Краем глаза Слав увидел, как в доме открылась дверь, и подбежавший бродяга втолкнул обратно выглянувшую женщину, прыгнул внутрь, и в доме пронзительно закричали. Зачем он стучал в дверь?! Бродяги не смогут открыть запоры Прича и убрались бы восвояси, а он поднял шум, и теперь… Теперь воздух наполнился криками и зловещим хохотом нападавших. Кроме убитого и Слава, в клане был еще один мужчина, но что он сможет против десятка головорезов! Кто же они такие?

Потеряв концентрацию, Слав пропустил удар и оказался на земле. Довольно осклабившись, дикарь вытащил нож и замахнулся. Слав поднял руку, понимая, что это жалкая защита, и жить ему осталось недолго… Вдруг громила захрипел и повалился навзничь. За ним стояла Ангела с ножом в руке:

— Вставай! — приказала она. Слав немедленно вскочил. — Возьми и бейся! — Он поднял вывалившийся из рук варвара клинок. Больше она ничего не сказала, но Слав понял все. Если их не остановить, дикари убьют всех, и клан Севера перестанет существовать. Юноша бросился вперед. Он не боялся, теперь, увидя ее глаза, он не имел права бояться. Эх, будь у него энерган!

Заметив нового противника, двое варваров бросили отчаянно отбивавшегося мальчишку и пошли на Слава. Первый поднял руку с дубиной — огромной костью какого‑то зверя, но Слав поднырнул под рукой, ударил ступней под колено, а ребром ладони — по кадыку. Захрипев, варвар повалился. Второй, размахивая ножом, подскочил и ударил в живот. Примитивный наскок, как говаривал Юр, с легкостью укладывая только начинавшего заниматься Слава на пол. Тогда Слав немногим отличался от этого дикаря…

Блок, удар в пах, локтем в лицо. Никудышный противник! Слав воодушевился. Заросшие, жутковатые на вид дикари, оказывается, плохие солдаты, Юр разделался бы с ними одним пальцем…

И тут Слав увидел стрелка. Невысокий коренастый варвар стоял у дома, медленно натягивая длинную гибкую палку, концы которой связывала веревка. Юр рассказывал об этом оружии: лук стрелял на сотню метров, пробивая человека насквозь. Стрелок был самым опасным из всех!

Слав бросился к нему одновременно с выпущенной стрелой. Предсмертный вскрик кого‑то из Северов подстегнул юношу.

Стрелок его не замечал. Он достал стрелу и еще раз прицелился. Что‑то заставило Слава повернуть голову, и уже на бегу он увидел, в кого целился варвар. У столба собралась кучка вооруженных, чем попало, женщин, а впереди стояла Ангела. Двое или трое бродяг топтались напротив, не решаясь вступить в схватку с готовыми к отпору женщинами.

— А–а-а! — изо всех сил закричал Слав. Только бы он не выстрелил!

Стрелок повернул голову, и Слав запустил в него ножом. Не попал, зато заставил бродягу повернуться. Стрелок вскинул лук и выпустил стрелу в набегавшего Слава. Кувырок — и стрела пролетела мимо. Слав вскочил на ноги и бросился на стрелка. Удар ногой тот блокировал луком. Лук сломался. Слав яростно атаковал, варвар отбивался. Наконец, Слав свалил его наземь и обездвижил ударом ноги в висок. Оглянулся и бросился на помощь Ангеле. Заметив его, бродяги как по команде повернулись и побежали во тьму. Трусливые твари!

— Надо предупредить охотников! — сказал Слав, подбегая к Ангеле.

— Я уже послала мальчишку.

— Мальчишку? — изумился Слав. — Одного? Ночью?

— Он доберется, — твердо произнесла девушка, и Слав поверил ей.

Только сейчас он огляделся, и глаз с ужасом отмечал то, чего не замечал в пылу схватки: исколотые ножами, окровавленные тела нападавших и защищавшихся женщин и детей. Да, бродяги убивали даже детей, и на сердце Слава накатила волна гнева: это и есть варвары, настоящие варвары, которых надо уничтожать! Отец ошибался, говоря, что все они такие.

Тела убитых уложили рядком: двое мужчин, три женщины и один ребенок. Убитых бродяг было столько же. Их просто стащили в ров. Слав заметил: тех, кого он только лишил сознания, женщины закололи ножами. Что ж, кровь за кровь. Таков закон пустыни. Не ему его менять.

Женщины собрались вокруг убитых и запели–заголосили древнюю песню. Слав не слушал их — он не мог прийти в себя и сосредоточиться на чем‑нибудь одном. Ему случалось воевать, он видел смерть, он стрелял в людей, но смириться с убийством детей и женщин разум не мог. Это не война, это… Слав не мог дать этому названия. И сейчас, стоя среди выживших, он почувствовал и понял то, чего долго не мог понять, живя среди этих людей. Незримый стержень, живущий в душе каждого из клана, вдруг стал видим, и Слав понял: единство и правда — вот его название.

Детей уложили спать, насколько возможно уложить спать после такого нападения, и женщины собрались вокруг Слава.

— Спасибо, гмор, — сказала одна. — Ты помог нам, и мы этого не забудем!

— Он наштояшший мушчина! — шамкая беззубым ртом, сказала старуха с глазами навыкате. Ее рука была в крови, но она не замечала этого.

— Спасибо тебе, Слав, — Ангела взяла юношу за руку, и он едва не покраснел.

— Любой бы так сделал.

— Любой из клана Север, — поправила Ангела, — но не любой гмор!

Слав не любил, когда его называли гмором, но в данном случае это звучало как похвала. Среди выживших кого‑то не хватало. А где же Прич?

Предчувствуя беду, Слав бросился в дом старика. Вбежал внутрь и увидел распростертое на полу тело.

— Прич! — старик не отзывался. Слав приподнял безвольное тело и увидел залитую кровью голову. Без сомнения, Прич был мертв. Старику проломили череп. Юноша поднял тело и вышел наружу. Увидя еще одну страшную ношу, женщины заголосили. Слав опустил тело Прича рядом с убитыми. Семеро. Страшный удар для клана, в котором нет и тридцати человек…

Мужчины явились под утро, усталые, но готовые к бою. Видно было, что они бежали изо всех сил. Ангела бросилась их встречать. Не сомкнувший глаз этой ночью Слав остался у «дежурного» столба.

— Рассказывай! — угрюмо велел Мих. Выслушав рассказ девушки, Мих подошел к Славу.

— Спасибо, гмор. Мне сказали, ты убил троих. Ты воин?

— Нет, — смутился Слав. — Но кое‑что могу.

— Он спас всех нас! — вмешалась раненая старуха. Она сунула замотанную окровавленными тряпками руку в лицо вожаку. — Смотри! Нас всех едва не убили! И Прич мертв!

Мих стиснул зубы.

— Надо догнать их, Мих! — крикнул Москаль, потрясая тесаком. Охотники поддержали его яростными криками.

— Если дать им уйти, они придут еще, — кивнул Мих. — Идем!

Четверо мужчин и Мих ушли в погоню.

— Найдите их и убейте! — кричала им вслед старуха, прижимая спасенного Славом мальчишку. — Найдите и убейте!

Погоня долго не возвращалась. Все это время Слав занимался усовершенствованием своей сигнализации. Он сделал четыре независимые друг от друга системы, ориентированные на каждую из сторон света. Теперь при прорыве периметра на сигнальном столбе загоралась определенная лампочка, указывая в сторону прорыва. На исходе второго дня мужчины вернулись, усталые, но довольные.

— Догнали, — сказал Москаль, швырнув наземь чьи‑то окровавленные сапоги. — Хочешь сапоги, гмор?

Слав не понял, шутит варвар или и впрямь предлагает снятый с трупа трофей, но на всякий случай помотал головой. Ему не надо.

— Как хочешь…

Вернувшиеся мужчины швыряли на землю отнятые у бродяг ножи, ремни, сапоги и куртки. Все это можно обменять на еду или использовать самим. Глядя на этот убогий, вымазанный в человеческой крови хлам, Слав испытывал презрительную жалость. Тоже мне, трофеи! И в то же время понимал: даже эти мелочи способны спасти жизнь. Хороший нож защитит от пустынного зверя, а куртка не даст замерзнуть холодными ночами. Это в гмороде полно ненужных книг, которые никто не читает, ненужной одежды, которую не носят. В Пойме нет ненужных вещей.

Сквозь густой туман Волод всматривался в белеющий берег. Устройство, сквозь которое он смотрел, умело здорово приближать далекие предметы, стоило лишь нажать на кнопку. Держишь кнопку долго — увеличивает так, что видна каждая песчинка и каждая ракушка на бело–рыжих полосатых скалах. Был бы у меня в клане такой прибор, восхищенно думал варвар, водя окулярами по пустынному побережью. Кажется, никого.