, Вьевилль, я знавал лично. Вначале крестьяне были вооружены копьями; вот он и вздумал сделать из них копейщиков. Он хотел научить их действовать по всем правилам военной науки. Он вообразил, будто этих дикарей можно превратить в линейных солдат. Он уверял, что научит их строиться в каре. Он говорил с ними на старинном военном языке. Вдруг ему пришло в голову составить целый полк из браконьеров; и действительно, ему удалось сформировать правильные роты, командиры которых собирались каждый вечер в его ставке для того, чтобы получать пароль от сержанта, который передавал его на ухо ближайшему капралу, а тот, в свою очередь, передавал его на ухо своему соседу, и т. д. Он разжаловал одного офицера, не снявшего головного убора в то время, когда ему говорили пароль. Можете вообразить себе, насколько все это привилось. Этот болван не понимал, что мужиками нужно предводительствовать по-мужицки, и что из человека, взятого от сохи, нельзя за несколько дней сделать настоящего солдата. Да, да, я знавал этого Буленвилье.
Они оба сделали еще несколько шагов, погруженные в свои мысли; затем беседа возобновилась.
– Кстати, подтверждается ли, что Дампьер[32] убит?
– Да, капитан, при Кьеврене, пушечным ядром.
– Граф Дампьер, – вздохнул Буабертло, – еще один из наших, перешедший в их ряды.
– Скатертью дорога! – проговорил Лавьевилль.
– А сестры короля? Что, они все еще в Триесте?
– Да, в Триесте, – ответил Лавьевилль и затем воскликнул: – Ох уж эта республика! Сколько бедствий из-за пустяков! Как подумаешь, что вся эта революция началась из-за дефицита в несколько миллионов!
– Из этого следует, что и ничтожные причины могут вести к важным последствиям.
– А ведь дела идут плохо, – продолжал Лавьевилль.
– Да, Ларуари умер, дю Дрене – просто идиот. И что за жалкие предводители все эти епископы, этот Куси, епископ ларошельский, этот Бопуаль Сент-Олэр, епископ из Пуатье, этот Мерси, епископ люсонский, любовник госпожи де Эшассери!
– А ведь настоящее ее имя Серванто, вы это знаете, капитан; Эшассери, это – название поместья.
– Или этот мнимый епископ агрский, который, собственно, простой кюре.
– Да, кюре из Доля; его фамилия – Гийо де Фольвилль. Он, впрочем, весьма храбр в бою.
– Но зачем им попы, когда им нужны солдаты? Что это за мнимые епископы и мнимые генералы!
– Капитан, – перебил Лавьевилль графа Буабертло, – я, кажется, видел у вас в каюте последний «Монитер». Мне бы хотелось знать, что теперь играют в Париже.
– «Адель и Павлина» и «Пещеру».
– Интересно было бы посмотреть эти пьесы!
– Вы их увидите. Через месяц мы будем в Париже. Да, самое большее через месяц, – прибавил Буабертло, подумав с минуту. – Мистер Виндгэм[33] сказал это лорду Гуду[34].
– Но в таком случае, капитан, дела обстоят еще не так плохо.
– Все было бы хорошо, черт побери, только бы в Вандее дела пошли на лад.
– А что, капитан, – спросил Лавьевилль, пожимая плечами, – мы высадим морскую пехоту?
– Да, если приморское население выскажется за нас, и нет, если оно окажется нам враждебным. Иногда на войне нужно идти напролом, иногда – крадучись. Тот, кто ведет гражданскую войну, должен всегда иметь в кармане подобранный ключ. Нужно стараться делать все, что только возможно. Главное – необходим хороший предводитель. – И, подумав немного, Буабертло прибавил: – Лавьевилль, какого вы мнения о молодом шевалье де Дьези?
– Как о начальнике? Да опять-таки я скажу, что он пригоден только для правильной войны, в открытом поле, а не для партизанской войны против этого мужичья.
– В таком случае нам приходится довольствоваться генералом Стоффле и генералом Катлино.
– Тут нужен бы принц, – сказал Лавьевилль после минутного молчания. – Настоящий французский принц, принц крови.
– Зачем же это? Не понимаю. Ведь настоящие принцы…
– Трусы. Я знаю это, капитан. Но это необходимо, чтобы пустить пыль в глаза нашему мужичью.
– Любезный мой кавалер, да что же нам делать, если настоящие принцы прячутся!
– Ну, в таком случае обойдемся и без них.
Буабертло стал машинально тереть лоб рукой, как бы желая выдавить из него мысль, и, наконец, произнес:
