За те несколько часов, что прошли с последнего совещания, офис стал напоминать переполненное общежитие - большинство Говорящих свезли сюда всех своих родственников, ибо, несмотря на высказывания Ковроведа, институт исследования сетевязания все еще оставался самым безопасным местом в Шае. Поскольку почти все кабинеты были закрыты, большая часть родственников мыкалась по коридорам или толпилась в зимних садиках, где властвовал младший Садовник, без всякого стеснения щедро раздававший подзатыльники родственникам малолетним, как только те пытались открутить лист у какого-нибудь растения. Вика, младший Кукольник, выделила детворе часть игрушек, которыми можно было играть без ущерба для здоровья и психики, а Марат, кряхтя, притащил большое зеркало в золотистой оправе, умеющее показывать страшные рожи. Зеркало отвлекло на себя и немало взрослых родственников. Остальные удовлетворились телевизором, и сейчас Эша шла к лестнице под звуки бодрой перестрелки, старательно глядя себе под ноги, чтоб на кого-нибудь не наступить.

   Именно в этот момент мимо нее пронесся вдруг Костя-Шофер, размахивая руками, невежливо отпихнул к стене и, прыгая, как вспугнутая газель, помчался к лестнице.

   - А что... - успела сказать Эша, но Шофер уже исчез, и Эша получила в ответ только стремительно удаляющийся топот ног. Решив, что это неспроста, Шталь кинулась следом, и на следующем пролете столкнулась с Михаилом, который, вроде бы, должен был сопровождать Ейщарова. Михаил бежал в противоположном направлении - бежал тяжело, ибо был густо увешан своими собеседниками и на бегу производил оглушительный лязг, словно целый десяток средневековых рыцарей, скачущих по ухабам.

   - А куда... - снова начала было Эша, но Оружейник с удивительной грациозностью обогнул ее, нырнул в ближайший кабинет и запер за собой дверь. Шталь забарабанила в нее, но ответа не получила. Она растерянно и встревоженно обернулась, тем временем на лестнице промелькнуло еще несколько человек, и Эша, ринувшись вперед, изловчилась и схватила замыкающего за предплечье. Тот даже не затормозил, и Шталь пришлось бежать следом.

   - А что происходит?! - спросила она, крепче смыкая пальцы на пойманной конечности коллеги.

   - Отцепись! - раздраженно ответил Скульптор и попытался стряхнуть с себя шталевскую хватку. - Пусти, ну!

   - Не пущу, пока не скажешь, что происходит!

   - Все уже произошло, - буркнул Аркадий Геннадьевич, - а тебе туда все равно нельзя! Господи, да отцепись же ты, женщина!

   Этими словами он добился только того, что окончательно проснувшаяся Эша припустила вдвое быстрее его, не разжав пальцы, отчего Скульптор был вынужден с протестующими возгласами волочиться в кильватере, совершая гигантские прыжки сразу через несколько ступенек.

   В холле уже толпилось множество сотрудников института исследования сетевязания. Беспрерывно хлопала тяжелая входная дверь. Неподалеку от двери стоял Байер, и одной рукой прижимая к уху сотовый, другой некоторых подталкивал к двери, а некоторых отодвигал, ею же раздраженно отмахивался и принимал разные вещи, свойства которых Шталь были неизвестны. Мимо проскочил Марк или Максим Зеленцов, на бегу засовывая за пояс зловещего вида пистолет, следом прыгнул его брат, вооруженный здоровенным топором, и Шталь стало по-настоящему страшно. С улицы раздался визг шин, и она встряхнула Скульптора.

   - Да что такое?! Что за мобилизация?!

   - Извините, Марат Давидович, - раздался от дверей скрипучий голос Байера, - за это спасибо, а так - нет. Вы ж не маленький, понимаете все. Там на одних разговорах далеко не уедешь, а еще и вас защищать... Отойдите.

   - Ты ж Славку пропустил! - негодовал Зеркальщик.

   - У Славки разряд по стрельбе...

   - Ты Алку пропустил!

   - У Алки разряд по всему!

   Эша, бестолково закрутив головой и не выпуская руки Аркадия Геннадьевича, начала было продираться сквозь толпу к дверям, желая прояснить ситуацию, но в этот момент у Скульптора зазвонил телефон и он, сказав в него пару слов, тут же отчего-то и сам схватил Шталь за руку. Эша вопросительно обернулась, и Скульптор, подкивнув ей, сказал в трубку:

   - Да, она здесь. Что? - он удивленно приподнял брови. - Ну да, вполне надежно. Нет, не скажет. Хорошо, но вся ответственность на вас!

   - Это Олег Георгиевич? - Эша подпрыгнула, пытаясь услышать, что говорят Скульптору из трубки. - Что там?! Ну что там?!

   - Пошли, - велел Аркадий Геннадьевич, пряча телефон, - дело есть.

   Эша обрадованно двинулась за ним. Скульптор отвел ее к безмятежно журчащему фонтанчику, заговорщически подмигнул и вкрадчиво произнес:

   - Знаешь, Шталь, ты мне очень нравишься. Так что извини.

   - За что? - удивилась Эша, не подозревая подвоха.

   - За это.

   Одновременно с фразой Скульптор дернул ее к мраморному сатиру и возложил шталевскую руку ему на плечи, сунув Эшу в пустовавшее полуобъятие скульптуры, так что полусогнутая мраморная ладонь уперлась ей в подмышку, сделав Шталь удивительно гармоничной частью изваяния. Совершив это коварное действо, Аркадий Геннадьевич резво отскочил. Шталь, еще не понявшая свершившегося и принимая это за какую-то дурацкую шутку, раздраженно рванулась следом... и осталась стоять на месте, внезапно обнаружив, что ее невероятным образом заклинило между рукой сатира и его худощавым торсом. Что было еще хуже - ее собственная рука абсолютно не желала отпускать плечи сатира, словно и сама превратилась в мрамор.

   - Что ты сделал?! - истошно завопила Эша, отчаянно пытаясь высвободиться из мраморного полуобъятия. - Немедленно вынь меня отсюда!

   - Выну, когда все закончится, - пообещал Скульптор, отступая к дверям. - Тебе туда нельзя. Конечно, можно было приковать тебя наручниками, но вдруг ты с ними договоришься. С ней, - он кивнул на статую, - тебе это не удастся. Извини еще раз, но у меня приказ.

   - Олега Георгиевича?! Я убью вас обоих!

   - Ну, это если мы вернемся, - неосмотрительно сказал Аркадий Геннадьевич и припустил к дверям, возле которых Байер свирепо отталкивал в холл буйствующего Таможенника.

   - Гена, башкой подумай! Гена, не могу! А кто в офисе останется?! Не только ж тебя оставляют! Вон и Юрка, и...

   - Сам оставайся! - бушевал Гена. - Что ж мне - всю жизнь...

   Схватка закончилась тем, что Таможенник покинул офис вместе с Игорем, которого он попросту вынес в дверь спиной вперед. Створка тяжело хлопнула, с улицы раздался звук двигателя отъезжающей машины, и все на мгновение стихло. Оставшиеся в холле молча смотрели на закрытую дверь, трагически сведя брови. Установилась глубокая, хрустальная тишина, и даже журчание воды в фонтане почти стихло, словно он тоже понимал, что к чему.

   А потом пронзительный шталевский крик грубо, словно тяжелый молот, врезался в эту тишину, и она мгновенно перестала существовать.

   - Что случилось?! Куда все пошли?! Объясните немедленно, или я не знаю, что с вами сделаю!

   - Если не знаешь, так сначала придумай, а потом уже угрожай, - мрачно посоветовал Марат и направился обратно к лестнице. За ним медленно потянулись остальные.

   - Куда вы?! Сейчас же выпустите меня отсюда!

   Но они так и ушли, не повернув голов, точно Шталь была призраком. Отчего-то вспомнились вдруг окна веселого убежища Домовых, из которых она так и не смогла тогда докричаться до людей, которые были совсем рядом. Но воспоминание тут же исчезло - в холле, не считая охранников из неГоворящих, имена которых она пока не выучила, и угрюмого младшего Садовника, остались Сева, Сашка и Скрипачка, которые, дождавшись ухода остальных, подтащили к фонтанчику стулья и расположились на них, напоминая собой некую пародию на недавнее совещание.

   - Выпустите меня, - еще раз потребовала Эша - на сей раз более осторожно, и все трое дружно замотали головами.

   - Мы не знаем, как это сделать, - сказал Сева.

   - Все, кто знает, уехали, - добавила Ксения.